Ловчая сеть „зигиеллы иксом помеченной“ очень характерна: из ловчих спиралей сектор словно вырезан — нет его. Только сигнальная нить, протянутая из центра паутины к убежищу паука, делит этот пустой сектор почти пополам

Когда насекомая „зверюшка“ в сеть влипнет, паук, терпеливо в рестхаузе дремавший, с такой удивительной резвостью мчится по сигнальной нити в центр своего сооружения, что наблюдатель этого его пылкого порыва к наживе чаще всего и не замечает. Замечает охотника лишь уже в центре паутинного хитросплетения, где на секунду тот задерживается, чтобы по вибрации нитей решить, куда дальше направить свои восемь ног, где трепещет добыча. Решение быстро принято, и паук стремглав уже там — у добычи. Он ее слегка нитями опутав, кусает и спешит обратно в свой сквозняком продуваемый рестхауз. Там ожиданием подогревает аппетит — иногда час или около того, затем возвращается к дичи, опутывает ее теперь основательно и, подцепив задними ножками, тащит по ниточке туда, где провел свой час аперитива.

Этот странный паук-реакционер плетет иногда и вполне современную, то есть полностью круглую, паутину. Случается такое обычно в конце лета или даже и не в конце, но тогда, когда выберет он себе убежище так, что сигнальная нить от плоскости паутины тянется к нему под углом более сорока градусов. Но и в этом случае овально вытянутый центр сети своей необычной непохожестью выдает ее творца.

Если сеть, подобная описанной, раскинута на кустах, вдали от домов, то скорее всего другой вид из рода зигиелла над ней поработал.

Маленький серебристый паучок, теридиосома блестящая, этот начатый зигиеллой демонтаж круговой сети довел до предела, на первый взгляд, казалось бы, совсем ненужного. Паук довольно редкий: до сих пор зоологи видели его странные сети только в Англии и странах более южных — во Франции, Швейцарии, Греции. Хотя, как ни странно, впервые открыл и описал этого паука один немецкий исследователь в Германии, около Нюрнберга, но с тех пор его там никто не находил. Вполне возможно, что теридиосома блестящая водится где-нибудь на юге и нашей страны. Поищите — это будет интересно. Теридиосома живет обычно на болотах или у воды; в 10–20 сантиметрах над ней (реже над землей) плетет паук между осокой или тростниками свои необычные сети. В них прежде всего поразит вас сама форма ловушки: похожа она на полураскрытый зонтик, подвешенный боком над водой на тонкой ниточке за вершинку (с одной стороны) и за концы радиусов-спиц зонта — с другой. В этой вантовой, по инженерным понятиям, конструкции нет ни центра, ни крепежных спиралей, а ловчие спирали редкие и немногочисленные. Радиусы тоже проведены очень своеобразно: не все из них сходятся в одном центре; многие, не доходя до вершины „зонта“, соединены один с другим — получается вильчатое их разветвление, которое ботаники назвали бы дихотомическим.

„Зонтичная“ сеть теридиосомы блестящей. Вид сбоку

Та же сеть: вид с вершины „зонта“

Крохотный, особенно в сравнении с ячеями своей сети, паучок сидит всегда на ниточке, привязанной к вершине „зонтика“, и крепко задними ножками цепляется за эту вершину. Сильными передними ногами туго подтягивает к себе нить, на которой висит и он, и все его сооружение, полностью выбирая слабину этого канатного моста (как и гиптиот, если помните!).

Траперский метод у него такой же, как у гиптиота. Смотрите, что он делает, когда комар, разорвав покровы куколки, устремляется на новеньких крыльях вверх из воды и попадает прямо в сеть, — паук натянутую сеть быстро отпускает! Та рывком провисает, и „зонтик“ тут же раскрывается шире (силой сжатия эластичных радиусов). Считайте, что комар влип окончательно.

Перед нами тут частичный демонтаж круговой конструкции, а не первый шаг на пути к ней (как у гиптиота) — это доказал доктор Виле. Он видел: теридиосома сначала плетет типичную и полностью укомплектованную всеми обычными элементами круговую сеть, а потом уже перестраивает ее, перекусывая нити центра, крепежные спирали и некоторые радиусы; получается то, что видим в окончательном варианте, — „зонтик“ без лишних деталей, удаленных рационализаторским рвением паука.

Круговые сети с „открытым“ (бедным нитями или вообще без нитей) центром в племени аргиопид демонстрируют два паука: иногда — известный уже нам крестовик и всегда — род мета в полном своем видовом составе.

У длинноногого паука, зарегистрированного в научных анналах под именем „мета“ (по латыни — „пирамида“, а также „цель“, „конец“, „предел“), паутина спиральная, вертикальная, хотя часто и отклонена (временами даже почти горизонтальна) от этого идеального для сил земной гравитации пути натяжением сигнальной нити, устремленной от паутины куда-нибудь под листочек, где прячется паук. Радиусов — обычно около двадцати или чуть больше, крепежных спиралей — только три, а ловчих — 7-20 выше центра и 12–30 ниже его. Сам центр, как уже сказано выше, „открытый“: паук (неизвестно, с какой целью) перекусил и съел многие из нитей, густо его переплетавших.

Но не в этом даже причина той особой репутации, которую пауки рода мета заслужили у биологов, их изучающих. Суть дела в необычности их брачных повадок. Бристоу говорит: крупные пауки созревают для размножения обычно в конце лета, а мелкие — уже в начале его. Но мета оба этих принципа соединила в одном мудром решении: каждый год эти пауки дарят миру два поколения — мелкорослое (длина самки — 5 миллиметров) весной и крупногабаритное (8 миллиметров) осенью. Самцы первого идут на свидание с самками уже в мае, второго — лишь в сентябре. Но и те, и другие ухаживают весьма своеобразно: их брачные игры вращаются, так сказать, вокруг одного центра, и центр этот — пойманное в сеть насекомое.

Самец сидит на краю паутины, самка — в ее сердцевине. Сидят иногда часами неподвижно, словно обдумывая неясные им пока пути обоюдного сближения. Тут некто третий, обычно в супружестве лишний, пробуждает их из нирваны бездействия — влипшее в сеть насекомое. Самка кидается к добыче, кусает ее и опутывает шелком. Тогда самец, пока она все это делает, не спеша, с видом равнодушного прохожего к ней подползает. Слегка покачивая паутину и подергивая брюшком, подходит вплотную к мухе, которая теперь только их и разделяет. Щекочет невесту лапками — она игриво их отстраняет. Боксируют так немного, и паучиха убегает в середину паутинного круга.

Он спешит за ней, словно забыл или пренебрег правилами игры.

Но вдруг, вспомнив о них, возвращается к мухе и тоже опутывает ее паутиной, но это игра: есть муху он не станет, пока самка из своего центрального уединения не придет к нему.

Когда придет — они помолвлены. Но и тут не конец игре: он над невестой протягивает ниточку и, акробатически балансируя, ползает по канату туда-сюда, соблазняя подругу. Прервав это гимнастическое упражнение, паук тонкими нитями, бывает, пеленает паучиху. Но она, рванувшись, легко их рвет, так что и это тоже опять-таки брачная игра — действие, бесполезное для иных целей, кроме ухажерства, древний охотничий инстинкт, преобразованный эволюцией в сексуальный эвокатор. Подобная подмена одного инстинкта другим, новым хорошо изучена на разных животных. Так что прецеденты такие в природе были и есть — наши пауки тут не оригинальны. Приняв это к сведению, посмотрим, что дальше происходит на паутине.