Мужчина за прилавком посмотрел на руки Флетча, затем на карманы его джинсов.

– Позвольте заметить, что, стреляя из пистолета такого большого калибра, вы прострелите не только меня, но и того парня, что стоит позади.

Дуло пистолета дрогнуло. Железная хватка черных рук ослабла.

– И страховку ему не заплатят! – крикнул Флетч и подался спиной назад, толкая держащего его парня.

Попятились они максимум на метр, потому что потом напоролись на высокую стойку с бутылками. Бутылки, естественно, посыпались вниз, разбиваясь об пол, тут же запахло бербоном.

Черные руки исчезли с груди Флетча.

– Я порезался! – завопил негр.

Сидя на его коленях, Флетч, не поворачиваясь, врезал ему сначала одним локтем, потом другим. Негр охнул, а Флетч спиной толкнул его я грудь.

Бутылки все еще падали со стойки. Одна больно ударила Флетча в левое колено. На полу образовалась лужа бербона.

Мужчина с пистолетом уже вышел из-за прилавка, стараясь встать так, чтобы пуля, пронзив Флетча, не попала в негра.

Флетч покатился по усеянному осколками и залитому бербоном полу к двери.

Вскакивая на ноги, толкнул дверь.

Она уже открылась, когда прогремел выстрел. Стекло разлетелось вдребезги.

Усаживаясь за руль, Флетч крикнул: «Если не знаете, как проехать на Полмайр-драйв, так бы и сказали!»

И свернул с бульвара Вашингтона на Двадцать третью улицу.

А на бульваре уже выли сирены патрульных машин.

– Миссис Хайбек?

Седовласая дама в платье в цветочках и зеленых теннисных туфлях сидела на металлическом стуле с прямой спинкой у бассейна. У ее ног лежала красная сумочка.

– Да. Я миссис Хайбек.

Она посмотрела на Флетча, и ее нос чуть дернулся, как у кролика.

– Ай Эм Флетчер. Из «Ньюс трибюн». Я должен был встретиться с вашим мужем в десять часов.

– Его здесь нет.

Нажав на кнопку звонка у калитки, Флетч еще раз оглядел дом и участок. 12339, Полмайр-драйв. Уютный кирпичный особняк, утопающий в рододендронах, но уж никак не жилище тех, кто мог, не моргнув глазом, отвалить пять миллионов на благотворительность.

И никто не поспешил к калитке, чтобы впустить его.

Блуждая между рододендронов, Флетч нашел седовласую даму, сидящую у бассейна.

– Никто не знает, где он, – продолжала миссис Хайбек. – Дональд блуждает по миру. Это единственное, что можно сказать о нем с полной определенностью. Дональд блуждает. – Она протянула руку и схватила пальцами что-то невидимое. – Блуждает.

– Могу я поговорить с вами?

Она вновь дернула носиком.

– Молодой человек, вы очень-очень пьяны.

– Нет, мадам. Разве я похож на пьяного?

– От вас разит спиртным.

Флетч наклонил голову к плечу, понюхал тенниску.

– Это мой новый дезодорант. Вам нравится?

– Это одорант <Дезодорант – отбивающий запахи, одорант – пахучий.>.

– Он называется «Бух»!

– Он называется бербон. От вас разит бербоном.

Флетч вновь понюхал тенниску.

– Ужасно, не правда ли?

– Запах бербона я отличаю сразу. Ваш бербон – из дешевых.

– Позаимствовал его на распродаже, знаете ли.

– Слышала я о вас, журналистах. – В серых глазах миссис Хайбек стояла грусть. – Дональд однажды рассказал мне о знакомом журналисте, который наполнял бербоном постельную грелку. Своим коллегам он говорил, что нашел способ облагородить пьянство. Лежа в постели, потягивал бурбон через клапан грелки. К сожалению, через три месяца он уже не мог добраться до кровати и спал на полу. – Миссис Хайбек сложила руки на коленях. – До двухспальной кровати.

Флетч глубоко вздохнул. Он чувствовал, что вульгарный смех оскорбит миссис Хайбек.

Посмотрел на бассейн. На другой стороне мужчина в сомбреро поливал цветочную клумбу.

– Дело в том, что произошло это случайно.

– Люди всегда находят предлог для того, чтобы напиться. Хорошие новости, плохие новости, никаких новостей.

– Нет, действительно случайно. Я зашел в винный магазин на пересечении бульвара Вашингтона и Двадцать третьей улицы, и как раз в тот момент упала стойка с бутылками бербона. Меня и одного из работников магазина окатило бербоном с головы до ног.

Ее грустный взгляд задержался на лице Флетча.

– Я не пил. Честное слово. Позвольте мне присесть?

– Хорошо, – с неохотой согласилась она. Флетч сел на второй металлический стул. Миссис Хайбек сидела в тени большого зонтика, Флетчу досталось место под солнцем.

– Так вернемся к пяти миллионам, миссис Хайбек...

– Пяти миллионам, – повторила она.

– ...Которые вы и ваш муж решили подарить музею искусств.

– Да-а-а? Расскажите мне об этом.

– О чем?

– Об этом.

Флетч смутился.

– Я надеялся, что рассказывать будете вы.

Миссис Хайбек выпрямилась.

– Да, мой муж и я решили пожертвовать пять миллионов музею искусств.

– Мне это уже известно. Ваш муж адвокат?

– Мой муж блуждает. Далеко-далеко. И всегда блуждал, знаете ли. Это все, что можно о нем сказать.

– Понятно. – Поневоле Флетч задумался, а сколько водки выпила миссис Хайбек с утренним кофе. – Он – старший партнер в юридической фирме «Хайбек, Харрисон и Хаулер»?

– Я говорила ему не делать этого, – миссис Хайбек нахмурилась. – Три фамилии, начинающиеся с буквы «х». Более того, со слога «ха». – Все еще хмурясь, она посмотрела на Флетча. – Вы со мной согласны?

– Конечно. Звучит неестественно.

– Создает дисгармонию. Ощущение, что партнеры никогда не могут прийти к единому выводу. В чем-то сойтись.

– Да, – не стал спорить Флетч.

– Не говоря уж о том, что, произнося «Хайбек, Харрисон и Хаулер», люди слышат, возможно и подсознательно, «Ха, ха, ха». В действительности же они говорят «Хай, ха, хау». Что еще хуже.

– Гораздо хуже, – Флетч вытер со лба пот.

– Я хотела, чтобы он взял четвертого партнера, – продолжила миссис Хайбек. – По фамилии Бурк.

– Ясно. И что, мистер Бурк не захотел присоединиться к фирме?

Миссис Хайбек ответила пренебрежительным взглядом.

– Дональд сказал, что у него нет знакомых с такой фамилией.

– Понятно.

– По крайней мере, среди адвокатов. Не нашлось ни одного адвоката с фамилией Бурк.

– А среди ваших знакомых нет адвоката с фамилией Бурк? – полюбопытствовал Флетч.

– Нет, – без запинки ответила миссис Хайбек. Под жаркими солнечными лучами пропитанная бербоном одежда Флетча быстро высыхала. От паров бербона голова у него шла кругом. Будто он сам приложился к грелке с бербоном.

– Ваш муж консультировал корпорации?

– Нет. С корпорациями он не работал. Все время спорил в суде.

Глаза ее по-прежнему переполняла грусть.

– Я знаю, что он считался одним из лучших криминальных адвокатов.

– Это точно, – согласилась миссис Хайбек.

Флетч шумно выдохнул.

– Миссис Хайбек, у вас или вашего мужа были иные источники доходов, помимо гонораров за судебные процессы и доли прибыли, причитающейся вашему мужу, как старшему партнеру фирмы «Хайбек, Харрисон и Хаулер»?

– »Хай, ха, хау».

– То есть, было ли у вас личное состояние или вы получили наследство...

– Мой муж всегда носит черные туфли, – прервала его миссис Хайбек. – В Хейтс черные туфли встретишь не часто. Он не любил кричащих нарядов, в каких щеголяют многие криминальные адвокаты.

Флетч почел за благо промолчать, ожидая продолжения.

– Вам представляется, что мужчина, отдающий предпочтение черным туфлям, не склонен к блужданиям, не так ли?

Вновь Флетч выдержал паузу, прежде чем заговорить.

– Не то, чтобы я пытаюсь вторгнуться в вашу личную жизнь, миссис Хайбек...

– Нет у меня никакой личной жизни. – Она уставилась на свои зеленые теннисные туфли.

– Просто я стараюсь осознать, что означает для вас и вашего мужа решение пожертвовать пять миллионов долларов музею искусств? Наверное, это практически все, что он заработал за свою жизнь.