– Я тоже не имею ничего против того, чтобы отправиться с вами.

Сафия нахмурилась. Молодой американский аспирант ничего не смыслит в реальном мире. Впрочем, быть может, это и к лучшему. У Сафии возникло предчувствие, что сейчас она затронула нечто такое, что лучше было бы оставить в покое.

5

ХОЖДЕНИЕ ПО КАНАТУ

15 ноября, 2 часа 12 минут по Гринвичу

Лондон, Англия

Через несколько часов после ухода Кары Сафия сидела в своем темном кабинете. Только настольная лампа вырывала из мрака море газет и зачитанных журналов. Как Кара может требовать от нее, чтобы она всего за неделю собралась ехать в Оман? Особенно после взрыва в галерее. Здесь еще столько дел!

Она не может ехать. Только и всего. И Кара просто должна это понять. Ну а если не поймет, Сафии это уже не касается. Она будет поступать так, как лучше для нее самой. Этот урок она четко усвоила от своего психотерапевта. Ей потребовалось четыре года на то, чтобы хоть как-то упорядочить свою жизнь, ощущать спокойствие днем и не мучиться кошмарами ночью. Здесь ее дом, и она не бросит его ради погони за призрачной жар-птицей в пустынях Омана. И еще этот больной вопрос с Омахой Данном…

Сафия рассеянно жевала ластик на конце карандаша. За последние двенадцать часов это была ее единственная еда. Она понимала, что ей нужно уйти из музея, перехватить запоздалый ужин в пабе на углу, а затем постараться урвать несколько часов сна. К тому же Билли был целый день обделен вниманием, и теперь для того, чтобы загладить обиду, неплохо было бы угостить его кусочком свежего тунца.

И тем не менее Сафия не могла заставить себя стронуться с места. Она снова и снова прокручивала в памяти разговор с Омахой. У нее в груди с новой силой пульсировала старая боль. Ну зачем она взяла этот телефон…

Сафия познакомилась с Омахой десять лет назад, в Сухаре. Двадцатидвухлетняя выпускница Оксфорда, она тогда собирала материал для диссертации о парфянском влиянии в Южной Аравии. Омаха застрял в том же самом приморском городе, ожидая получить одобрение правительства Омана на проведение исследований в отдаленном уголке спорной территории.

– Вы говорите по-английски? – были первые слова Омахи, с которыми он обратился к Сафии.

Она работала за столиком на веранде небольшого общежития, выходящей на Аравийское море. В этом общежитии собрались все бедные студенты, что-либо изучавшие в окрестностях Сухара, поскольку комнату здесь можно было снять за гроши, и это было единственное место, где подавали приличный кофе.

Недовольная тем, что ее прервали, Сафия ответила довольно резко:

– Надеюсь, сэр, что, являясь гражданкой Великобритании, я владею английским получше вас.

Подняв взгляд, она увидела молодого мужчину с золотисто-соломенными волосами, васильково-голубыми глазами, светлой щетиной на подбородке, в потертом костюме песчано-защитного цвета, традиционном оманском головном платке и со смущенной улыбкой на лице.

– Прошу прощения, – продолжал незнакомец. – Я обратил внимание, что у вас есть пятый номер журнала «Аравийская археология и эпиграфическое письмо». Вы не могли бы одолжить его на минутку? Мне нужно заглянуть в одну статью.

Сафия взяла журнал.

– В какую именно?

– В статью «Оман и Объединенные Арабские Эмираты на карте Птолемея». Я отправляюсь в пограничные районы.

– Вот как? А я считала, что эти территории закрыты для иностранцев.

И снова улыбка, но только на этот раз чуть тронутая смешинкой.

– Вы меня поймали. Мне следовало бы сказать, что я надеюсь отправиться в пограничные районы. Я до сих пор не получил ответ из консульства.

Откинувшись назад, Сафия с любопытством оглядела своего собеседника с ног до головы и перешла на арабский.

– И чем вы намереваетесь там заняться?

Не растерявшись ни на мгновение, молодой мужчина ответил также по-арабски:

– Я собираюсь помочь разрешить пограничный спор, установив древние пути кочевья местных племен дуру и тем самым сославшись на исторический прецедент.

Сафия, решив проверить, насколько хорошо он знаком с географией региона, продолжала по-арабски:

– Вам надо быть особенно осторожным в Умм-эль-Самиме.

– Да, зыбучие пески, – кивнув, ответил незнакомец. – Мне приходилось читать об этих коварных местах.

Его взгляд горел живым интересом. Смилостивившись, Сафия протянула ему журнал.

– Но помните, что это единственный экземпляр, который имеется в Институте изучения Аравии. Я вынуждена попросить вас никуда не уносить журнал отсюда.

– Вы упомянули Институт изучения Аравии? – Незнакомец шагнул к ней. – Это то самое некоммерческое учреждение, которое содержится на средства «Кенсингтонских нефтяных скважин», не так ли?

– Да, а что?

– Я тщетно пытался выйти на кого-нибудь из руководства института, чтобы мне помогли смазать шестеренки в правительстве Омана, но никто не хочет отвечать на мои письма и звонки. Расколоть это заведение не легче, чем его спонсора, Кару Кенсингтон. Вот уж кому как нельзя лучше подходит выражение «холодная рыбина».

– Гм, – неопределенно произнесла Сафия.

Представившись, доктор Омаха Данн попросил разрешения читать журнал, подсев к ней за столик. Сафия пододвинула ему стул.

– Я слышал, здесь готовят очень неплохой кофе, – заметил доктор Данн, усаживаясь рядом.

– Но чай еще лучше, – возразила Сафия. – Впрочем, опять же я англичанка.

Какое-то время они сидели молча. Каждый читал свой журнал, изредка украдкой бросая друг на друга взгляды и попивая – он кофе, она чай. Увидев, как за спиной у ее гостя открылась дверь на веранду, Сафия помахала рукой. Американский археолог обернулся, и у него глаза от удивления вылезли из орбит.

– Доктор Данн, – безмятежно произнесла Сафия, – позвольте представить вам леди Кару Кенсингтон. Вам будет приятно узнать, что она тоже говорит по-английски.

Сафия с ребяческим удовольствием отметила, как молодой американец побледнел, застигнутый врасплох. У нее возникло подозрение, что подобное происходит с ним нечасто.

До вечера все трое беседовали, обсуждая текущие события на Аравийском полуострове и у себя дома, делясь друг с другом интересными фактами из истории Аравии. Перед самым заходом солнца Кара ушла, чтобы присутствовать на деловом ужине с членами местной торговой палаты, предварительно пообещав доктору Данну помочь организовать экспедицию.

– Полагаю, я перед вами в долгу и мне следует пригласить вас на ужин, – сказал он, когда Кара ушла.

– А мне, наверное, следует принять ваше приглашение.

Вечер они провели, неспешно наслаждаясь шашлыком из королевской макрели с местными острыми лепешками рухаль. Они говорили до тех пор, пока солнце не погрузилось в море и на небо не высыпали звезды. Этот ужин стал их первым свиданием. Второе состоялось только через полгода, когда Омаха наконец вышел из йеменской тюрьмы, куда попал за то, что без разрешения проник в мусульманскую святыню. Потом они продолжили время от времени встречаться на четырех из шести континентов. Как-то на Рождество в своем родовом доме в Линкольне в штате Небраска Омаха торжественно опустился на колено перед диваном, на котором сидела Сафия, и предложил ей выйти за него замуж. Такого счастья она еще не испытывала никогда в жизни.

Но месяц спустя одна ослепительная вспышка все переменила.

Пытаясь отогнать это воспоминание, Сафия наконец встала из-за стола, чтобы проветриться. В кабинете было слишком душно. Ей требовалось пройтись, рассеяться, ощутить лицом дуновение свежего ветерка, даже несущего холодную сырость лондонской зимы. Надев пальто, Сафия заперла дверь.

Ее кабинет располагался на втором этаже. Лестница, ведущая на первый этаж, находилась в противоположном конце крыла, рядом с Кенсингтонской галереей, и, следовательно, Сафии предстояло еще раз пройти мимо места взрыва. Ей не хотелось делать это, однако выбора не было.

Сафия пошла по длинному темному коридору, освещенному лишь редкими красными лампами сигнализации. Обычно она с наслаждением гуляла по опустевшему музею. После суеты дня здесь наступало спокойное умиротворение. Сафия нередко бродила мимо закрытых решеткой галерей, глядя на теряющиеся в полумраке витрины и стеллажи, находя утешение в невозмутимом величии истории. Но сегодня ночью все было иначе.