— Согласно твоей истории, Кайр схватила камень как раз перед тем, как ты воспользовался им, чтобы перенести себя в это место, — напомнил Путеводцу Грифт. — Этим утром бихолдер схватил его, когда его уронила Элия. Эти события заставляют предположить, что слугам Моандера он зачем-то нужен.

— Может быть, они просто хотят воспользоваться им, чтобы найти свое семя, — возразил Путеводец.

— Это возможно, — сказал Грифт, — но это не опровергает предположения, что камень и есть семя.

Путеводец нахмурился.

— Моандер двигался по земле от Айлаша вглубь Эльфийского Леса. Бог мог оставить свою силу где угодно. Семя может быть практически чем угодно.

Оливия обругала себя за предположение о камне. Бард обожает камень, и если остальные будут настаивать на его уничтожении, Путеводец будет вне себя от злости. Она напрягала мозги в поисках способа убедить остальных, что идея была неверна. К счастью Элия смогла найти решение, которое не придумала хафлинг.

— Моандер никогда не выбрал бы камень, чтобы хранить семя, — сказала девушка. — Вместилище семени должно открыться, чтобы выпустить семена подчинения, но если откроется путеводный камень, то освободится парастихийный лед в его центре, и семена погибнут от холода.

— Да, — согласился Грифт. — Это правда.

Оливия с облегчением вздохнула, когда Элия вернула Путеводцу его камень.

Бард внимательно изучал драгоценность.

— Ну, если мы не можем найти семя, — сказал Брек, — то придется вернуться к первому плану. Мы должны уничтожить новое тело Моандера прежде, чем его слуги смогут найти семя и воскресить божество. Ты готов перенести нас в Поющую Пещеру? — спросил он Путеводца.

— Как только я отправлю Элию в какое-нибудь безопасное место, — сказал бард.

— Что? — воскликнула Элия.

— Моандер однажды использовал тебя. Он попробует вновь, — сказал Путеводец. — Я не хочу, чтобы ты была даже близко от него.

— Путеводец, зачем ты сделал меня воительницей, если не для битвы? — резко спросила Элия.

— Чтобы ты смогла защитить себя, если у тебя будут проблемы, — ответил Путеводец. — Я не ожидал, что ты будешь искать драки. И уж точно я не мечтал о том, чтобы ты пыталась уничтожить злое божество.

— Подумай, бард, — сказал Брек. — Нет времени для отеческих чувств. Элия хороший боец. Она нам нужна.

— Ее присутствие может защитить от волшебного обнаружения слугами Моандера, — прибавил Грифт.

— Это может Зара, — возразил Путеводец.

— Но Элия может спеть еще одну песню души, которая поможет нам победить Моандера, — настаивал Грифт.

Путеводец уставился на Грифта.

— Я не хочу, чтобы ты использовал ее для пения песен души.

— Только ты можешь использовать ее для того, чтобы петь твои песни, да, Путеводец? — спросил Акабар.

— Прекратите это! — закричала Элия. — Никто меня не использует! Я сама выбираю делать мне это или нет. — Повернувшись к Путеводцу, она уперла руки в бока. — Дракон — мой брат. Его племя — мое племя. Отец, ты должен помнить об этом. Я собираюсь помочь сауриалам, и ты не должен меня останавливать. Грифт наблюдал за долиной, он может перенести меня, если ты не захочешь.

— Час назад даже мысль о Моандере наполняла тебя страхом, — напомнил ей Дракон.

— Неважно, — упрямо сказала Элия. — Я не останусь позади.

— Замечательно, — холодно ответил Путеводец.

Элия выглядела так, как будто бард ударил ее.

Оливия хорошо понимала, что чувствует и думает девушка. Элия была готова к какому-нибудь компромиссу, как часто приходилось делать Оливии во время общения с Путеводцем. Оливия решила, что она не может этого позволить. Подбежав к Путеводцу, она толкнула руку барда в руку Элии и сказала:

— А теперь успокоимся и поехали.

Путеводец раздраженно посмотрел на Оливию, но к собственному удивлению, понял, что стал слишком суеверно относиться к инстинктивным поступкам Оливии, чтобы противиться им. Крепче сжав руку Элии, он посмотрел на нее.

Она грустно улыбнулась ему.

— Я не хотел тебя обидеть, — сказал он.

— Знаю, — ответила она.

Остальные быстро взялись за руки. Бард пропел несколько нот, и перемещающее сияние камня окружило их.

Рот Моандера внезапно подняла взгляд от нового тела Моандера. Повинуясь Моандеру, управляющему ею, она закричала:

— Соберите летунов. Наложите на них заклинание невидимости. Они должны осматривать долину.

Несколько меньших слуг бросились выполнить приказ высшей жрицы божества.

Они начали карабкаться вниз с огромной кучи растительности, которая скоро станет обиталищем Моандера.

У Корал упало сердце. Когда ее волшебное видение Ксарана и Безымянного Барда исчезло, она была уверена, что воительница Элия спасла барда.

— Нет, моя жрица, — прошептал в ее голове Моандер. — Я чувствую силу семени. Бард принес его в долину. Я говорил тебе, что он подчиняется мне.

— Тогда почему он не принес семя прямо к тебе? — дерзко спросила Корал. — Почему тебе нужны летуны, чтобы искать его?

Моандер не обратил внимания на ее колкости.

— Несомненно, с Безымянным будет моя прислужница Элия, — сообщил бог Корал. — А где Элия, там и паладин. С ним надо обращаться осторожно. Эта честь будет предоставлена тебе, Корал. Победитель будет рад тебя вновь увидеть… поначалу.

Корал посмотрела на землю далеко от вершины нового тела божества. «Если я смогу подойти достаточно близко к краю для прыжка, — подумала она, — я покончу с этой пыткой».

Удивительно, но казалось, что Моандер не заметил ее мыслей и не взял под свой контроль ее тело. Прошептав имя ее прежней богини, Корал подбежала к краю зеленой горы и бросилась с нее. Она стала плавно, как перышко опускаться вниз.

На земле под собой она видела подчиненного Моандеру волшебника, глядящего на нее. Бог использовал тело волшебника, чтобы сотворить заклинание падающего пера. Попытка самоубийства оказалась неудачной.

— Но теперь я знаю, — услышала она голос Моандера. — Я знаю, как далеко ты можешь зайти. Я должен держать тебя на коротком поводке? Ты и только ты одна принесешь в жертву Победителя, и никого другого — как только ты посеешь семя, чтобы воскресить меня в Королевствах.

Подобно дождю слезы Корал полились на землю. Чуть позже она приземлилась.

Повинуясь.. Моандеру, она поднялась и побрела прочь, чтобы приготовиться к захвату Дракона и Элии.

Путеводный камень перенес восьмерых путешественников в Поющую Пещеру на краю Затерянного дола. Они стояли примерно в двадцати футах от края пещеры.

Солнечный свет просачивался сквозь зеленый ковер из мха и папоротников у входа в пещеру. На каменных стенах поблескивала сырость. Маленькие желтые и красные ящерицы сновали по полу, стенам и потолку, оранжевые ласточки влетали и вылетали, принося насекомых для своего потомства, которое щебетало в гнездах в трещинах в конце пещеры.

Оливия выдернула свои руки из рук Элии и Дракона. В первый раз перемещение не утомило ее. «Должно быть, привыкла», — подумала она, подходя к краю пещеры, находившейся на крутом южном склоне горы. Оливия посмотрела вниз, ее глаза округлились.

— Что за дьявольщина! — пробормотала она.

Остальные подошли к ней, чтобы тоже взглянуть вниз. Далеко внизу долина примерно пять миль шириной простиралась от гор на востоке до холмов на краю пустыни Анаврок на западе. Крутые склоны долины были покрыты лугами, сверкающими дикими цветами и лесами, состоящими из папоротников и разнообразных деревьев. На многих деревьях росли фрукты и цветущая лоза. Прозрачные голубые ручьи бежали со склонов по лугам и лесам.

Но на пологих склонах и у подножья гор растительность отсутствовала.

Примерно четверть деревьев в долине была повалена и отделена от корней.

Несколько крупных деревьев гнили прямо там, где их срубили, но большинство растительности было утащено, оставив после себя голую красноватую почву. Ниже в долине ручьи тоже имели оттенок земли.