Накануне свадьбы к Петру обратился сын жениха Конон Зотов с горячей мольбой отменить брак: «Умилосердись, государь! Таким ли венцом пристоит короновать конец своей жизни, яко ныне приведен отец мой чрез искушение?» Правда, сына возмущала не моральная сторона грубого маскарада, а опасение быть ущемленным мачехой при дележе наследства: «Я верю, что она идет для того в замужество, чтоб ей нас, детей его, лишить от бога и от вас, государя, достойного нам наследства».
Царь не внял просьбе Конона Зотова. Через 10 дней после подачи челобитной сын жениха прочитал инструкцию, составленную царем и начавшуюся фразой: «Ехать тебе во Францию в порты морские, а наипаче, где главный их флот».
Петра можно было бы заподозрить в том, что он, бросив все дела, целиком отдался никчемной затее, если бы историки не располагали документами, свидетельствующими о том, что забава не отвлекала его от главных дел и нисколько не изменила распорядок его рабочего дня. Здесь проявлялась одна из удивительных способностей Петра — умение одновременно охватывать множество дел, разных по значению и содержанию, иногда совершенно не связанных друг с другом. Мы уже имели случаи наблюдать Петра в напряженные месяцы борьбы с вторжением Карла XII то за усовершенствованием шрифта, то наставляющим, как переводить книги и переплетать их. Даже на пирушках его память держала в голове сведения, на которые как-то надо было реагировать, и он вставал из-за обеденного стола, чтобы сесть за стол письменный и в уединении написать очередной указ или ответить на письмо и потом вновь присоединиться к компании.
Подготовкой шутовской свадьбы и торжества, с нею связанного, Петр занимался в декабре 1714 — январе 1715 года. За это время им было составлено и отредактировано 16 указов, среди них указ Канцелярии от строений с подробнейшим перечнем первоочередных работ по благоустройству столицы, указ об открытии Морской академии, инструкция петербургскому губернатору Меншикову и другие.
Интенсивная работа пером развернулась в 1714 — 1715 годах, но намерение посвятить этой работе больше внимания, Петр обнаруживает уже в 1712 году. К этому году относится его первое распоряжение о переводе на русский язык иностранных регламентов, уставов, указов.
В действиях Петра при организации коллегий мы не обнаруживаем спешки, проявленной им во время проведения административных реформ предшествующих лет.
Одновременно с подготовкой реформы гражданской администрации велась работа по составлению «Устава воинского» для сухопутной армии и «Морского устава» для военно-морского флота. В ноябре 1714 года сын «князя-папы» Конон Зотов закончил перевод «Ордоннанса Людовика XIV о войсках морских и о их арсеналах», а в январе следующего года он получает новое задание Петра: ехать во Францию, где раздобыть и перевести на русский язык книги «все, что ко флоту надлежит на море и в портах». Царь не преминул напомнить Зотову, как надо переводить с иностранного: «за штилем их не гнатца», но смотреть, «чтоб дела не проронить». К маю 1715 года в распоряжении царя находились датский, французский и голландский регламенты. Тогда же от посла в Лондоне Бориса Ивановича Куракина Петр требует доставки английских уставов и регламентов. Он разъясняет послу, для каких надобностей надлежит прислать регламенты: их «мы ныне збираем всех государств, кои флоты имеют».
Гражданские дела царя не ограничиваются подготовкой к открытию коллегий. В 1714 — 1715 годах царь издает ряд нормативных указов, о которых будет подробнее рассказано в следующей главе: указ о единонаследии, указ, запрещавший должностным лицам вступать в подряды, и др.
Казалось, что Петр был близок к завершению реформы центральных учреждений и дни приказов были сочтены. Но начинание неожиданно пришлось прервать — Петр в конце 1715 года серьезно заболел, а в январе следующего года он, еще не оправившийся от болезни, вместе с супругой отправился за границу. Конечный пункт поездки — курортный городок Пирмонт, цель путешествия — лечение.
Петр ехал на запад медленно, с продолжительными остановками, вызванными то его болезнью, то недомоганием беременной супруги, то дополнительными заботами, всегда возникавшими в пути.
В Гданске царь прожил свыше двух месяцев. Теперь он уже не ограничивался осмотром достопримечательностей, он стал приобретать редкости для Петербургской кунсткамеры. В сопровождении городских властей Петр посетил лютеранскую церковь. Рассказывают, что проповедь он слушал без парика и, почувствовав холод, молча снял парик у стоявшего рядом бургомистра, водрузил себе на голову и вернул его владельцу лишь по окончании богослужения. Здесь же в Гданске он отредактировал все 108 глав и три части «Устава воинского» и отправил его в Россию для размножения типографским способом. Петр внес в текст до 200 исправлений и дополнений, придававших формулировкам лаконичность, четкость и ясность.
В этом выдающемся сочинении подводились итоги развития отечественной военной мысли. В Уставе нашли отражение все новшества, примененные царем и его генералами в годы войны. Устав предусматривал существование в действующей армии корволанта, блестяще оправдавшего себя в битве при Лесной. Главное достоинство корволанта — подвижность, оперативность: «всюду поворачиваться без тягости», как сказано в Уставе. Новым было и правило стрельбы шеренгами, когда на колени садилась не одна, а две шеренги. Устав придавал огромное значение рукопашному сражению и поэтому отводил много места обучению приемам штыкового боя. «Имя солдат, — сказано в Уставе, — просто содержит в себе всех людей, которые в войске суть, от вышнего генерала и даже до последнего мушкетера, конного и пешего». Имени солдата недостоин нарушитель воинской чести и воинских традиций: «Кто знамя свое или штандарт до последнего часа своей жизни не оборонит, оный не достоин есть, чтобы имя солдат иметь». «Победу в войне обеспечивают добрые порядки, храбрые сердца, справное оружие». Одновременно «Устав воинский» являлся уголовным кодексом: он определял меру наказания не только за нарушение воинской дисциплины, но и за политические преступления: «всякий бунт, возмущение и упрямство безо всякой милости имеет быть виселицею наказано».
