Она почувствовала, как слезы покатились по щекам и закапали с подбородка.

– Он любил меня, – прошептала она.

– Ах да, конечно. Любовь.

Магда не собиралась объяснять этому человеку свои отношения с Барахом. Обвинитель Лотейн был слишком циничен, чтобы понять, чтó она и Барах значили друг для друга. Лотейн видел Магду такой, какой ее видели многие – объектом желаний, а не человеком, как смотрел на нее Барах.

Один из членов Совета – его звали Сэдлер – выступил вперед; на обрюзгшем от старости лице – хмурая мина:

– Если у вас есть важный вопрос, то, пожалуйста, задайте его. Если нет, оставьте вдову Сирус наедине с горем.

– Прекрасно. – Лотейн заложил руки за спину. – Я хочу знать, известно ли вам о каких-либо тайных встречах Первого волшебника Бараха?

Магда нахмурилась, глядя на Обвинителя.

– Тайные встречи? Что вы имеете в виду? Что за тайные встречи? С кем?

– Об этом я и спрашиваю. Известно ли вам о каких-либо его тайных встречах с врагом?

Магда почувствовала, что багровеет от ярости.

– Убирайтесь.

Собственный голос удивил ее спокойной властностью. Мгновение Лотейн изучал ее глаза, потом повернулся, чтобы уйти.

– От всего сердца надеюсь, Первый волшебник Барах действительно был героем, каким его считают многие, – бросил он через плечо, – и не участвовал в заговоре.

Магда большими шагами догнала его.

– Вы обвиняете моего мужа в сговоре с врагом?

Он обернулся в дверях и улыбнулся.

– Конечно, нет. Просто мне кажется странным, что люди, посланные Барахом в Храм Ветров, потерпели неудачу и он сам отправился выполнять это задание – в самый разгар войны, когда в нем отчаянно нуждались здесь. Ведь наступающие вражеские войска угрожают самому нашему существованию. Вас не удивляет его выбор приоритетов?

Еще любопытнее другое: вернувшись, он поспешил покончить с собой, прежде чем хоть кто-то успел спросить его, удалось ли ему проникнуть в Храм и восполнить нанесенный ущерб.

Он поднял палец.

– Нет, погодите. Мне только что пришло в голову, что, раз луна все еще красная, ему не удалось никуда проникнуть, иначе она вновь стала бы обычной, еще когда ваш муж оставался там. – Он снова нахмурился. – По крайней мере, даже если он и проник в Храм, ему, должно быть, не удалось ничего исправить. Ведь если бы это ему удалось, луна утратила бы красный цвет. Теперь, когда красная луна медленно убывает, ясно, что даже Храм потерял надежду.

Он все еще пытался ее подловить. Магда ничего не ответила.

Его неприязненная улыбка вернулась.

– Полагаю, вы меня понимаете. Измена – это преступление, способное запятнать даже мертвого. И, конечно, сознательная помощь предателю тоже измена и будет стоить такому пособнику его очаровательной головы.

Он снова двинулся прочь, но потом снова развернулся к ней.

– И последнее, вдова Сирус. Если я сочту нужным начать официальное расследование, будьте готовы отвечать на вопросы.

Магда дрожала от ярости, сердито глядя в его улыбающееся лицо. Он наконец повернулся и вышел. Она так и не удостоила его ответом.

Проследив за тем, как закрылась дверь, Сэдлер повернулся к Магде.

– Должен извиниться, госпожа Сирус.

– Вам незачем извиняться. – Магда выгнула бровь. – Если только вы не согласны с обвинениями Лотейна, выдвинутыми против моего мужа.

Печаль смягчила выражение его лица.

– Барах был хорошим человеком. Нам всем его не хватает. Боюсь, горечь скорби ввиду недавних событий лишила Лотейна трезвости суждений.

Магда обвела взглядом остальных пятерых. Хэмбрук и Клэй кивнули в знак согласия. Старейшина Кэдел ничем не проявил своих чувств. Двое оставшихся, Вестон и Гаймер, отвели глаза.

– Он не показался мне подавленным скорбью, – сказала она.

Кэдел, сгорбленный старец, мягко коснулся ее плеча.

– Все мы здесь серьезно озабочены, Магда. – Он убрал руку, указывая на выходящее на город Эйдиндрил окно, закрытое ставнями за спиной у нее и остальных членов Совета. – Все мы на грани истребления. Понятно, что люди испуганы.

Член Совета Сэдлер тревожно вздохнул.

– С учетом всего этого судьба Первого волшебника Бараха представляется малопонятной. Мы не можем понять, в чем тут дело; вообразите же, какие слухи и сплетни распространяются по Цитадели, тем паче в остальном городе. Все полагали, что Первый волшебник Барах навсегда останется со своим народом, будет хранить и защищать его. Многим кажется, что вместо этого он бросил их. Они не понимают, почему. Обвинитель Лотейн лишь облекает в слова сомнения и беспокойство, громко говорит о том, о чем шепчутся.

Магда вздернула подбородок.

– Значит, вы считаете, что Обвинителю Лотейну подобает повторять досужие сплетни? А вам не кажется, что такое внимание к болтовне неизвестных, не имеющих представления об истинных причинах событий, непременно потребует от главного обвинителя сфабрикованных обвинений и поспешных казней, лишь бы искоренить сплетни и сомнения? Вы так считаете?

Член Совета Сэдлер с некоторым самодовольством улыбнулся тому, как она представила положение дел.

– Вовсе нет, госпожа Сирус. Я всего лишь имею в виду, что времена сейчас тяжелые и, вероятно, на Обвинителе Лотейне тоже сказывается общее напряжение.

Магда не смутилась и не смягчилась под его пристальным взглядом.

– С каких пор позволительно идти на поводу у страхов и дурных предчувствий? Я считала, мы способны на большее. Казалось бы, кто-кто, а главный обвинитель должен быть больше прочих заинтересован в исполнении своего долга – отыскании истины.

– Возможно, его цель именно такова, – тихо произнес старейшина Кэдел, пытаясь смягчить резкое заявление и в то же время положить конец разногласиям и попрекам. – Расспросы – законная обязанность главного обвинителя. Именно так мы открываем истину. Кроме того, поскольку его здесь сейчас нет и он не может объяснить причины, почему задавал эти вопросы, будет лишь справедливо, если мы в свою очередь не станем в его отсутствие строить домыслы или выдвигать обвинения.

Магда знала старейшину Кэдела уже несколько лет. Он был человеком широких взглядов, справедливым, но когда давал понять, что прекращает выслушивать чье-то мнение, то рассчитывал на том и закончить. Она отвернулась, оперлась рукой на гладкий, закругленный край стола и сменила тему.

– Так чем вызван этот визит членов Совета? Вы пришли обсудить со мной какие-то незаконченные дела?

Повисла долгая пауза. Разумеется, Магда знала, что причина их появления иная. Она повернулась лицом к людям, глядящим на нее.

– Дела мы обсудим в другой раз, – сказал Сэдлер.

– А услышат ли меня, когда я приду в палату Совета в следующий раз? Услышит ли Совет тревоги тех, от чьего имени я стану говорить, когда уже не буду женой Первого волшебника?

Сэдлер облизнул пересохшие губы.

– Непростой вопрос.

Магда устремила на него пронизывающий взгляд.

– Возможно, для вас, но не для меня.

– У нас множество важных проблем, – вставил член Совета Вестон, пытаясь прекратить спор.

– Сейчас наша неотложная задача – найти замену Первому волшебнику Бараху, – сказал старейшина Кэдел. – Война продолжает бушевать. В осаде скоро могут оказаться Эйдиндрил и сама Цитадель. Это требует нашего полного внимания.

– К тому же недавно из земель Д’Хары прибыл Альрик Рал, – сказал Сэдлер. – И уже взбаламутил всю Цитадель своими срочными требованиями. Он надеялся увидеться с Первым волшебником Барахом. По поводу каких-то весьма удивительных притязаний и еще более удивительных мер. После смерти вашего мужа накопилось бесчисленное множество срочных вопросов, требующих внимания.

– Как вы, несомненно, понимаете, – добавил из дальнего угла член Совета Гаймер, – множество важнейших вопросов, связанных с управлением, требуют нашего пристального внимания прямо сейчас.

– Ах да. – Магда невесело улыбнулась и посмотрела на каждого члена Совета по очереди. – Серьезные проблемы. Государственные дела. Великие вопросы войны и правления. У вас, должно быть, этих хлопот по горло. Да, понимаю.