Гейер сам надел кольца молодым и, отойдя чуть левее, произнес торжественно:

— Прикоснитесь к камню, чтобы скрепить свое согласие.

На дрожащих ногах Дэни сделала шаг к камню, и осторожно, будто боясь обжечься протянула руку. Прижала ладонь к гладкой поверхности, понимая, что обратно дороги нет. Бэйрут сделал тоже самое.

Несколько долгих секунд ничего не происходило, а потом камень под ладонями светиться начал, приглушенным молочно белым светом. Искры между ними побежали, забираясь по коже, стягиваясь к кольцам ритуальным. Одна, другая, третья, десятая искра и кольца начали светиться, насыщенным синим, пульсируя в такт биению сердец, а потом медленно погасли.

— Ваше согласие скреплено. Отныне и до совершения обряда бракосочетания, считаетесь вы женихом и невестой.

На этом все и закончилось. Так быстро, необратимо, что не верилось никому из троицы. Гейер, распрощавшись с ними, затушил костры ритуальные и ушел, оставив их.

Дорогу до дома она плохо помнила. Все смешалось, скрутилось цветным вихрем, так что не разобрать, где правда, а где иллюзия. С крыльца сходила свободной девицей, а возвращалась уже невестой Бэйрута.

По горькой иронии, до свадьбы жить она должна была в доме у Вэлла, и как с этим справится, она не знала. Как жить рядом с ним, зная, что все кончилось? Что у каждого своя судьба?

Пока ехали домой, чувствовала, что злой он неимоверно. Движения резкие, порывистые, дыхание тяжелое.

Почему? Он же сам этого хотел! Она лишь волю его выполняла безропотно, не видя смысла сопротивляться. Теперь вообще ничего не имело смысла. Ничего.

Едва спешились, схватил за руку и потащил за собой в дом, так что еле ногами успевала перебирать. Слуг в холле не было, свет приглушен, так тихо, что казалось слышно неистово бьющиеся сердца.

— Вэлл! Пусти меня! — уперлась, пытаясь выдернуть ладонь из его захвата.

Он остановился, но руки не разжал. Прикосновение обжигало, отдаваясь томительной болью где-то глубоко-глубоко, под ребрами.

— Отпусти меня! — произнесла чуть ли не по слогам, не отрывая взгляда от широкой напряженной спины.

Выдохнул, раздраженно повел плечами, и наконец развернулся к ней лицом, прожигая взглядом безумным. Сглотнул нервно, чуть дыша, и словно во сне руку к ней протянул.

— Зачем теперь все это? — отступила, не позволив к себе прикоснуться, — ты сам этого хотел. Сам отдал меня. Теперь уже поздно.

Притянул к себе рывком, не обращая внимания на сопротивление. Обхватил лицо, всматриваясь в глаза грустные. Замерла, когда большими пальцами провел по щекам. Щемяще нежно, медленно. Не помня себя, смотрела на него, в глаза, что синью своей с небом июльским поспорить могли. На губы смотрела, что в опасной близи оказались. Так хотелось прикоснуться еще раз, хотелось чтобы поцеловал, как тогда вечером в комнате тихой. Когда трепетала вся от желаний неведомых.

Склонился ниже, но не поцеловал. Лишь прижался своим лбом к ее.

Так и замерли, глядя друг на друга, не скрывая тоски, горечи. Так близко, и так далеко, разделенные обрядом, что под полной луной по всем правилам проведен был.

— Вэлл, — тихо, измученно, с дрожью в голосе, — не надо. Отпусти меня.

— Я не могу. Пытаюсь, но не выходит, — ответил на выдохе, притягивая еще ближе. Уперлась руками в грудь каменную, пытаясь оттолкнуть, но он даже не сдвинулся, продолжая прижимать к себе. Только глаза синее стали, да зрачок вытягиваться начал. Дракону сложившаяся ситуация не нравилась, он стремился вырваться на волю, сделать все по своему.

Дыхание тяжелее стало, и у него, и у нее, близость запретная срывала выдержку, ломала стены, что между ними появились.

— Дэни, я… — начал кобальтовый, но не договорил.

Звон раздался окна разбитого. Вэлл, действуя на инстинктах, спиной своей закрыл девушку, испуганно прижавшуюся к нему.

По холлу, раскинув крылья, кружил большой черный филин.

— Откуда он здесь взялся? — удивилась Дэниэль, рассматривая грозную птицу.

Вэлл не ответил, мрачнея с каждым мигом все больше. Лишь хмуро сведя брови, постучал пальцами по перилам деревянным. Внезапный гость тут же спикировал, приземлился, кривыми когтями обхватив гладкий поручень.

Вэллиан, не задумываясь, не опасаясь клюва изогнутого, протянул руку, и откуда-то снизу, с ноги птицы достал свернутую трубочкой записку.

— Что это?

В ответ снова тишина. Развернул скрученную бумагу, торопливо пробежался глазами по строчкам, и тихо под нос выругался, сжав клочок в кулаке.

— Вэлл?

— Иди к себе, — от той нежности, что связывала их минуту назад, не осталось и следа. На глазах менялся, превращаясь из любящего мужчины в собранного хладнокровного предводителя кобальтовых.

— Но…

— Иди к себе! — бросил ей уже на ходу, подскакивая к двери.

— Ты куда???

— Не жди меня, — выскочил на улицу и спустя миг раздался цокот копыт. Он уезжал, торопливо подгоняя Хана, а она так и осталась стоять на ступенях, растерянно глядя на распахнутую дверь, что он не прикрыл за собой.

В комнате большой сидели десятка два мужчин. Вэлл, Бэйрут хмуро на него поглядывавший, ближайшие соратники и те, кто здесь имел право быть и должен был быть.

У всех на лицах выражение мрачное застыло, собранное.

— Судя по датам, весточка больше недели добиралась до нас, а значит, времени почти не остается, — голос Вэлла был спокоен. Но это спокойствие никого из присутствующих не обмануло. Здесь каждый ощущал как кровь в жилах закипела, как внутри сводило от тяжких предчувствий.

Потому что это случилось. Золото снова шло войной на Вар'шаану. В этот раз с одной единственной целью — стереть ее с лица земли. И не будет ни переговоров, ни ультиматумов, ни предложений.

Просто бойня, в которой не пощадят никого. Ни людей, верных кобальту, ни драконов.

Ни женщин, ни детей. Все падут, как только золото накроет их тенью своей.

— Что делать будем? — спросил один из драконов, устало потирая рукой шею.

— Защищать город, — пожал плечами Вэлл.

— Не удержим. Нас мало, а у золота серебряные прихвостни в союзниках.

— Не удержим, — согласился правитель кобальтовых, — наше забота — время тянуть, чтобы успели все уйти из города в Пустоши. Как только последний из жителей спустится в пещеры, обрушим вход потайной, чтобы никто сунуться за ними не смог.

— Что потом?

— Ничего. Ты прав, нас слишком мало. Каждый кобальтовый десятка золотых стоит. Но их тысячи, а нас жалкая сотня. Как только вход обрушится, отступаем. Город оставляем и пытаемся в горы уйти.

— Если будет кому уходить! — хмыкнул Бэйрут.

— Если будет.

— Мы будем щит абсолютный над Вар'шааной держать до последнего, — верховный гейер был настроен решительно. — От драконов чужих укроем, что в городе творится, подлететь близко не смогут, огнем жечь тоже. Им потребуется много сил, чтобы обрушить его.

Вэллиан кивнул. Что ж, щит — это хорошо, это даст еще немного времени для остальных.

— Я с воинами внизу оборону держать буду.

— Да. Людей в город не пускать. Если до магов наших доберутся, то все. Щит падет и драконов уже ничто не остановит.

— Мы нижний ярус займем, все входы-выходы перекрыв.

— Нет. Всех потеряем, если так сделаем.

— И что ты предлагаешь?

— Ворота завалим. Оставляй лучников на стенах, и тех, кто лестницы вражеские сбивать будет. Как увидите, что купол не выдерживает, или что мы потери несем невосполнимые, отступаете наверх к Гейриону, организуете там последний защитный рубеж. Как только жители все город покинут, сами уходите следом.

— Мои люди не побегут!

— Это не побег. Вы нужны будете там, на пустошах. Не знаю, сунутся ли туда золотые, но там и без них опасностей хватает! Людей защищать надо будет. Организовывать, порядок поддерживать.

— Ты отдашь им Вар'шаану?

Вэлл мрачно поджал губы, и все в комнате смотрели на него, ожидая ответа.