Лорд Вейр тоже повернул голову.

– Давно известно, что Имгора привечает именно тамошний король Сигверд, и именно он снабжает мятежников не только деньгами, но и наемными войсками. Уверен, в случае своей победы Имгор собирается рассчитаться с ним Спорными Землями, – заявил он.

Впрочем, маму куда больше мятежников заинтересовало содержимое третьего бокала. Тагор посмотрел на меня излишне внимательно, тогда как я…

– Дядя, – добавив меда в голос, произнесла я, постаравшись позабыть о недавнем унижении, – а в чем причина спора Хастора с Центином?

Мое «дядя» лорду Вейру не понравилось, но неподдельный интерес ему льстил.

Откинувшись на спинку стула, он поведал о двухсотлетнем раздоре между двумя королевствами из-за пограничных земель, которые постоянно переходили из рук в руки. Последним их заполучил Центин, хотя до этого они служили отличными пастбищами для хасторских скакунов.

Вернуть вожделенные земли в открытом противостоянии король Сигверд не решался. Центин все еще был силен, несмотря на изнурительную гражданскую войну. Но помочь мятежному Имгору взойти на трон было как раз в духе западного хитрого монарха.

Утешив свое любопытство, я вновь уставилась в тарелку.

Вскоре подали десерт, а затем тягостный ужин подошел к концу, и лорд Вейр отбыл вместе с мамой в хозяйскую спальню. Я же отправилась в свою великолепную комнату.

Спустилась по лестнице на первый этаж, едва касаясь пальцами прохладных мраморных перил, затем беззвучно прошлась по мягкому ковру длинного коридора, рассматривая портреты предков лорда Вейра.

Вельможи на холстах провожали меня высокомерными взглядами. В лицах каждого из мужчин проскальзывало то самое «крысиное» выражение – судя по всему, это была фамильная черта Вейров.

Их жены поражали красотой и обреченностью во взорах – потому что на них пало тяжкое бремя терпеть ужасный характер и рожать наследников рода Вейр.

Не нужно быть прорицателем – этот дом не для меня и не для моей мамы!

Но она сделала свой выбор, тогда как я… На сколько у меня хватит выдержки, чтобы терпеть гнетущую обстановку этого места?

Задумалась так сильно, что не сразу расслышала мужские шаги. Оказалось, меня догонял молодой Вейр.

– Миринда, остановись! – потребовал он.

Тагор Вейр за ужином был молчалив, зато теперь в его голосе звучали приказные нотки.

Вздохнув, я повиновалась. Судя по озвученным правилам этого дома, перечить ему тоже не стоило. Затем с обреченным видом обернулась – от разговора я не ждала ничего хорошего.

– Вы что-то забыли, милорд? Или же хотели добавить к тому, что я еще не услышала от вашего отца?

Молодой лорд Вейр был свидетелем гневной отповеди, но и бровью не повел, чтобы меня защитить. Впрочем, зачем ему это делать, если в его доме меня сразу причислили к попрошайкам и нищебродам?

– Мой отец был к тебе несправедлив, – произнес Тагор, и в его голосе мне почудилось фальшивое сочувствие. – Папа отличается тяжелым нравом, но, несмотря на свои убеждения, он все-таки разрешил тебе остаться в нашем доме. До экзаменов в академию, не так ли, Миринда?

Кивнула.

– Вы правы, милорд!

– Но потом тебе будет некуда податься, – продолжил Тагор вкрадчиво. Не удержался, и я поймала на себе жадный взгляд. – Бедной сиротке, у которой не осталось ни единого родственника, кроме моей мачехи. Ты ведь явилась в столицу, полную опасностей и соблазнов, одна, без покровителя?

– Все правильно, милорд! Единственно, вы забыли добавить, что бедная сиротка, вообще-то, магесса, – напомнила ему вежливо.

– Даже юной магессе отнюдь не просто выжить в большом городе, – парировал он.

– Разве? – спросила у него удивленно.

Но Тагор продолжал гнуть свою линию.

– Я уговорю отца, и ты сможешь оставаться в нашем доме столько, сколько захочешь, Миринда! Пользоваться нашим гостеприимством и добротой семьи Вейр, а также моим особым расположением. Если только…

– И что же от меня потребуется?

– Если ты тоже будешь добра ко мне.

Кивнула.

Ну что же, этого и следовало ожидать. Но все-таки решила уточнить:

– Как именно мне нужно будет проявлять свою доброту?

Вместо ответа Тагор решил это продемонстрировать. Шагнул ко мне, и я почувствовала запах его парфюма. Мужская рука скользнула на мою талию, а второй он попытался сжать мою грудь.

Но не успел. Я ловко увернулась, затем отшагнула в сторону, вспомнив уроки отца. Пусть у меня не было меча и я не могла пользоваться в доме магией, но и без этого меня нельзя было назвать беззащитной.

Но какое все-таки ужасное место! Что я вообще здесь делаю?!

– Забудьте! – приказала ему. – Я не настолько бедна и не настолько отчаялась, чтобы продавать свое тело за кров и еду. И вот еще, держите руки при себе, лорд Вейр, если они вам дороги!

Не так давно я сказала нечто подобное Райару Кеттеру. Казалось, с того момента прошла уже целая вечность, а в действительности всего-то несколько часов.

– В нашем доме магия запрещена, – напомнил мне Тагор, – поэтому не будь такой упрямой, малышка!

Но я собиралась быть именно такой.

– Я постараюсь об этом впомнить, милорд, когда стану поджаривать вас на магическом Огне, – произнесла я излишне любезно. Потом еще и улыбнулась, понадеявшись, что это выглядит как оскал. – Затем заклинанием Воздуха я развею ваш пепел по всему Изилю, после чего затру любые следы своей магии и скажу Ищейкам, что я ничего не знаю. А вот вы пропадете без следа, и вас уже никто и никогда не найдет. Помните об этом, когда в следующий раз соберетесь сделать неприличное предложение магессе!

Теперь отшатнулся уже Тагор, затем пробормотал нечто нелицеприятное про проклятых магов и про то, что отец был прав. Но все-таки оставил меня в покое, и я без приключений вернулась в свою комнату.

Как же странно оказалось не накладывать на дверь магические заклинания, а просто-напросто запереть ее на ключ, после чего задвинуть засов!

Вскоре явилась служанка, поскреблась в дверь, но я попросила ее уйти, сказав, что со всем уже справилась сама – как с одеждой, так и выудила несколько десятков шпилек из своей прически.

После этого я уселась на подоконник и долго-долго разглядывала темнеющие небеса, размышляя над тем, как мне дальше быть.

Можно было убраться отсюда, даже не покидая дом Вейров через дверь – просто-напросто выпрыгнуть в окно и отправиться в город, навсегда позабыв об этом ужасном месте.

Но я все-таки решила остаться. По крайней мере, еще на один день.

Сделала это не из-за страха перед Ищейками Ийседора, а из-за мамы, которую я так сильно любила и тайком ждала ее возвращения все свое детство.

Но любила ли она меня? Если честно, я серьезно в этом сомневалась, хотя в глубине души продолжала надеяться.

Наконец я сползла с подоконника, вернулась в кровать и заснула, согревшись под пуховым одеялом.

И мне приснилась бесконечная синева неба, лишь где-то далеко-далеко, у самого горизонта, подернутая сизыми полосками облаков.

В этом небе парил черный дракон.

Но он был не таким, как рисовали драконов на картинках в книгах по истории Центина – сказочные раскрашенные чудовища, – а очень даже реальным.

Смертельно-опасный и стремительный хищник – я разглядывала его мощные перепончатые крылья, подрагивающие под порывами ветра, удерживая на лету поджарое тело с прижатыми к брюху когтистыми лапами.

Пасть дракона была раскрыта, словно он улыбался, ловя теплый ветер.

На спине у крылатого ящера сидел Райар Кеттер.

Был он в черном, с круглым кожаным шлемом на голове, из-под которого выбивались темные прядки волос. Мускулистая рука лорда Кеттера лежала на луке седла. Поводьев у него не было, но и без этого он уверенно управлял своим крылатым ящером.

Оказалось, я отлично могла его разглядеть, потому что парила неподалеку, сидя на спине у собственного дракона. Тоже щурилась, ловя ветер, подставляя яркому солнцу лицо, наслаждаясь чувством совершенной и бесконечной свободы.