Я двумя руками обхватила предплечье Рэнда и прислонила к нему голову, взирая из-под шапки на низ его подбородка.

   - Когда ты об этом говоришь так, мне тоже хочется подобного Рождества. - мой голос прозвучал так мечтательно, что Рэнд усмехнулся. Он наклонился ко мне, всего лишь на долю секунды и поцеловал меня в нос. К сожалению, я уже озябла в нос, и не ощутила поцелуй сполна, каким бы детским он не казался.

   Потом по очереди шли дома всех наших остальных соседей, и мы обсуждали с Рэндом то, как красиво домики были украшены. Все вокруг блестело под ясным зимним солнцем, светящим с чистого голубого неба - недавние снежные тучки разошлись, подарив чудную погоду. Деревья стояли в снеговых шубах, покрытые снегом вплоть до кончиков веток, даже казалось, что у их основания витает едва заметный туман из снежинок, потому что даже стволы деревьев были окутаны белесой пеленой, тонкой, как паутинка, и все же заметной. Лес, к которому мы шли, как я поняла, казался мне молчаливой картинкой, нарисованной каким-то загадочным художником. Деревья молчали, и весь лес тоже, потому как не было ни ветра, ни людей, а животные спали по своим норкам. Смотря на окружающий зимний мир, мне представлялись маленькие рыжие белки, которые свернувшись, дремлют в своих дуплах, хотя я не была уверена, что белки вообще зимой спят.

   Самым приятным в Рэнде, как оказалось, было не только то, что с ним легко и непринужденно можно говорить, к тому же обо всем на свете. Но и легко молчать. Пока я оглядывала деревья, словно видела их впервые и представляла в своей голове чудные картинки спящих зверей, Рэнд просто время от времени с улыбкой поглядывал на меня.

   - Что? - в конце концов, не выдержала я, смущенная этими взглядами, и все же я не могла скрыть своей улыбки. Иногда когда на нас смотрят люди, и их глаза пристально въедаются в нашу кожу, мы словно физически ощущаем это, и не можем терпеть, хочется увернуться от подобного. Но когда на меня так смотрел Рэнд, я лишь переживала, как выгляжу. Но мне при этом было приятно чувствовать его взгляд на себе.

   - Мне нравиться, как выглядишь ты в зимнем свете. Твои теплые глаза, кажутся очень добрыми. Ты мне вся нравишься, особенно на фоне всей этой зимы.

   - Видимо ты любишь зиму, - пошутила я, Рэнд в ответ лишь покачал головой с затаенной улыбкой.

   - И что это должно значить? - я ткнула его под ребро и он, усмехнувшись, застонал.

   - А то, что ты исключаешь, что я могу любить тебя на фоне зимы, - отозвался он.

   - Я не исключаю, я просто понимаю, что пока это не столь вероятно.

   - Как всегда очень логично, и почему только не понятно, ты не любишь математику. - снова покачал головой он.

   Я опять прислонила голову к его руке, скрывая улыбку полную удовольствия от его слов. Конечно, он и не собирался утверждать, что любит меня, но все же мне было очень приятно слышать подобное. Как хорошо слышать не банальные и избитые фразы, а просто слушать то, что говорит Рэнд. Его слова всегда были правдивы, и точны, он не искажал действительность, чтобы просто угодить мне - он говорил то, что думал. Как такой человек не может заслуживать доверия? И потому я понимала, что могу положиться на его слово. Если он говорит, что я красивая, значит, так считает. Как же хорошо!

   Мы пришли к одному месту, которое я вероятнее всего знала летом лучше, чем зимой, но теперь не совсем узнавала. Это был участок дороги, по которой редко кто ездил, так как заканчивалась она не то тупиком, не то объездом, зато как, оказалось, кататься здесь было очень удобно. Можно было ехать вниз и не бояться, что столкнешься с деревом или машиной.

   - Ты специально привел меня сюда, чтобы люди не видели, как я неумело управляю санками? - съехидничала я.

   - Ты всегда ищешь скрытые мотивы, но как не странно они есть - я просто готовлю тебя к тому, что будет на Новый год.

   - И что же будет на Новый год? - поинтересовалась я, следя за тем, как Рэнд готовит тобогган к первому съезду. Он хотел пару раз проехаться сам, чтобы немного разогнать снег и подготовить для нас подобие дорожки.

   - Много снега, подарки, глинтвейн и что самое главное санки и лыжи. Ты когда-нибудь каталась весь день 31 декабря, вместо того, чтобы украшать дом, убирать его и готовить еду? Просто и без особых обязательств, потому что это весело?

   - Нет.

   - Будешь. Мы все же смогли забронировать домик на Новый год, и я буду учить тебя ездить на лыжах!

   - Мне придется тебя разочаровать, - я сказала это прискорбным голосом, зная, как отреагирует Рэнд.

   - Только не говори мне, что ты не сможешь поехать со мной! - Рэнд тут же оторвался от тобоггана, и посмотрел на меня. Лицо его выглядело расстроенным, и мне даже стало его жалко за такой розыгрыш.

   - Нет, дело в том, что я умею кататься на лыжах, - усмехнулась я.

   - Это нечестно использовать такие приемы, - тут же угрожающе зарычал он, и я даже не поняла как, но вдруг оказалась на снегу поваленная им. Смеясь и визжа, я начала отбиваться от рук Рэнда, и отползать от него. Но руки Рэнда крепко держали меня за ноги, и он начал меня подтаскивать к себе. Я даже не заметила, что вся вывалялась в снегу, словно ребенок, мне было слишком весело. Обняв меня, Рэнд перекатился так, чтобы я лежала сверху на нем, но это все равно не спасло бы его от снега - моя рука подло настигла его лицо, целой охапкой. В отместку он с победным криком так же размазал мне снег по лицу. Мы вели себя как дети, и это было здорово, это было той жизнью, о которой я только слышала от других, но никогда сама не видела и не пробовала на себе.

   Я позволила себе немного поваляться на снегу, пока Рэнд прокладывал путь вниз. Я смотрела в ярко синее небо, чем-то похожее на глаза Рэнда, когда из них уходила серость, и он смеялся надо мной или моими поступками. Вокруг было так тихо, и все что я слышала, было шумом моего дыхания. И всего лишь отдаленные крики радости, которые доносились от Рэнда откуда-то снизу. Я задела самое близкое дерево рукой, совсем легко, и с него на меня посыпались снежинки, склеившиеся по несколько штук сразу, превратившись при этом в комочки. Выставив язык, я попробовала словить их, но вышло поймать лишь две. А сверху сквозь деревья и тонкие опоясанные снегом ветки, лился свет - тот зимний свет, что так нравился Рэнду. Я была безгранично счастлива, потому что была здесь и сейчас, и где-то далеко слышала, как Рэнд напевает что-то, пока поднимается вверх. Приподнявшись, я смогла увидеть его.

   - Давай вместе? - предложил он еще издали, заметив, как я за ним наблюдаю. Я в преддверии чего-то нового и интересно радостно вскочила на ноги.

   - Ого, не ожидал от тебя такого ажиотажу и рвения, - присвистнул Рэнд. - А куда подевалась моя злюка.

   - Все на месте, - уверенно похлопала я себя по голове, - она на месте, но у нее временный отпуск. Нужно и хорошей части "я", изредка выходить наружу.

   - Ты вся хорошая, и нечего наговаривать, - проворчал Рэнд, но его улыбка говорила мне о том, что он счастлив, видеть меня такой.

   Я остановилась возле него, ожидая, что он мне скажет что делать, но Рэнд просто стоял и смотрел на меня, с трудом дыша, так как его дыхание все еще не выровнялось после подъема. Я с улыбкой смотрела на него, не понимая, чего он ждет. Но Рэнд склонился ко мне быстрее, чем я у него спросила об этом. Он чуть не ударил меня в нос своим носом, но я немного отклонилась, и потому губы Рэнда пришлись как раз туда куда нужно. Он с такой страстью впился в мои губы, что мне казалось я не смогу устоять на ногах под таким напором. Я обвила его шею руками, скидая перчатки с рук, и при этом, совершенно не чувствуя холода. Руки Рэнда легко подхватили меня и приподняли, и прижавшись к нему, я попыталась обхватить его ногами, но это было сложно учитывая костюм. Мы осели на землю, и теперь я снова оказалась сверху. Моя шапка упала, и волосы, которые я так тщательно заплетала в косу, все же выбились, мешая нам, но я даже не обратила на это внимания. Я кусала губы Рэнда, даже не отдавая себе в этом отчет, а его руки больно стискали меня, ощупывая все тело сверху вниз. Чувствуя возбуждение и нарастающее томление, мне хотелось целовать его все крепче, и все глубже. Первым это безумие остановил Рэнд, отстранив меня, наполовину ослепшую и оглохшую от этих чувств.