По условиям привилегии Можайский был обязан построить свой самолет за один год и три месяца. Это требование беспокоило автора изобретения, так как рассчитывать на поддержку официальных кругов не приходилось. Правда, после долгих хлопот ему удалось в мае 1880 года получить от министерства финансов 2500 рублей на покупку двигателей. Однако их хватило лишь на оплату командировочных расходов. Пришлось снова вложить собственные средства. Поездки в Америку и Англию стоили дорого, а в России тогда ни один завод не производил мощных и вместе с тем легких паровых машин.

С большими оговорками английская фирма Арбекер — Хамкенс, поставлявшая паровые машины для миноносцев, взялась изготовить два «компаунда» облегченной конструкции мощностью в 10 и 20 лошадиных сил. Проект этих двигателей выполнил сам Можайский. К маю 1881 года они были готовы, а к лету того же года удалось построить основные части самолета. 25 июня Можайский обратился с просьбой выдать 5 тыс. рублей для окончательной сборки аэроплана. Эта просьба была отклонена «высочайшим повелением от 7 июля 1881 года». Тем не менее изобретатель использовал все возможности и весной 1882 года на военном поле под Дудергофом приступил к окончательной сборке самолета, которая производилась вблизи казарм кавалерийского военного училища, расположенных в нескольких километрах от Гатчины.

Летом 1882 года аппарат был собран, но из-за спешки первая попытка взлета была предпринята на недоведенном самолете. В Центральном военно-историческом архиве сохранился подлинник секретной депеши от 23 июля 1882 года «Об осмотре самолета… 24 июля, в 3 часа пополудни…»[14]. Доводка самолета продолжалась, и в течение трех лет изобретатель ежегодно подавал прошения об испытаниях.

Историки и специалисты отмечают, что Можайскому удалось выполнить всю программу испытаний своего самолета: воздухоплавательный аппарат был построен, испытан, на нем был совершен непродолжительный, исчисляемый секундами, полет. Кроме Военной Энциклопедии 1914 года об этом свидетельствуют также «Лекции, читанные полковником В. Ф. Найденовым в Офицерской воздухоплавательной школе»[15]. В своих расчетах Можайский завысил аэродинамическое качество крыла, поэтому мощность двигателей для полета аэроплана массой 934 кг была недостаточной. На последние деньги он заказал на Обуховском заводе дополнительно две паровые машины для повышения тяговооруженности самолета. Но смерть изобретателя оборвала программу дальнейших испытаний «воздухоплавательного снаряда», который был лучшим достижением того времени, выдающимся вкладом в развитие мирового самолетостроения.

Минуло десятилетие со времени выдачи привилегии А. Ф. Можайскому, когда внимание военных привлекла «летучая мышь» французского инженера Клемана Адера. Но, несмотря на все его старания, только в 1897 году адеровский «Анион» смог оторваться от земли и пролететь несколько десятков метров.

В это же время в России Евгений Степанович Федоров приступил к постройке пятиплана — второго натурного отечественного самолета.

Еще через шесть лет, 14 декабря 1903 года, американец Вильбур Райт оторвал от земли биплан с бензиновым мотором, но через несколько секунд он упал на крыло из-за потери скорости и устойчивости. Через три дня Вильбур вместе с братом Орвилем восстановили аппарат, и 17 декабря Орвиль Райт совершил несколько взлетов, пробыв в воздухе от 12 до 59 секунд. В том же году братья получили патент.

Три года спустя во Франции появляется аппарат Сантоса — Дюмона, а 25 июля 1909 года Луи Блерио на своем моноплане «Блерио-XI» за 37 минут пересек Ла-Манш и приземлился в Дувре. Счастливчик получил большой приз и открыл авиационный салон в Ле-Бурже. По совету конструктора Шарля Вуазена 20-летняя баронесса Раймонда де Лярош сдала летный экзамен и, получив диплом пилота-авиатора аэроклуба Франции за № 36, стала первой летчицей в мире. С 1909 года во Франции начинают обучаться летному делу русские подданные, в том числе Ш. Ламбер, Н. Попов, М. Ефимов. Примечательно, что проживавшие в ото время в Париже В. И. Ленин и Н. К. Крупская с интересом следили за развитием авиации и часто бывали на аэродроме Жювизи, где делал свои первые взлеты Н. Е. Попов.

На аэронавигационных картах… Гатчина всего лишь точка — никаких тебе особых знаков, никаких пометок, но летчики знают, что пролетают над священным для истории нашего Отечества местом — бывшим Гатчинским аэродромом, на котором более семи десятилетий назад зародилась воздушная мощь нашей страны[16].

Время основания Гатчины относится к 1499 году, когда в Новгородской писцовой книге впервые упоминается «село Хотчино». С основанием Петербурга Гатчина стала пригородом новой столицы. Первым ее владельцем был Петр I, который вскоре подарил загородный дом (мызу) своей сестре Наталье Алексеевне. Мыза около полувека переходила от одних хозяев к другим. В 1765 году Екатерина II пожаловала Гатчину графу Г. Г. Орлову. Приглашая к себе Жан-Жака Руссо, Орлов писал, что в Гатчине воздух здоров, вода удивительна, пригорки, окружающие озера, образуют уголки, приятные для прогулок и побуждающие к мечтательности. В 1766 году по проекту Антонио Ринальди в орловском поместье было начато возведение дворца и одновременно устройство парка на берегах Белого озера. Когда стройка закончилась, в столице заговорили о гатчинском поместье с восторженным удивлением. Во дворце, построенном Ринальди, как и в Мраморном дворце в Петербурге, проявились черты нового стиля — классицизма.

После смерти графа Орлова в 1783 году Екатерина II выкупила гатчинское поместье и передала его сыну, будущему императору Павлу 1. С пребыванием в Гатчине великого князя Павла Петровича связано появление «гатчинских войск», обученных и одетых по образцу прусской армии. Бывшая орловская усадьба стала похожа на военный лагерь. На месте луга перед дворцом устроили плац для муштровки солдат. Шлагбаум преграждал Большую дорогу к дворцу.

В 1796 году, на пятый день своего царствования, Павел I объявил Гатчину городом. Вскоре Гатчинский дворцово-парковый ансамбль был окончательно оформлен. Загородная барская усадьба превратилась в летнюю царскую резиденцию. К работам были привлечены лучшие архитекторы — В. И. Баженов, А. Н. Воронихин, В. Ф. Бренна, И. Е. Старов, А. Д. Захаров, Н. А. Львов. В парках Гатчины появились новые сооружения: Павильон Венеры, Березовый домик с порталом «Маска», Адмиралтейские ворота. Большой гатчинский дворец стал сокровищницей произведений искусства. Сюда были привезены из Эрмитажа 158 картин, была пополнена коллекция старинного оружия, в Греческой галерее и Белом зале установлены античные статуи и бюсты.

После смерти Павла I Гатчина утратила воинственный вид и парадность. Поселившаяся во дворце вдовствующая Мария Федоровна пробавлялась ханжеской благотворительностью. Но четверть века спустя Николай I возродил военную муштру и парады. Гатчина стала его штаб-квартирой во время весенних и осенних маневров в Красном Селе. Заросший травой плац перед дворцом был расчищен, бастионы облицованы камнем, рвы заполнены водой, пушки начищены. На плацу появилась бронзовая скульптура Павла I работы И. П. Витали. В городе вновь зазвучала дробь барабанов, сопровождавшая бесконечные смотры и учения.

Пуск Царскосельской железной дороги и движение дилижансов из Гатчины в Царское Село улучшили связь со столицей. В 1857 году из Петергофа сюда была переведена царская охота. Большой гатчинский дворец снова был перестроен. В одном из его каре с 80-х годов XVIII века размещался дворцовый театр. На музыкально-литературных вечерах во дворце бывали поэт В. А. Жуковский, историк Н. М. Карамзин, баснописец И. А. Крылов.

В 1881 году, после убийства царя Александра II народовольцем Игнатием Гриневецким, Александр III избирает Гатчину своим местопребыванием. Укрывшись во дворце за оградой сотен штыков и живой стеной жандармов, он трусливо прозябал в ситцевых комнатах. «Гатчинский пленник» — так иронически называли тогда за границей русского императора. А К. Маркс и Ф. Энгельс назвали его «военнопленным революции».