— Я… почти… выдохся… — с трудом прохрипел он.

— Уже конец. Отсюда дорога хорошая. Осталось немного.

Он слегка улыбнулся.

— Если… недалеко… я… смогу… ползти…

— Ты пойдешь! — твердо сказала Турсла. Встав, она наклонилась и взяла его под мышки. Напрягая все оставшиеся силы, девушка действительно поставила его на ноги. Потом снова положила руку мужчины себе на плечи и повела. Наконец они оказались среди скал над молчаливым прудом, окруженным песком.

Вначале девушка занялась своими застежками. Теперь она знала, что нужно делать. Как знает красильщик, чего нужно еще добавить, что подмешать, делает это и одновременно не отрывается от кипящей жидкости. И здесь есть свой обычай. То, что она собиралась вызвать, появится только после определенного ритуала.

Платье Турслы упало к ее ногам. Она наклонилась к бессильно лежавшему мужчине и занялась креплениями его кольчуги. Он открыл глаза и удивленно взглянул на нее.

— Что… ты…

— Это… -девушка стягивала кольчугу с его плеч одной рукой, другой держась за брюки.

— Это нужно снять… мы должны идти туда, где этого не должно быть.

Он мигнул.

— Древняя сила? Турсла пожала плечами.

— Я никаких ваших древних сил не знаю. Но о том, что мы можем здесь вызвать, немного знаю. Если… — она поднесла к губам указательный палец и прикусила его, задумавшись. Ей только что пришло в голову… Это место относится к ней доброжелательно — и раньше тоже, — потому что она — это она (а по правде, кто, она такая, спросила какая-то малая частица ее самой. Но сейчас не время для таких вопросов). Но примет ли это место его? Ответа нет, нужно пробовать.

— Мы должны… — Турсла приняла решение, — мы должны это сделать. Потому что другого пути спасения я не вижу.

Она помогла ему расстегнуться, снять пояс, и увидела широкие плечи, длинные руки, свидетельствующие, что в нем действительно течет кровь народа Торов. Потом показала на камень, с которого в прошлый раз прыгнула в пруд.

— Не ступай на песок, — предупредила она. — Он должен лежать нетронутым. А мы отсюда прыгнем в пруд.

— Если смогу… — но он поднялся на камень. Она прыгнула вниз. И снова ее мягко обхватила вода. Девушка быстро поплыла к противоположному берегу пруда и расчистила место, куда он сможет выбраться. Потом оглянулась.

— Иди!

Тело его казалось белым, как окружающий туман. Он поднялся на камень, и девушка увидела, как напряглись его мышцы. Он вытянул руки и нырнул, разрезав воду.

Турсла легла на спину и застыла, как в прошлый раз. Она больше не отвечала за него. Инстинкт говорил ей, что они теперь в безопасности, раз пруд не отверг их.

Глядя в небо — ветер с моря начал разрывать туман, — Турсла запела — запела без слов, и звуки ее пения поднимались и опускались, как зов какой-то птицы.

И как в прошлый раз, песок зашевелился. Девушка не чувствовала ветра, но зерна песка поднялись в воздух и начали вращаться, как в ту ночь. Родился столб, он вращался все быстрее и быстрее, становясь все прочнее. Показалась круглая голова, начало складываться тело.

Турсла продолжала петь без слов, и продолжал формироваться сосуд, в который войдет та, кого она призывает. Девушка совсем забыла о Саймонде. Если он и удивился, то молчал, не мешая ей сплетать заклинания. А она делала это так же уверенно, как работала за своим ткацким станком.

И вот перед ней вновь предстала Ксактол. Увидев, что она ждет, Турсла вышла из пруда и встала на камне, с которого для сотворения Ксактол слетели последние песчинки.

— Песчаная сестра… — девушка подняли руки, но не обняла свое творение.

— Сестра… — повторила та своим свистящим, словно из трущихся песчинок голосом. — Что тебе нужно? — женщина протянула руки вперед, и Турсла положила на них ладони. Плоть встретилась с песком.

— Этот мужчина, — Турсла не повернула головы, не посмотрела на лежавшего в воде Саймонда. — Его преследуют. Но не должны его взять.

— Это твой выбор, сестра? — спросила та. — Подумай хорошо. От твоего выбора может произойти многое, и не все понравится тебе в будущем.

— Только зло, Ксактол? — медленно спросила девушка.

— Одно только зло никогда не бывает. Но подумай вот о чем: сейчас ты принадлежишь народу Торов. И если уйдешь, возврата не будет. А за пределами Торовых топей не все приветствуют торов.

— Народ Торов, — повторила Турсла. — Но я лишь частично из народа Торов, песчаная сестра. Только часть меня. Как и он. У меня тело тора, но…

— Молчи! — резко прервала ее Ксактол. — Даже если и так, тело тора может предать тебя. На границы болот наложено заклинание. Тор не может выйти за его пределы — и остаться живым.

— А этот?

— Он двойной крови. Сюда его привлекло заклинание Торов, потому что в нем есть часть, отвечающая на этот призыв. Но чуждая кровь поможет ему выбраться. Однако если ты пойдешь с ним… — песчаная женщина не закончила свое предупреждение.

— Что же будет со мной?

— Не знаю. Это не наше заклинание. У чужаков свои колдуньи, и их знания древние и глубокие. Ты сильно рискуешь, если пойдешь.

— Оставшись, я рискую еще больше, песчаная сестра. Ты знаешь, какой покров безопасности набросила на меня Мафра; и по представлениям моего народа, это смертельная ложь.

— Решение принимать тебе. А чего ты хочешь от меня?

— Можешь выиграть нам время, песчаная сестра? Ведь за нами идут и будут преследовать до смерти.

— Это верно. Даже сюда достигает их гнев и страх. Словно туман, который они так любят, — женщина отняла правую руку, подняла ее и коснулась лба девушка над и между глазами.

— Даю тебе это. Используй, как захочешь, — сказала она негромко. — А сейчас я должна идти…

— Я тебя еще увижу? — спросила Турсла.

— Нет, если ты сделаешь выбор, который я читаю в твоих мыслях. Дверь между нашими мирами только здесь.

— Я не могу… — воскликнула Турсла.

— Но ты уже выбрала, сестра. И выбор в твоей душе. Иди с миром. Прими то, что ждет тебя, храбро. Все, что с тобой случилось, имеет свое значение. И если сейчас мы этого не видим, со временем оно станет ясно. Поступай, как знаешь.

Она уронила руки, а Турсла снова опустилась на колени и закрыла глаза одной рукой. Но другую положила на колено, ладонью вверх.

Ксактол начала вращаться, вращение становилось все быстрее. Тонкий песок, образовавший ее, разлетался, тело превратилось в столб, который, в свою очередь, песком осыпался на камень. Но в руке Турслы осталась горсточка песка.

Когда песок ровным слоем лег вокруг пруда, девушка встала, плотно сжимая в горсти песчинки. И окликнула Саймонда.

— Выходи. Нам нужно идти.

Она резко повернула голову. Что-то послышалось вдали. Охотники идут, они нашли след. Как и Ксактол, она теперь ощущала овладевшие ими гнев и страх. Теперь ее не защитит даже то, что она наполнена. Турсла вздрогнула. Никогда раньше не испытывала она таких эмоций. Их чуждость ошеломляла. Но времени для колебаний не оставалось, некогда было вслушиваться в этот страх, порожденный ненавистью.

Саймонд вышел на берег. Шел он теперь уверенней, высоко подняв голову, но внимание его было устремлено не к девушке, а назад, туда, откуда они пришли, словно он тоже почувствовал эмоции преследователей.

Турсла поднялась на камень, на котором оставила свое платье. Подняла его одной рукой и заговорила:

— Можешь оторвать отсюда полоску? Нужно сберечь то, что я держу, — она показала ему горсть песка. — Это нам понадобится.

Саймонд взял платье и оторвал край выпачканного болотной грязью подола. Турсла высыпала в него песок и тщательно завязала его в узелок. Потом надела платье. Саймонд тоже оделся, но застегнул только кожаную нижнюю куртку, оставив кольчугу лежать на земле.

Уловив взгляд девушки, он носком ноги коснулся кольчуги.

— Она меня только задержит. Куда мы идем?

— К морю, — она уже двинулась в путь.