Кукловод поднял руки для добивающего удара и замер. Ему не хватило мгновения. Мой хвост не заканчивался жалом, как у скорпиона, но хватило и такого. Ударив снизу вверх, словно копьем, я насквозь проломил грудную клетку, нанизав мага, как бабочку. Удар пригвоздил его к дереву. Сила была такова, что на нас посыпались листья. Обхватив хвост руками, он силился что-то сказать, но вместо слов изо рта хлынула кровь. Мелкими пузырями она собиралась на подбородке и капала на землю.

— Хо…зя…ин. — Лишь со второго раза у него получилось протолкнуть слова через пузырящийся кровью рот.

Дернув несколько раз ногами, он обмяк, и укутывающие фигуру мага тени медленно растворились в воздухе. Даже в мертвых глазах легко читалось удивление — в проигрыш он так и не поверил. Умереть от руки оборотня…

Брезгливо стряхнув мертвое тело в сторону, я бросился к раненым товарищам. Кинетика уже не спасти, но двое оставшихся еще могли выжить. Тем более что на теле огневика нет видимых повреждений. До парня осталось не более двух шагов, когда вспышка боли сбила меня с ног. Резко обернувшись, я приготовился броситься на восставшего мага, но его тело все еще валялось у дерева изломанной куклой. Боль нарастала, а я не мог понять, откуда на меня напали. Живых вокруг не было.

Уже теряя сознание от боли, я понял, кто меня атакует. Не кто, а что! Последнее заклятие кукловода все же достало меня. Чешуя не пускала заразу внутрь, но хитрое заклинание нашло брешь в моей защите. Эта пакость проникла в организм через рану на лице, удар Свечки сделал свое дело. Поэтому и эффект был так силен, враг сразу попал в командный центр — в голову.

Боль сбила с ног. Добраться до тела командира и вызвать подкрепление через его наушник я уже не мог. Не хватало сил, чтобы перекинуться, а вытащить мелкую деталь из уха огневика моими когтями нереально. Вот оторвать голову — это запросто, даже в таком состоянии.

Гниль распространялась по всему телу. И если верхняя половина отнялась почти мгновенно, то нижняя еще билась в агонии. С отстраненным интересом я наблюдал, как хвост колотит по земле, разбивая в труху все, что попадает под удары. Когда боль дошла до груди, меня скрутило еще сильнее. Заклинание словно уткнулось в стену, сердце начало биться втрое быстрей. Грудная клетка горела огнем. Стало еще больнее, но во мне проснулась жажда жизни. Всеми силами я раздувал это пламя, отторгая заразу сантиметр за сантиметром. Борьба словно оживила меня, прогнав апатию. Ярость оборотня помогла выстоять, даже когда от боли пропало зрение. Плевать, вылечат! Маги они или кто? Главное, дожить.

Момент, когда заклинание исчезло, я не запомнил. Смутно помню, как дополз до тела Свечки и нащупал передатчик. Зрение так и не вернулось. Пальцы слушались плохо, но я справился.

— Группа Свечки. Нужна помощь. — Я едва слышал собственный шепот, но ответ прозвучал, словно церковный колокол:

— Принято. Держитесь. Скоро будем.

— Уважаемые граждане России, дорогие друзья! Сегодня я обращаюсь к каждому из вас. В этот самый момент каждый президент каждой страны на Земле выступает с обращением к своему народу. Прежде всего, я хочу поблагодарить вас за то, что мы вместе сумели преодолеть множество трудностей, а значит — будем двигаться вперед, создавать сильное и современное государство.

Последние годы были не самыми простыми в жизни нашей страны. Это очень символично, ведь в этом году нашей Великой Победе исполнилось шестьдесят пять лет. И мы должны быть достойны этой даты. Очень символично, что именно в этот год наша жизнь вступает в новую эпоху.

Старинное китайское проклятие гласит: «Чтоб тебе жить в эпоху перемен». Это в корне неверно. Эпоха перемен — это новый шанс, и мы не должны упустить его. Успех наших действий зависит от каждого россиянина, от того, что каждый из нас сделает для своей страны. Но прежде всего это событие — проверка на прочность. Сегодня изменяются основы, сама суть нашего общества. Не знаю, что ждет нас впереди, но уверен, что наш народ с честью выдержит…

Я щелкнул пультом, выключая телевизор. По всем каналам передают одно и тоже: выступление президента России, главы НАТО, шишек из Евросоюза и других «отцов» современной демократии. Наш по крайней мере не принялся нести чушь. Выступил с речью и передал слово людям Власова. Сам генерал на трибуну не поднимался, хотя несколько раз мелькал в кадре.

Уже сутки я валялся в палате с ощущением, что про меня забыли. На улицах Москвы творилось черт знает что, и я не удивлюсь, если меня действительно потеряли. Смотреть телевизор уже надоело, развлекательных передач не было. По всем каналам крутили монологи политиков и диалоги аналитиков. И те и другие попахивали откровенной ересью. Неполной недели вращения в магической тусовке хватило, чтобы понять: телевизионщики совершенно не в курсе ситуации. Хотя свое дело они выполняли на отлично — успокаивали гражданское население.

На общем фоне сильно выделялись краткие вставки аналитиков тринадцатого отдела. Симпатичная девушка в белоснежной униформе лаконично зачитывала набор стандартных действий при обнаружении дара у себя или окружающих. Все рекомендации в итоге сводились к одному: чтобы не пострадать — немедленно обращайтесь к нашим специалистам. В одиночку вам не справиться.

Запись крутили с завидным постоянством.

— Нудистика, — прокомментировал я. — Шестой раз смотрю… или седьмой.

Откинувшись на подушку, я пытался разобраться, как бы сам поступил в подобной ситуации. На собственной шкуре опробовав методы «чертей», я прекрасно понимал, что мой случай очень индивидуальный. Массовое его применение грозит отделу большими проблемами. Да и спецслужба-13 имеет косвенное отношение к новообразованному министерству, репутация которого будет белее белого. Прикидывая так и эдак, я решил, что неофитам ничего не грозит.

«Облизывать их будут. Холить и лелеять», — проскочила завистливая мыслишка.

Такая несправедливость вызывала яркий внутренний протест. Откинувшись на подушку, я раздраженно щелкнул «ленивчиком», выключая телевизор. Соседи по палате возмущенно загомонили.

— Ладно-ладно, смотрите свою оперу. Пойду пока прогуляюсь.

Хорошая, кстати, идея. Стоит развеяться, а то живот такие рулады выводит, что мужики коситься начали. Оправившись от повреждений, организм настоятельно советовал подкрепиться. Голодный оборотень — не самый хороший собеседник.

Меня немного подлатали — вернулось зрение, и я уже мог худо-бедно передвигаться. Хотя общая слабость никуда не делась. Постоянно хотелось есть, а ощущения в теле были как после гриппа — ручки-ножки еле шевелятся. С кормежкой было совсем хреново. Все мои вещи остались возле кладбища — ни тебе денег, ни телефона. Знакомая ситуация. Поэтому в столовую идти бессмысленно. Пожилой мужчина, который меня осматривал, выглядел так, будто не спал третьи сутки. Спрашивать у него про обед язык не повернулся. Операция с упокоением кладбищ только закончилась, и раненые все еще прибывали. Распоряжением Власова нам отдали ближайшие больницы, потому как спецлазарет отдела был просто не в состоянии принять такое количество людей. Персонал зашивался. Нас сортировали уже тут, в приемном отделении. Физические повреждения забирали местные, а за магические брались прибывающие целители.

Дело в том, что раненых латали прямо на кладбище и лишь затем отправляли сюда. Маги работали наспех, топорно, лишь бы выиграть еще немного времени. И когда операция закончилась, их отправили в больницы доделывать начатое. Каково же было удивление, когда выяснилось, что местный хирург в одиночку вытащил с того света десяток безнадежных. Причем безнадежных с нашей точки зрения.

История Коваленко вообще насквозь удивительна. Инициация обрушилась на него прямо за операционным столом. И двадцать три года практики сделали свое дело. Хирург от бога, теперь он вполне мог потягаться даже с Женей-Васильком. В больнице о нем говорили все.

Приезжали репортеры столичного телеканала — эпизод с доктором Коваленко покажут в вечерних новостях. Логично, сейчас людям нужен положительный настрой, чтобы не началась новая охота на ведьм. А что может быть лучше слогана «Маг спасает безнадежно больного»? Не сомневаюсь, что они и лекарство от рака приплетут. Идеологи в правительстве свою работу знают, телевизор все утро забивает голову лозунгами.