Что-то прохладное коснулось моей ладони, и я сделал шаг вправо. Холодок усилился.

Это был Нифльхейм, хаотическое царство бесславных мертвецов. Каждый из Девяти миров, кто не погиб в битве, отправлялся в Нифльхейм, прежде чем погрузиться в последнюю тьму.

Я застыл на месте. Мое сердце бешено колотилось в груди, а во рту пересохло. Все, казалось, замедлилось, пока зафиксировалось на месте. Мое тело. Мое сердцебиение. Клубящийся серый туман между мирами. Даже дыхание в горле перехватило и осталось зажатым на полпути между легкими и свободой внешнего мира.

Умершие. Те, кто не пал в бою.

Аня и Фалур. Даже малышка. Они должны быть в Нифльхейме.

Эта мысль взорвалась внутри моей головы. Клянусь всеми живыми существами во всех Девяти мирах, как же я не понял этого раньше? Моя любовь, моя драгоценная маленькая семья. Конечно, они будут в Нифльхейме.

Я был в Нифльхейме. Однажды. Это было ужасное, опасное место, совершенно ненанесенное на карту и почти неохраняемое. Мы с Одином отправились туда вместе, вскоре после того, как принесли клятву парабатаев, когда я все еще был готов на все, чтобы реабилитировать себя перед остальными Асам. Один думал, что на Нифльхейм можно предъявить права, превратить его в один из своих протекторатов.

То, что мы обнаружили, было вопящим ужасом. Ландшафт был очерчен огромной рекой, окруженной с одной стороны горами, а с другой дикими зарослями древнего леса. Хуже всего было то, что весь мир был пронизан карманами забвения. Один называл это тьмой, и она расползалась подобно теням по всему миру. Везде были порталы в другие миры, в темные места, но они шли только в одном направлении… к забвению.

Бесславные мертвецы бродили по лесу, потрясенные и обычно бессвязные. Время от времени мы встречали кого-то достаточно здравомыслящего, способного понять, что он мертв, но в основном люди рыдали, или кричали, или просто тупо смотрели вперед, будто ждали, когда их заберет судьба.

Однако мертвецов было явно недостаточно, и я предположил, что большинство из них скрылось в тьме почти сразу же, как только они прибыли в Нифльхейм. И даже проведя всего несколько дней в этом царстве, тьма начала звать и меня тоже. Это был едва заметный позыв, будто кто-то потянул удобную кровать после очень долгого дня.

И тьма была повсюду. Все царство было подобно трижды проклятой губке, пронизанной этими темными порталами и ждущую, чтобы прибрать души. Казалось, что на дне каждой долины, за каждым деревом, под каждым камнем покоится портал. Существовал миллион способов навсегда исчезнуть из Нифльхейма, и очень мало путей назад домой. В конце концов, нам с Одином пришлось объединить магию, чтобы прорвать дыру в ткани страны бесславных мертвецов и вернуться обратно в Асгард.

— Этот мир жалкая дерьмовая дыра, — сказал я Одину, как только мы стерли грязь темного, извилистого леса Нифльхейма с наших ботинок.

Один пожал плечами.

— Все не так уж и плохо. Все, что ему нужно — это хороший правитель, чтобы изменить его.

Тогда он смотрел прямо на меня, пронзая мои иллюзии своим острым голубым глазом.

— Ни за что, — ответил я. — Если ты хочешь, чтобы кто-то правил Нифльхеймом, то найди себе другого идиота.

Это было много веков назад, и Нифльхейм оставался неуправляемым, диким и запертым от других миров. Это даже стало чем-то вроде шутки в Асгарде, например: «Тебе лучше привести себя в порядок, если ты не хочешь в итоге править Нифльхеймом».

Ну вот. В абсолютной тишине тропинок я позволил себе сделать долгий, медленный вдох.

Нифльхейм был бы так плох, если бы я был там со своей семьей?

Моя грудь болела, будто огромный кулак сжал ее. Я прикусил губу, пытаясь очистить разум от беспорядочного водоворота эмоций. Нельзя забывать, Нифльхейм был болотом. Здесь не было ни дорог, ни городов. Мне может потребоваться целая жизнь, чтобы найти своих любовников.

И зачем им задерживаться в царстве мертвых? Я чувствовал притяжение тьмы даже спустя всего несколько дней. Она взвывала к тебе из Нифльхейма, соблазняя и маня. После достаточно долгого пребывания в Нифльхейме начинаешь тосковать по тьме. Начало казаться, что возращение должно быть следующим шагом, правильным и верным поступком.

Аня и Фалур были сильны и отважны. Они не побоялись бы встретиться лицом к лицу с тем, что придет после смерти. Нет, скорее всего, они воспримут ее. Они могли бы пойти вместе, рука об руку, возможно, с младенцем, прижавшимся к груди Ани.

Я видел, как мертвецы входили в тьму, когда мы с Одином уже начинали сходить с ума, пытаясь найти выход из Нифльхейма. Они улыбались друг другу. Все они улыбались. Я видел, как вбежал маленький ребенок, почти вприпрыжку, а за ним женщина, которая закрыла глаза в экстазе, когда тьма поднялась ей навстречу, скользнув вокруг ее талии, словно руками любовника.

Железный привкус крови наполнил мой рот. Я понял, что прикусил губу. Туман замерцал вокруг меня, когда глаза наполнились слезами.

Нет, это было не только из-за моих слез. Туман начал рассеиваться. Он откликался на мои желания, на невысказанные желания моего разбитого сердца. Появился темный и ровный портал. Извилистые стволы черных деревьев поплыли у меня перед глазами.

— Туда? — спросил Трим из-за моей спины.

— Нет! — рявкнул я, отпрыгивая назад.

Портал по-прежнему оставался открытым, легко вводя в искушение. Черт возьми, конечно же, было легко попасть в царство мертвых. Это была самая легкая вещь в мире. Самое трудное было выйти наружу.

И я не хотел бы выходить. Я знал это с той же яростной уверенностью, с какой знал, что люблю Аню и Фалура в нашу блаженную последнюю ночь вместе. Если я войду в Нифльхейм, то останусь там навсегда. Я останусь бродить между темными деревьями, разыскивая своих потерянных возлюбленных, пока не придет Рагнарёк. Или пока я сам не исчезну в темноте.

Но это не то, что я обещал Триму.

Позади меня фыркнул боевой конь Трима, будто он знал, о чем я думаю, и не одобрял этого. Я закрыл глаза и поднял руки вверх, закрывая портал в Нифльхейм. Это потребовало больше усилий, чем я ожидал, как бы сильно мой разум ни хотел закрыть эту трещину, сердце протестующе билось. К тому времени, как я закрыл портал, я задыхался от усилий, тело было скользким от пота.

— И что же это было? — прошептал Трим.

Я сплюнул, но это не помогло избавиться от горького привкуса во рту.

— Нифльхейм.

Мгновение спустя рука Трима сомкнулась на моем плече. Его сильные руки обхватили меня, удерживая, пока его боевой конь нетерпеливо топал ногами. Я позволил себе упасть на его широкую грудь, мое тело дрожало от холода и усталости.

— Спасибо, — прошептал он мне в волосы.

По моим щекам катились слезы. Я убедился, что мои иллюзии скрывают их. 

Вместо этого мы перешли Альвхейм, опьяняющий мир эльфов. Трим вздохнул, как только мы вышли из портала на мягкую, густую траву между деревьями. Наступили сумерки. Небо было нежно-лиловым, и густые тени стали собираться под деревьями, но я не получал никакого удовольствия от окружающей обстановки. Мои нервы пели, словно в огне, когда я пытался прислушаться к каждой нити магической энергии в этом мире. Это был самый прекрасный мир, но и самый опасный. Эльфы были безжалостны, и мы совершенно откровенно вторглись на чужую территорию.

— Где… — начал Трим с тихим удивлением.

— Ш-ш-ш! — прошипел я. — Альвхейм.

Глаза Трима расширились, и он огляделся по сторонам, словно очнувшись ото сна.

— Значит, он настоящий?

Я нетерпеливо фыркнул. Ощущение ускользающего времени снова стало нарастать, будто каждый миг, проведенный нами в блуждании по мирам, был вырван из-под моей кожи. Армия Одина уже должна была занять свои позиции. Силы Скади приближались к реке Кермт.

И они ждали меня.

— Да, конечно, он настоящий, — отрезал я. — Все это чертовски реально. Ты только что прошел через трижды проклятый Муспельхейм, идиот.