Междутем, снаряды гладкостенных орудий, если не попадают прицельно, то попадают рикошетом, уходя за ними в три раза меньше, а ценность выстрела гораздо дешевле, чем у нарезных орудий. Дальность полета круглого ядра при большом заряде огромна, а новейшие опыты, произведенные в Англии, показали, что при равенстве работы степень проницания брони одинакова как для конических, так и для сферических снарядов. К этому прибавим еще, что вследствие ли рутинерства или какого-нибудь другого чувства, может быть, даже неясно сознаваемого, морской человек всегда охотнее становится к гладкостенному орудию, чем к нарезному. Разумеется, все вышесказанное относится не к той гладко стен — ной артиллерии, крайним пределом которой была 60-фут. пушка с зарядом в 16 фунт., но до новых орудий с сильным зарядом, подобных 15-д. орудию Родмана, четыре выстрела которого заставили спустить флаг броненосца "Атланта", или до наших 10,75-д. орудий, пробивающих 4,5-д. броню с расстояния 400 сажень.

Но возвратимся к описанию смотра. Фрегат "Севастополь" во время прицельной пальбы сделал из 60-ф. орудий 39 выстрелов и из 8-д. нарезных 17 выстрелов (в обшей сложности 56 выстрелов), с расстояния от 5 до 7 кабельтовое и при скорости хода от 2,5 до 5 узлов. Из этого числа попало в щит, длиною 50 и вышиною 20 фут, 25 ядер, или 45 %. Во время пальбы дул боковой ветер с силою 4 баллов. Заряды употреблялись для 60-ф. орудий в 16 ф. обыкновенного пороха, а для 8-д. нарезных в 25 ф. призматического пороха.

Сосредоточенных залпов фрегат сделал четыре: по второму направлению вперед и но третьему назад с левого борта, и по второму вперед и по третьему назад с правого борта. Всего сделано 47 выстрелов, из которых 31 выпадает на 60-ф. орудия, а 16 на 8-д. нарезные. Расстояние до цели было 4 кабельтова, скорость хода от 2,5 до 5 узлов. Размеры щита 40 фут длины и 20 вышины. Ветер боковой, без перерывов (4 балла). Из числа сделанных выстрелов в цель попало 14, или 30 %. Снаряды группировались хорошо: в левом нижнем углу у ватерлинии и в правой половине щита.

Некоторым судам броненосной эскадры удалось, кроме того, показать свое искусство в маневрировании. Лодке "Стрелец" было приказано атаковать лодку "Единорог", а лодке "Смерч" лодку "Лава". Вид этих четырех судов, их быстрых и неожиданных движений был очень красив и давал некоторое понятие о том впечатлении, которое должен производить вид нынешнего морского боя паровых броненосцев, одаренных всеми средствами для взаимного разрушения и истреблении.

Кроме того, мониторы "Стрелец" и "Единорог" получили приказание сделать несколько опытов надтаранением. "Единорог" выпустил за корму на перлине два соединенные вместе бревна, для ясности обозначенные по концам небольшими вехами. "Стрелец" же должен был бить при 35 узлах хода это изображение неприятельского судна. Подобных опытовтаранения на броненосной эскадре было произведено в продолжение кампании несколько; все они показали, что маневр удара штевнем чрезвычайно труден. И нужно помнить, что это происходило при обстоятельствах, не имевших ничего общего с тем, что бывает вовремя боя. т. е. при спокойном состоянии духа, небольшом ходе, прямом курсе, чистом месте и отсутствии порохового дыма. Во время же боя, как одиночного, так и эскадренного, можно сказать совершенно положительно, что разумное, сознательное, рассчитанное таранение невозможно. Поэтому возгласы французских тактикантов, поднявшиеся после Лисского сражения, что новейшая тактика должна основываться па уменья наносить удар и избегать удара, ничто иное как торопливый вывод из поверхностного разбора неудачнейшего эпизода современной морской истории.

Потопление фрегата "Re d'Italia" — дело случая; не подвернись он сам под нос своего противника, не дай он вместо переднего хода заднего, даже просто не окрась он своего борта вместо черной краски серою, и не получил бы удара шпироном от австрийского адмирала. Разумеется, удары тараном существовать будут уже потому, что все новые броненосцы строятся с таранами, но это в тех случаях, когда у неприятеля испортится машина, повредится винт, потеряют голову управляющие судном, т. е. при обстоятельствах исключительных, а, как известно, правил на исключениях основывать невозможно.

Кроме дневных тревог, произведенных на каждом судне отдельно, управляющий министерством сделал общую ночную тревогу на всей эскадре по сигналу. Выстрел с первого судна последовал через 4 минуты по окончании сигнала, а с последнего через 5. На многих судах команды уже спали, а на всех вообще койки были подвешены. Подобное быстрое изготовление судов к ночному сражению может служить одним из красноречивых доказательств прекрасной боевой исправноети нашей броненосной эскадры.

После подробнейшего осмотра артиллерии и всего касающегося до боя. управляющий министерством произвел эскадре общее парусное ученье. Если бы судовые команды былой парусной эпохи могли видеть действие нынешних наших экипажей у колоссальных 8-д. нарезных и 15-д. гладкостенных орудий, то. разумеется, они бы сказали, что и в сказках нельзя найти ничего подобного. Зато, если бы и наши матросы видели перемену марселей и марса-реев своими предшественниками, то. может быть, повторили бы то же самое. Управляющий министерством отдал по эскадре приказ, в котором указал всю важность дикого управления рангоутом и парусами, которое сильно содействует развитию смелости и сознательности, столь нужных для морских команд.

В свободное время между двумя смотрами управляющий министерством приказал устроить гонку шлюпок на призы. На парусной гонке первый приз получил капитанский катер с пароходо- фрегата "Рюрик", второй — адмиральский катер начальника броненосной эскадры, а третий — катер с монитора "Единорог". На гребной гонке первый приз достался 7-ми весельной гичке фрегата "Севастополь", второй — 7-весельной гичке начальника эскадры, а третий — б-ти весельному вельботу фрегата "Севастополь".

9 сентября, в 5 часов утра, броненосная эскадра по сигналу снялась с Транзундского рейда и под начальством управляющего министерством пошла в Кронштадт, а в 4 часа пополудни того же дня стала на якорь на рейде. Во время перехода управляющий обращал внимание на быстроту построений, уменье судов держаться в линии и сигналопроизводству по новой системе. Этим окончился замечательный смотр, произведенный управляющим министерством броненосной эскадре.

В 1876 г. отправлен был из Кронштадта п Средиземное море броненосный фрегат "Петропавловск", под командою капитана 1-го ранга Корнилова и подфлагом контр-адмирала Федоровского. Снявшись с Кронштадтского рейда 16 мая в 3 часа ночи, фрегат в 5 часов утра прошел Лондонский плавучий маяк и направился в морс. Плавание Финским заливом и Балтийским морем сопровождалось умеренными W и NW ветрами, наносившими по временам пасмурность, сырость, при температуре воздуха от +4° до +6° R. Море было спокойно, днем иногда начинало разводить небольшое волнение, но ночи были тихи. 18 мая. при умеренном ветре от W, фрегат не имел ни малейшей килевой качки, но брызги попадали на полубак.

Подойдя к мысу Моэн на расстояние 5 миль, фрегат стал на якорь, так как за густой пасмурностью ни маяка, ни берега не было видно. Весь день 19 мая до рассвета 20-го продолжался проливной дождь, сопровождаемый маловетрием от SO и туманом. Течение было самое незначительное — до 0.1 узла в час. К восходу солнца 29 мая задул ветер от N. и в 5 часов утра по рассеянии тумана, счислимое место оказалось совершенно верным: фрегат снялся с якоря. Пройдя Фелкербельт. курс взят был на входный в Кильскую бухту маяк Вульк, близ которого выехал лоцман, и в 10 часов вечера 20 мая фрегат стал на якорь на Кильском рейде. На всем переходе к ачк и не было: пару в 4 котлах держали от 10 до 12 фунтов, при оборотах винта от 40 до 42, ходу имели от 7 до 9 узлов. Машина была остановлена только один раз на 5 минут для нажатия болта от ладыжки Стефенсоновой скобы.