Мелио с силой оттолкнулся от земли, в очередной раз подняв в воздух пласты земли и камней. Дарт всё ещё держался, но дракон нет-нет, да бросал ненавидящий взгляд в спину убегающего копейщика, прекрасно понимая, что добыча вот-вот от него ускользнет. Но даже несмотря на всю ту силу и магию, содержащуюся в его теле, монстр оставался монстром. Большим, тупым, действующим на одних только рефлексах монстром.

Вот и сейчас он рефлекторно пытался сбросить человека со своей спины, напрочь игнорируя тот факт, что тот даже царапины на невероятно прочной чешуе оставить был не в состоянии.

Мелио бросил последний взгляд на всё ещё сражающегося товарища и, будучи не в силах сдержать эмоции, отсалютовал, вскинув к небу руку с зажатым в ней копьем. Дарт никак на это не отреагировал, хотя юноша мог поклясться, что поймал его умиротворённый взгляд…

Теперь оставалась сущая мелочь: в одиночку, не имея при себе припасов выбраться из Гор Чудовищ…

◆◇◆◇◆

С подобными гонками со смертью следует завязывать. Кто знает, повезёт ли мне ещё раз…?

От ящерицы я сбежал, имея в запасе ещё одну пятую резерва. Не слишком много, но и не мало, как кажется поначалу. Отбиться от какого-нибудь зверя хватит, но и на большее рассчитывать не стоит. Я мысленно вздохнул и сосредоточился на скорейшем преодолении расстояния, отделявшего меня от корабля. Нужно было восстановиться и… бежать? Скорее всего, именно этим и придётся заняться. Если среди этих скал бродят такие чудища, то оставаться здесь и дальше – значит действительно играть со смертью.

Да и тот факт, что я лично не видел смерти преследуемых мною воинов как-бы вынуждает меня бежать. Они ведь не дураки, чтобы идти туда, где их могут убить, верно? Значит, у них была возможность избежать сражения с монстром. Трупов я их не видел… Хотя это, честно говоря, такое себе доказательство. Может, динозавр просто их сожрал, ничего не оставив… Но рассчитывать на авось я всё равно не хочу.

Среди скал показалась «Акедия» и я, удостоверившись, что в округе никого нет, забрался внутрь и приготовился к отдыху, попутно отметив, что не плохо было бы избавиться от старой одежды: тело-то я похоронил, но вещи со временем начали пахнуть. И как, всё-таки, я ещё и запахи ощущаю? Носа-то нет… Та же проблема, что и с глазами, нервными окончаниями и ушами: отсутствие самого органа и присутствие поступающей с него информации. Ответить на этот вопрос я пока не могу, но и не задаваться им тоже невозможно…

С такими мыслями я и провалился в то подобие сна, призванное как можно быстрее восстановить мой запас маны…

… и, как всегда, очнулся, даже не ощутив прошедшего времени. Резерв заполнился до краёв, а на улице, судя по пробивающемуся сквозь чуть приоткрытый шлюз свету, ярко сияло солнце… Стоп! Шлюз!

Я разом подобрался и принял воздушную форму, заполнив всю кабину корабля. Не без удивления отметил, что пару дней назад для этого мне чуть-чуть не хватало резерва. Вообще тот факт, что моё тело, по сути, особым образом упорядоченное скопление маны осознать оказалось нетрудно. Всего-то и надо было, что пару раз растворить большую часть тела в окружающем пространстве и понять сам принцип: если плотность маны на некоторый объем меньше определенного минимума, то тело становится как-бы не твоим и моментально растворяется. Ману обратно я впитать не могу, так что с этим нужно быть осторожным. Чуть недосмотрел – и часть резерва улетела в трубу…

Впрочем, речь сейчас не об этом.

Я точно помню, что закрывал за собой шлюз. Причём закрывал намертво, так, что случайно открыть его просто невозможно. Нужно приложить определенные усилия… Тогда кто или что навестило меня, пока я спал? И почему я не проснулся? Неужто я сплю мёртвым сном? Да и распахнуть створки шлюза – это не булыжник кинуть, тут сила нужна. «Акедия» хоть и по большей части поглотила сама себя, но на прочность основы корабля это никак не повлияло.

Однако внутри корабля никого, кроме, собственно, меня, не было. Сбежал?

Я аккуратно выбрался наружу и почти сразу заметил ярко-зелёную, размазанную по камню кляксу. Ничего подобного до этого момента мне не встречалось… Может, это вообще останки того, кто залез ко мне в «дом» и ненароком из него выпал? Может же такое быть…?

Чем меньше становилось расстояние между мной и кляксой, тем чётче я осознавал один немаловажный факт: оно живое. Зелёная масса бурлила и колыхалась, постепенно принимая форму. Спустя пятнадцать минут это нечто уже нельзя было назвать простой кляксой, а спустя час оно отрастило с десяток щупальцев, после чего неспешно поползло прочь от корабля, напрочь игнорируя моё присутствие. Ради интереса я метнул в существо несколько камней, но те просто прошли сквозь его «плоть», не причинив никакого вреда. Кажется, оно даже не заметило моих действий. Вот уж действительно – студень с лапками…

И всё-таки – как эта слизь вскрыла шлюз?

Ответ пришёл сам собой, когда я попытался коснуться существа, вытянув в его сторону тут же сформированную из маны нить. Слизень остановился, вздрогнул… А в следующую секунду неожиданно быстро выстрелил десятками толстых, словно канаты, щупалец, попытавшихся меня опутать. Я успел отлететь в сторону, но вот отращенную мною нить спасти не удалось: она была в считанные секунды оторвана и поглощена безобидным на первый взгляд студнем.

В ходе этой невероятно короткой стычки я сделал крайне интересный вывод – студень состоял из маны. Полностью, как и я. Но мог ли он при этом изменять материал своего тела? Задавшись этим вопросом, я взялся за проведение серии опытов.

За прошедший час несчастный слизень испытал на себе всё: его давило камнями, разрубало на две части лезвием, в которое я сумел превратится, сбрасывало с огромной высоты и даже немного сжигало, пока я старательно притворялся здоровенным увеличительным стеклом… Но жизни студня, похоже, ничего не угрожало: он с упорством слона продолжал ползти к одному ему видимой цели, изредка отмахиваясь от меня щупальцами. Удивительное состояние безразличия ко всему…

Вдоволь наигравшись со студнем, я потренировался в принятии его формы и, убедившись в том, что теперь легко могу под него замаскироваться, отправился на восток. Зачем я тратил время на копирование внешнего вида студня? Всё просто - такая безобидная лепёшка вряд ли представляет для людей хоть какой-нибудь интерес, а внимания привлечёт уж точно меньше, чем неведомо откуда взявшийся летающий сгусток маны. Конечно, у студня тоже может оказаться вполне себе определённый ареал обитания… Но даже так лучше притворятся им. Что может быть безобиднее этой печальной лепёшки, движущейся со скоростью, слегка превышающей таковую у валуна?

Солнце ярко светило на небосводе, а я на всех парах мчался на встречу будущему, оставляя за спиной странные горы, населенные самыми разными чудовищами…

Со временем окружающие меня скалы сменились широкими полями с редкими, но крупными лесами. А реки… С высоты птичьего полёта картина получалась неописуемо прекрасная, такая, какую у обычного человека увидеть нет даже малейшего шанса. Фотографии? Не смешите! Это совсем, совсем не то… Жалею ли я о том, что лишился тела? Ничуть. Страшно даже сравнивать нынешний океан возможностей с тем, что у меня было раньше и что я мог получить, если бы не наткнулся на Акедию.

Интереса ради я прямо посреди полёта сменил форму, скопировав очень немаленькую, размерами приближающуюся вплотную в раскинувшему руки человеку птицу. Увы, но силами крыльев поддерживать себя в воздухе не получилось, а маны уходило гораздо больше, чем на путешествие в виде воздушного потока. Да, в том, как функционирует тело мана-голема, мне ещё разбираться и разбираться…

В воздухе я провёл без малого десяток часов, и к моменту, когда солнце коснулось линии горизонта, уже приступил к снижению, и теперь летел прямо над верхушками сосен. Из-за особенностей этих деревьев я прекрасно видел землю под ними, и мог примерно прикинуть, какой высоты достигали эти гиганты. Нет, в сравнении с прочими растениями, облюбовавшими сосновый бор, их размеры как раз-таки являлись нормальными… Но мой глазомер обмануть не так просто. Ну не соответствовали они тем соснам, о которых я вычитывал в детских книжках. Двадцать пять метров? Да тут все сорок будут! Впрочем, это вполне могут быть и не сосны. Вживую я не то, что деревьев – цветов не видел, так что утверждать не берусь.