В обеденный перерыв Каймаков надел пальто и вышел в коридор.
– Ты что, уходишь?
Верка будто специально ждала под дверью. Новый вязаный костюм плотно облегал ее выпуклости.
– Хочешь стресс снять?
Если не знать, что стоит за этим вопросом, можно подумать, будто речь идет о сеансе массажа или психологической разгрузки.
– Не сейчас, – сухо ответил Каймаков. – Может, попозже...
– А куда ты идешь?
Верка взяла его под локоть и пристроилась рядом.
– В кафе.
– Давай я оденусь и пойду с тобой! А когда вернемся... Каймаков высвободил руку.
– Меня ждут, извини.
– Да-а-а, – разочарованно протянула она. – Ладно. Я у себя.
«Она, больше некому», – думал Каймаков, спускаясь по лестнице. То, что Верка может оказаться «кротом», никогда бы не пришло ему в голову. И если бы не пропажа в ее квартире кастета и шила, он бы продолжал находиться в неведении.
«Вот работают, сволочи!» – ругнулся он про себя и усмехнулся, поняв, что перенял Вовчиков лексикон.
Каймаков прошел три квартала, зашел в неказистый универмаг, по служебному переходу беспрепятственно проник в отсек администрации и постучал в дверь с табличкой «Товаровед».
– Войдите.
Морковин сидел на краешке стола, Сидоров на подоконнике.
– Защелкните замок.
Сыщик извлек из папки несколько машинописных листов.
– Вот наш отчет по результатам проведенного расследования.
– И... что там?
Каймаков словно боялся дотронуться до отчета, и бумаги легли перед ним на стол.
– Вы не интересовались, где ваши соседи по лестничной площадке? – задал Морковин неожиданный вопрос.
– Да как-то нет...
– Супруги Симонян получили льготную путевку в санаторий, Егорова положили на обследование в Центральный кардиологический институт. Заметьте – они добивались этого много лет, и вдруг так неожиданно повезло, причем одновременно!
– И что? – туповато спросил Каймаков.
– Ничего, – сыщик пожал плечами. – В стене за шифоньером установлено радиопередающее устройство, еще одно в телефоне. Работают в разных диапазонах частот, причем второе близко примыкает к волне «клопа», находившегося в пальто.
Каймаков опять чуть не спросил "ну и что? ", но в последний момент сдержался.
– Значит, «клопы» установлены как минимум двумя разными службами, – ответил Морковин на незаданный вопрос.
– Какая же вторая? – растерянно проговорил Каймаков.
– А какая первая? – нарушил молчание Сидоров и улыбнулся, причем Каймакову эта улыбка активно не понравилась.
– На полу обнаружены следы крови, – продолжал Морковин. – У стола побольше – второй группы, у двери поменьше – четвертой. Кровь тщательно замыта.
Каймаков только приоткрыл рот.
– Это не я...
– Отпечатки пальцев с кастета принадлежат офицеру Главного разведывательного управления, погибшему недавно при невыясненных обстоятельствах. Во всяком случае, о причинах гибели говорилось очень невнятно. Еще один офицер ГРУ недавно получил легкое ранение, и тоже при невыясненных обстоятельствах. Кровь у него четвертой группы. А сам он – лучший друг убитого.
– Но как... Как вы все это узнали? Особенно про ГРУ? Это страшно секретная организация, я читал книгу...
– Когда мы ведем расследование, то узнаем все, что требуется, – сказал Морковин. – А теперь слушайте выводы. Как мы и предполагали, вы находитесь в центре большой и сложной операции, проводимой ГРУ и какой-то из специальных служб. Вами манипулируют, используя в своих целях. На специальном жаргоне вы – «слепой» агент. Теперь наша задача – определить вторую сторону и разгадать цели всей комбинации.
– Вначале надо определить «крота», – вмешался Сидоров.
– Это... девушка. Носова. Больше некому.
– Как вам пришла идея вообще заниматься мылом?
По виду Морковина не было похоже, что он разделяет убежденность Каймакова.
– Совершенно случайно. Разговорились с Димкой Левиным, он и дал вырезку из журнала, пару газет подсказал, потом я залез в статистические справочники...
– Вы сразу собирались писать об этом?
– Да нет... Просто было интересно. А потом выпивали с Димкой, он и говорит: «Тисни в газете, у меня там приятель работает, поможет». И познакомил с Юркиным.
– А вторую статью?
– Вторую... Каймаков задумался, вспоминая.
– Когда эта чертовня вокруг меня завертелась, я Левину поплакался в жилетку, а тот и посоветовал: выболтай в газете все, что знаешь. Он даже название придумал: «Мыло для подземной войны».
Сыщики многозначительно переглянулись.
– У Димки котелок хорошо варит... Каймаков осекся.
– Да уж неплохо.
– Кто мог в вашем кабинете забрать кастет и шило? Сколько человек имеют ключи?
– Четверо. Но в тот день двоих не было. Я и Димка...
Морковин выжидающе смотрел и слегка кивал, будто стимулировал мыслительный процесс клиента.
– Да нет... Не может быть... Совпадение...
– В нашем деле в совпадения не верят.
Каймаков сопротивлялся по инерции – проступившая вдруг картина была предельно четкой: движущей силой всех поступков, затянувших его в лихую историю, являлся старый товарищ Димка Левин. Разумеется, чисто случайно...
– Мы столько лет дружили...
В желудке образовалась противно сосущая пустота, лоб покрылся испариной. Так потел Левин, когда он рассказывал ему о покушении на свою жизнь.
– Вполне может быть, ваш друг тоже «слепой агент» – передает команды, не зная, что за ними последует.
– А последовали сущие пустяки: хотели убить меня, но убил я, потом кого-то убивали в моей квартире вместо меня... Правда, он сочувствовал и переживал...
– Не расстраивайтесь, – буднично сказал Морковин. – Такое часто случается.
Он протянул небольшой листок.
– Давайте уладим финансовые дела. Вот отчет о проделанной работе. Она заняла у каждого из нас десять часов и стоит тысячу долларов. Распишитесь здесь. Та электронная штучка, что мы забрали, позволяет нам работать сто часов, конечно, в обычном режиме, без осложняющих обстоятельств. Остается девяносто часов, думаю – мы успеем довести дело до конца. К тому же у вас в квартире еще имеются два «клопа» про запас.
Каймаков расписался.
– Теперь слушайте, что надо делать дальше...
Возвращаясь на работу, Каймаков купил бутылку самого дешевого ликера. Впервые в жизни он воспринимал спиртное не как выпивку, а как средство проведения агентурной операции.
Левин находился на месте.
– Верка сказала: в кафешку бегал с компанией? – Он подмигнул.
«Вот сволочь», – подумал Каймаков и дружелюбно подмигнул в ответ.
– Вторым будешь? – Каймаков показал бутылку. – Мы с Верой сейчас выпивать сядем.
– Почему вторым? – спросил Димка. И тут же рассмеялся. – Понял, понял. Я вообще-то уходить собрался, но раз такое дело...
– Тогда жди. Я постучу в стену.
Слова, взгляды, жесты – все имело иной подтекст, чем обычно. Подлинные намерения маскировались мнимыми, а окружающие как раз их и принимали за подлинные. Каймаков ощущал острый вкус тайны, известной только себе. Именно это чувство удерживает оперативников любой системы от перехода на более спокойную и так же оплачиваемую работу.
Верка большими глотками пила ядовито-зеленую жидкость, курила сигарету за сигаретой, болтала всякую чушь.
Обычно Каймаков томился, дожидаясь момента, когда бутылка опустеет и можно будет, не нарушая кодекса джентльмена, спустить с нее трусы. Поэтому он предпочитал более быстрый, «трезвый» вариант. Но тогда Верка изображала порядочную женщину и на групповуху не соглашалась.
Сейчас он не испытывал обычного нетерпеливого раздражения. Потому что на этот раз Верка была не целью, а средством, таким же, как бутылка дрянного ликера.
Целью проводимой Каймаковым агентурной операции являлось удаление Левина с рабочего места без пальто и с твердой гарантией того, что в течение пятидесяти минут он не вернется в кабинет.
Зеленой жидкости оставалось меньше половины бутылки. Верка загасила очередную сигарету, встала, обошла его со спины и, жарко дыша табаком и алкоголем, поцеловала в шею чуть ниже левого уха. Потом, покачивая бедрами, подошла к двери и привычно накинула крючок.
