Это был шанс выжить. Это был шанс вырваться обратно из страшной темной пустоты. Она уже боролась за свою жизнь. И не могла позволить себе скользнуть по ту сторону завесы. Наконец она позволила себе расслабиться и кивнула.

– Благодарю вас, Магистр Рал, – с величайшим трудом выдавила она.

Он коротко улыбнулся и обхватил ее голову. Его ладони заглушили все далекие звуки окружающего мира и, как она осознала потом, ее собственные всхлипы.

Она снизу вверх смотрела в его голубые глаза, словно в небо. Глядя в эти глаза, не в силах моргнуть, она погрузилась в их успокаивающую синеву. Его глаза стали небом. Магда почувствовала, что падает в эту лазурную вечность, которая стала сапфировой, затем зеленовато-синей, затем темно-синей и наконец сделалась просто непроглядной тьмой.

Она ощущала, как его сила мощно давит на ее разум, а холодный поток его магии проливается через все ее существо.

Бараху случалось лечить ее, но от более простых вещей – глубоких царапин, подвернутой лодыжки, сводящей с ума головной боли, – и сейчас она узнала ни на что не похожее прикосновение магии Приращения. То, что раньше бывало тонкой струйкой, сейчас лилось широким ледяным потоком, подавляющим своей мощью.

Впрочем, еще острее Магда ощущала жгучее прикосновение того, что, как она понимала, должно было быть магией Ущерба. Она догадывалась, что Лорд Рал удалял последствия повреждений, нанесенных присутствием в ней сноходца.

Магда охнула от внезапного обжигающего тепла в ушах. Она слабо дернулась, ощутив запах горящей плоти, и поняла, что он, должно быть, прижег раны, чтобы остановить кровотечение.

Хоть ей и казалось, что она заблудилась в странной пустоте, Магда знала, здесь она не одна. Он оставался рядом, действовал, пытаясь помочь. Это отчасти напоминало то, как сноходец давал знать о себе ее сознанию, но в то же время было иной стороной присутствия чужака. Сноходец, знала – чувствовала – Магда, был злобным и хотел одного – вредить. Сейчас, напротив, присутствие было доброжелательным. Несмотря на боль, пронизывающую тело, она ощущала, что его цель – помочь ей, рассеять в конечном счете ее боль.

Она могла чувствовать каждую ниточку магии Приращения, скрепляющую ее разорванные мышцы и сломанные ребра. Боли это, в общем, не порождало, но странное ощущение вызывало у нее тошноту. Магде хотелось избавиться от этого ощущения, но она понимала, что в нем ее единственная надежда, поэтому сдерживалась. Теплота, просачивающаяся в глубь ушей, тоже казалась неприятной.

В то же время она сознавала – он добивается, чтобы она позволила ему унять ее муку. Магда упрямо сопротивлялась. Она не хотела, чтобы кому-то еще, особенно Магистру Ралу, пришлось пережить те же мучения, что и ей. Она цеплялась за них, пытаясь оградить его от всей глубины своих страданий.

Это не помогло. Рал был сильнее ее. С пугающим чувством беспокойства за его безопасность Магда ощутила, как боль ослабляет свою хватку. С удалением этого препятствия, его магия проникала все глубже в ее «я», пробиралась все глубже к сердцевине, чтобы исцелить ее.

Когда остатки леденящей муки исчезли, она, наслаждаясь блаженством освобождения, наконец почувствовала тепло его исцеляющей магии, согревающее ее.

Она парила в этом сияющем тепле, лишь отстраненно осознавая, что существует еще что-то кроме этой утешительной поддержки.

Магда утратила чувство времени. Она не знала, долго ли пребывает в этой обители безмятежности. Возможно, прошли лишь секунды, а может, дни. В этой безмолвной пустоте время потеряло смысл. В этом странном тайном месте его не существовало.

Потихоньку она осознала, что все закончилось.

Ее глаза наконец открылись, и проявилась комната. Магда вдруг поняла, что лежит на диване. Лорд Рал стоял над ней, на его лбу выступили крохотные капельки испарины. Он выглядел обессиленным.

Свечи на железном подсвечнике почти догорели. Она поняла, что лечение продолжалось всю ночь.

Магда коснулась уха, затем провела пальцами по подбородку. Боль исчезла.

В груди тоже не болело. Она положила руку на ребра и пощупала. Они были целы и больше не отзывались на прикосновение болью.

Более того, хотя она все еще тосковала по Бараху, все еще страдала от его отсутствия, это теперь воспринималось иначе. Боль утраты не казалась столь сокрушительной, как раньше. Магда все еще горевала, но поняла, что острота страдания смягчилась.

Она всегда будет тосковать по мужу, всегда будет любить его, но теперь она поняла, что может идти своим путем. Ей просто необходимо идти.

– Благодарю вас, – прошептала она Лорду Ралу.

Он устало улыбнулся.

– Вам сейчас требуется отдых, но, боюсь, времени на это у нас нет.

Магда села, вытирая глаза, и огляделась.

– Все еще ночь?

Его улыбка стала шире.

– Уже настал день, Магда. Довольно давно.

– Тогда нам нужно попасть в палату Совета. Они там сейчас заседают. Мне нужно убедить их, что надвигается опасность. Они должны действовать.

Лорд Рал окинул взглядом ее одежду.

– Пожалуй, вам лучше сначала привести себя в порядок.

Магда встала, держась на ногах на удивление твердо. Она ожидала, что ноги станут подкашиваться, но нет. Она чувствовала себя живой. По-настоящему живой.

Магда оглядела свое платье и увидела большие пятна крови. Он прав, надо переодеться. Она потрогала волосы и обнаружила, что в них тоже засохшая кровь. Глянула на свое отражение в маленьком стенном зеркале. Кровь пятнала ее лицо и шею.

– Думаю, я выгляжу ужасно. Мне нужно привести себя в порядок, прежде чем предстать перед Советом.

Альрик Рал кивком указал на двух здоровенных охранников.

– Мы подождем снаружи, пока вы переоденетесь и умоетесь.

Когда он начал поворачиваться к двери, Магда схватила его за руку.

– Нет.

Он нахмурился.

– Нет?

– Нет. Я хочу, чтобы Совет увидел меня такой. Пусть осознают, сколько крови нашего народа прольют сноходцы, если они откажутся слушать.

Лорд Рал улыбнулся.

– Мне кажется, Совет еще ни разу не сталкивался с истинной решимостью Магды Сирус.

Она с затравленной улыбкой ответила:

– Скоро столкнутся.

Глядя только вперед, Магда шествовала между полированными колоннами черного мрамора, возвышавшимися по обеим сторонам галереи, ведущей к палате Совета. На верхушках колонн, поддерживающих широкий архитрав, округлые позолоченные лепные украшения в виде фигур, закутанных в мантии, изображали членов Совета.

Вдоль сводчатого потолка раскинулась сеть золотых квадратов. На каждом был бронзовый медальон с изображением того или иного уголка Срединных земель. Предполагалось, что, проходя по галерее, члены Совета видели великое разнообразие Срединных земель, напоминающее им обо всех далеких народах, чьи интересы они представляют на своих официальных собраниях. По опыту Магда знала, что нужно нечто большее, чем бронзовые медальоны, чтобы Совет помнил обо всех дальних уголках Срединных земель.

Магда прошла под рядом длинных красных шелковых знамен, свисающих со сводчатого потолка. Они символизировали кровь, пролитую в защиту народа Срединных земель. Ковер с вытканными вдоль краев названиями битв, по которому она шла, тоже красный, должен был служить напоминанием о былых сражениях и о множестве жизней, отданных ради того, чтобы могли жить другие.

Обычно Магде казалось, что эта галерея навевает мрачные мысли. Сегодня ее мысли оказались даже мрачнее обычного.

Красные знамена и темно-красный ковер только привлекали внимание к окровавленной Магде. Сейчас она как никогда глубоко ощущала связь со всеми, кто проливал кровь в защиту родины. Если Совет откажется выслушать ее, крови прольется гораздо больше.

Она шла по длинному ковру, а по сторонам мужчины осекались на полуслове, уставясь на нее, а женщины пятились. Гул разговора стихал до шепота; когда она проходила, люди замолкали, а за ее спиной воцарялась тишина.