– Кажется, мы прибыли в не совсем подходящий момент, сестра!

Райс невольно расправил плечи, радуясь тому, что он стоит к дверям спиной, позволяющей своей шириной скрыть от вошедших слишком откровенное выражение лица Линет. Резко повернувшись так, чтобы девушку по-прежнему не было видно, он посмотрел на говорившего – невысокого чернявого и жилистого мужчину немного старше его самого – убийственным взглядом.

– Человек снаружи сказал нам, что ты здесь и что недавно ранен. Мы стучались, но, не дождавшись ответа, решили, что причиной твоего безмолвия является твоя рана, и поэтому вошли сами.

Мягкие вкрадчивые слова на этот раз произнесла обворожительно-красивая женщина, в ясных голубых глазах которой светилось явное презрение. Волосы ее были едва убраны, и густая темная волна их соблазнительно подчеркивала округлые стройные формы тела.

Линет, оправившись от первого шока, с некоторым любопытством выглянула из-за широкого плеча Райса и, увидев незнакомку, была совершенно сражена ее красотой, с которой ее собственные прелести не шли даже ни в какое сравнение. Правда, в последнем Линет так и не решилась себе признаться.

– Но, на деле, как вы видите, я пребываю в добром здравии, а моя рана не требует ничьей помощи. – Райс замолчал и намеренно медленным, вызывающим взглядом обвел своих непрошеных гостей и двух неприветливых молодцов за ними – очевидно, стражников. – Леди Линет, будьте любезны, познакомьтесь еще с одним высокородным уэльсцем! – Принц легонько подтолкнул девушку вперед. – Принц Каудр Дайфисский – и его милейшая сестра Гвендолин.

Сияющие сапфировые глаза снова смерили Линет ленивым презрением, и девушке отчаянно захотелось спрятаться обратно за надежную спину Райса. Однако гордость пересилила унижение и страх – Линет почти с вызовом ответила на взгляд красавицы, и этот молчаливый поединок, к счастью, не дал девушке возможности заметить куда более опасный и неприятный взор второго гостя.

– Каудр, – возобновил свою надменную речь Райс, – если вы прибыли, чтобы увидеть Гранию, то опоздали. Она только что ушла с корзиной продуктов для помощи одному семейству.

– Нет. – Голова Каудра, уже обильно присыпанная сединой, качнулась, но глаза, не отрывавшиеся от лица Линет, так и остались застывшими. – Ради Грании я не пустился бы в такое путешествие, в отличие от Гвендолин, проделавшей его для тебя. Это она беспрестанно настаивала на этом визите, чтобы заставить тебя поспешить наконец с выполнением обещанного.

При этих словах брата тяжелые ресницы Гвендолин опустились на щеки, словно в подтверждение сказанного, а пальцы нервно вздрогнули. Было очевидно, что ее удерживает от того, чтобы немедленно броситься на грудь к Райсу, только присутствие неизвестной леди. Линет же не верила своим глазам и все еще не хотела понимать, что же именно было обещано златокудрым принцем этой красавице.

– Не заставляй же меня ждать так долго, Райс. – Жеманный голос звучал приглушенно, и над сапфировыми глазами то и дело кокетливо мелькали длинные ресницы. – Сколько же можно откладывать церемонию помолвки?!

Линет прикусила губы, совсем забыв, что принц Дайфисский по-прежнему не сводит с нее глаз.

– Ах Райс, клянусь, заставлять Гвендолин ждать слишком долго действительно опасно. – И Каудр послал Райсу обвиняющий взгляд, полный скрытой угрозы.

Однако принц Уэльский спокойно встретил все эти речи и лишь удобней скрестил на груди смуглые руки.

Взбешенный, Каудр что-то невнятно прорычал и, подойдя к Райсу поближе, удвоил ставку:

– Больше того, твое могущество благодаря этому союзу возрастет, если вечными узами соединимся и мы с Гранией. Впрочем, об этом мы поговорим после.

– Поговорим, поговорим, – ответил небрежно Райс, пряча свои истинные чувства под привычной усмешкой и в душе упрекая себя за слишком рано начатую оборону, но вопрос о браке Грании ему хотелось обсуждать еще меньше, чем собственную помолвку. – В твоих словах есть правда. Союз наших народов будет бесценен для нас обоих. Но тем не менее, как я уже не раз говорил, я не могу возложить на себя ответственность за это сейчас, когда меня призывают дела и решения более срочные. – Райсу удавалось оттягивать свою помолвку уже месяцами, а теперь он и тем более не хотел о ней думать. Перспектива быть навеки связанным с женщиной лживой, эгоистичной и требовательной ужасала принца всегда, но сейчас, когда сердце его было отдано нежной и ласковой коноплянке, становилась и вовсе отвратительной. – Что же касается будущего Грании, – резко продолжил он, опасаясь, что слишком явно загляделся на свою сладкоголосую птичку, – то она стала вдовой совсем недавно, а потому нуждается сейчас в покое. – Он лениво пожал плечами. – Может быть, когда придет время утихнуть ее тоске, я буду иметь возможность неразрывно соединить наши владения. – "Или же, – как горячо молился Райс про себя, – Бог даст мне какие-нибудь другие возможности избежать этого постылого союза".

Линет все это время стояла ни жива ни мертва, пребывая в полной уверенности, что Райс поглощен обольстительной красавицей, которая играла кружевами воротника, то открывая, то закрывая полную шею, словно обещая этим некие запретные наслаждения. Слезы уже давно жгли девушке глаза, и она вынуждена была опустить голову, уставясь на подол домашнего платья, одолженного ей Гранией; его скромность и непритязательность снова и снова напоминали ей, что никогда серенькая коноплянка не сможет тягаться с роскошным оперением павлина.

– Ты говоришь о делах и решениях первоочередной важности, но, послушай, старина, не есть ли альянс между нашими семьями и народами самое важное и самое безотлагательное дело, которое нужно решить немедленно, дабы в дальнейшем оно не вызвало опасных затруднений? – Серые глубоко запавшие глаза Каудра были горячи и жестоки. – Захоти ты сейчас отразить нападения врагов как с запада, так и с востока, – продолжал он, – твои войска будут разбиты, и ты станешь почти беззащитным. – Беспощадный взгляд снова упал на Линет, как топор на шею жертвы. – И скоро ты потеряешь все, чего такими жертвами добился.

– Правда твоя, это будет для меня тяжелым ударом, ибо ни забытым, ни изгнанным я быть больше не желаю. – Райс произнес это совершенно бесстрастно и, желая сменить тему, а более всего избавиться от неотступного томного и жаждущего взгляда Гвендолин, неожиданно задал нелепый в данный момент вопрос: – Не присоединитесь ли вы к нашей скромной трапезе? Кажется, у нас еще осталось чудесное тушеное мясо с чабрецом!

Вопрос этот наконец дал Райсу возможность отвернуться от Гвендолин, подойти к очагу и достать оттуда ароматно пахнувший горшок. С улыбкой он протянул его гостям.

– Нет. Мы благодарны за приглашение, но нас ждут иные, более срочные дела. – Каудр сделал знак страже, и те расступились, освобождая ему и сестре проход к двери.

– Но запомни, Райс, – Гвендолин посмотрела через плечо влажными глазами, – есть предел и моему терпению, и сдержанности Каудра.

Гости ушли, но еще долго сладострастный голос Дайфисской принцессы звучал в ушах Линет болью и отзывался тоской в сердце Райса. Девушка совсем сникла, погруженная в воспоминания о властной красавице и своих несбыточных мечтах. Ясно виделось ей теперь, что недавние пылкие уверения Райса были всего лишь вежливым ответом на ее необдуманное признание, а вовсе не ответным признанием в любви. И, как водится у всех влюбленных девушек, Линет вскоре начала во всем обвинять Райса.

Он же, видя, как опечалена Линет, как все более алыми становятся ее губы от постоянного прикусывания, всеми силами хотел ее успокоить, но, боясь снова потерять над собой контроль, не осмеливался даже подойти к ней поближе.

В конце концов девушка почувствовала на себе теплый ободряющий взгляд принца, но приписала его лишь учтивому состраданию, которое теперь было ей оскорбительно. Она с отчаянием выпрямилась, гордо подняла подбородок и взглянула прямо в опасную черную глубину его глаз, решив вынести все, даже самую унизительную насмешливую улыбку жалости. Но в этот момент ей неожиданно пришел в голову один вопрос, о котором она в переживаниях, казалось, совсем забыла.