– А ты видел, в каком состоянии он был до того? – послышался тихий голос Жака. – Если бы я его не напоил вусмерть, у него бы к утру был нервный срыв.

– Не говори ерунды! Шеллар – железный мужик, у него нервов вообще нет.

– Слушай, ты, конечно, герой и все такое, но нельзя же быть таким самоуверенным! Вы тут привыкли, что он молча пашет, как трактор, и никого не грузит своими проблемами, и думаете, что у него нервов нет. А он вчера сидел в своем кабинете черный весь, с такой тоской в глазах, что мне страшно стало.

– Ну, тебя напугать – много не надо, – проворчал Элмар уже не так уверенно. – И все равно, нечего было короля спаивать. Позвал бы лучше Шанкара.

– Шанкар в это время лотосы по речной глади запускал. И вообще, король действительно мог обидеться и отказаться. Он сам-то не понимал, что с ним происходит. Он даже заплакать не мог, не умел просто… Не знаю, может, я что-то неправильно сделал, уж как сумел. А если ты умеешь лучше, то где ты раньше был, такой умный?

– Господа, – негромко сказал мэтр Истран, – Ваш спор бесцелен. Все, что случилось, уже случилось. В конце концов, могло быть и хуже. Если бы я был здесь, я бы, конечно, смог помочь принцу Шеллару другим способом, но я не мог оставить Мафея. Он так разнервничался, что полностью потерял контроль над собой и над своей Силой. Мне пришлось всю ночь просидеть с ним, иначе он мог сгореть сам и разнести весь город. К счастью, все обошлось и ничего непоправимого не случилось. То, что принц Шеллар так напился и вел себя неподобающе… это со всеми королями иногда случается. Это не столь страшно. А вот то, что он научился плакать – это очень важное событие в его жизни. Да и просто это для него хорошо… и полезно. А касательно того, принц-бастард, насколько вы знаете своего кузена, должен вам сказать, что вы глубоко заблуждаетесь. Его высочество вовсе не железный, и если ему и свойственна некоторая эмоциональная холодность, то это еще не значит, что у него нет нервов. И к алкоголю он относился вовсе не с таким отвращением, как вы пытаетесь нас уверить. Просто никто этого не знал, так как он пил всегда один в своем рабочем кабинете. И давайте на этом прекратим бесполезный разговор и пойдем, разбудим принца Шеллара, а то он проспит коронацию. А вам, ваше высочество, я бы порекомендовал извиниться перед молодым человеком, которого вы чуть не убили практически ни за что.

– Не буду, – упорно заявил Элмар. – Благодарю, что вы меня просветили, уважаемый мэтр, и за рекомендацию благодарю, но извиняться не стану. Так как я не согласен, что ударил его ни за что.

– И не надо, – сказал Жак. – Нужны мне твои извинения, как ослику политика. Извиняться стоит, когда правда о чем-то жалеешь, а не когда тебя просят.

Шеллар услышал шаги в коридоре и поспешно притворился спящим. Не стоило признаваться, что он слышал их разговор. Хотя его так и подмывало спросить мэтра Истрана, откуда он узнал о его привычке пить в одиночку.

Несколько часов спустя король Шеллар III официально взошел на престол. И у ступеней его трона сел, обаятельно улыбаясь, новый шут.

Вечером того же дня Элмар и его соратники отбыли на новые подвиги. Они стояли посреди дворцовой площади в полном боевом облачении, и заходящее солнце играло на стали доспехов, серебре украшений сбруи и камнях амулетов; и все приветствовали их громкими криками восторга, пока Этель открывала телепорт. А король молча смотрел, как исчезают в пушистом сером тумане вороненая кольчуга, огромный боевой лук и прекрасное строгое лицо под коническим шлемом. Он не знал, увидит ли он ее еще когда-нибудь, но очень надеялся.

Неделю спустя принц Мафей проснулся среди ночи с криками и долго плакал, пересказывая свой страшный сон. Ему приснился принц-бастард Элмар. Он лежал на зеленой траве в луже крови, и его доспех был смят в лепешку, а шлем расколот пополам.

Месяц спустя про сон все забыли, так как он не сбылся, и все решили, что ничего вещего в нем не было. Тем более, Элмар отправился в какой-то дальний поход и два года не являлся вообще, хотя возможность навестить родной город у него была постоянно. Наверное, боялся, что его женят.

Два года спустя Шеллар второй раз в жизни видел прекрасную лучницу Валенту. Обстановка была официальная и поговорить они не смогли. Вечером его срочно вызвали в департамент безопасности выслушать донесение агента из Мистралии. Ночью она не пришла, да он и не ожидал, что она придет. Он знал, что ни один уважающий себя воин любого пола не позволит себе такого перед битвой. Да и кто он такой, чтобы бросаться к нему после долгой разлуки? Так, мимолетное приключение… Может быть, давно забытое… Но где-то в глубине души засела упорная надежда, что еще одна встреча в неофициальной обстановке обязательно прояснит что-нибудь в их недосказанных отношениях.

Наутро герои отбыли сражаться с драконом, который давно терроризировал королевство и которому приходилось платить унизительную и страшную дань. И снова они ехали по улицам столицы, усыпанным щедрым золотом осени, и толпа провожала их приветственными криками. И снова король молча провожал взглядом огромный лук, колчан бронебойных стрел и островерхий шлем с кольчужной сеткой. А потом долго бесцельно бродил по парку, в котором, несмотря на осень, сохранилось несколько зеленых лужаек. Эти лужайки магическим способом оградил от увядания принц Мафей, чтобы всю зиму кормить свежей травой своего ручного кролика.

А вечером на одну из этих лужаек вывалилась из телепорта груда дымящегося железа. Когда на шум сбежалась стража, принц-бастард Элмар лежал на зеленой траве в измятых доспехах и расколотом шлеме, и из-под него растекалась по изумрудной зелени ярко-алая лужа. А рядом в голос выла Этель, прижимая к груди бритую голову Шанкара.

Валента погибла мгновенно, вспыхнув свечой в огненной струе дыхания дракона. Мужчины успели прикрыть собой маленькую волшебницу от удара тяжелого шипастого хвоста. Этель успела кастовать одно-единственное заклинание – открыть телепорт и вытащить их из пещеры.

Шанкар умер в тот же вечер, не приходя в сознание. Спасти его было невозможно, и придворные маги и мистики только удивлялись, что он не умер на месте после такого удара.

Элмара спасли доспехи. Но после этого всяческие подвиги ему опротивели окончательно.

А о том, что король всю ночь прорыдал в своей опочивальне, так никто никогда и не узнал.

– Вот оно что… – вздохнула Ольга, расставляя на полке свои книги. – Вот почему он не захотел рассказывать о подвигах, когда я спросила…

– Да, – грустно кивнула Азиль. – Он не любит об этом вспоминать. Так что, не спрашивай его больше.

– Конечно, не буду. Я просто не знала, что его подвиги так трагически закончились… А как тебе удалось его вылечить?

– Любовь лечит все, – просто ответила нимфа.

– Ну, знаешь… – невольно улыбнулась Ольга. – Я понимаю, что любовь может вылечить, скажем, депрессию или нервное расстройство, но перебитый в пяти местах позвоночник…

– Любовь нимфы не такая, как у людей.

– Это магия? – догадалась Ольга.

– Да, вроде того.

– И ты любого можешь вот так вылечить?

– Не любого. Только любимого. Но зато от всего, что бы с ним не случилось.

– Повезло ему, – засмеялась Ольга. – Личный доктор на дому… А представь, если бы у него была обычная девушка?

– У него была обычная девушка, – усмехнулась Азиль. – Он даже начал было подумывать о браке. Но когда с ним это случилось, и она узнала, что он навсегда останется калекой, она быстро вышла замуж за кого-то другого.

– Представлю, как она потом себе локти кусала.

– Не знаю, я ее никогда не видела. Ни до того, ни после. Мне как-то все равно, кто она такая и что она чувствовала. Она все равно не смогла бы ему ничем помочь, даже если бы осталась с ним.

– По крайней мере, может быть, тогда он бы не пытался так настойчиво наложить на себя руки.

– Не знаю. Он воин. Для него это было… слишком. А что это у тебя?