– Что там случилось в холде? – спросила Пьемура Менолли, когда на следующее утро они вместе с Камо кормили файров. Пьемур все вытягивал шею, стараясь разглядеть за крышами Цеха арфистов громаду Форт холда. – Ничего не случилось. Просто я смотрю, не подняли ли ярмарочный флаг. – Ярмарочный флаг? – Девочка припомнила, что Сибел тоже что-то говорил про ярмарку.

– Ну да. Весна, светит солнце, выходной, Падения не ожидается – самое время для ярмарки! – Пьемур недоверчиво посмотрел на Менолли, и на лице его появилось изумление. – Неужели у вас не бывало ярмарок?

– Полукруглый лежит на отшибе, – уклончиво ответила девочка. – Да еще и Падения…

– Да, я совсем забыл. Не удивительно, что из тебя получилась такая потрясающая музыкантша, – изрек он, качая головой. – Что тебе еще оставалось делать, как не заниматься музыкой? Но все-таки, – продолжал допытываться мальчик, – бывали же ярмарки до того, как начались Падения?

– Конечно, бывали. Торговцы пробирались к нам через болота три или даже четыре раза за Оборот. – Похоже, на Пьемура это не произвело особого впечатления. Менолли пришло в голову, что она ничего толком не помнит об этих праздниках – ведь Падения начались, когда ей едва минуло восемь Оборотов. – Зато у нас ярмарки бывают каждый раз, когда на выходной выдается погожий денек и не ожидается Падения, – продолжал трещать Пьемур. – Холд у нас большой, да еще несколько цехов рядом, не говоря уже о главном Цехе арфистов, так что народу собирается видимо-невидимо. Скажи-ка, – он лукаво взглянул на девочку, – у тебя случайно не завалялось пары-другой марок?

– Марок?

Ее непонятливость вывела Пьемура из себя.

– Ну да, марок, монет! Что, по-твоему, дают взамен за проданные на ярмарке товары? – Он пошарил в кармане и извлек четыре круглых белых кусочка отполированного дерева. На одной стороне была вырезана цифра 32, на другой – клеймо Цеха кузнецов. – Правда, это всего тридцать вторая, но если сложить все четыре, то получится осьмушка.

До сих пор Менолли никогда не доводилось видеть денег – все торговые дела вел отец. Вот удивительно – у такого малыша есть монеты, и он этого не скрывает!

– Видишь ли, я пел еще до того, как поступил в ученики, ну, мне иногда и перепадала монета-другая, Моя приемная мать сохранила их и отдала мне, когда я отправился сюда. А здесь, – Пьемур недовольно сморщил нос, – на ярмарках за пение не платят, если ты арфист – вот и приходится крутиться на свой страх и риск. У меня нет ничего такого, что можно было бы отнести меняле. Я просто из кожи вон лезу, но мастер Джеринт опять не поставил клеймо на мою свирель. Придется придумать какой-нибудь другой способ, чтобы выйти из положения… Гляди, Менолли, – мальчуган схватил ее за руку, – флаг! Значит, будет ярмарка! – И он что есть духу помчался через двор, направляясь к спальне школяров. Теперь и Менолли увидела, что на огневых высотах холда, чуть пониже ярко-желтого стяга Форта, вьется красно-черный полосатый вымпел, по-видимому, возвещающий о ярмарке. Из спальни донеслись восторженные вопли Пьемура, которым вторили недовольные жалобы разбуженных товарищей.

Как будто откликнувшись на призыв Пьемура, в кухне появилась прислуга, с Альбуной и Сильвиной во главе. Ярмарочный флаг был сразу замечен, и все весело и споро занялись приготовлением завтрака. Менолли отправила свою стаю на озеро – купаться и греться на солнышке и, отыскав на кухне Сильвину, вызвалась отнести завтрак Главному арфисту и его юному файру, которого он назвал Заиром.

– Что я говорила, Альбуна? Благодаря помощи Менолли, два лишних файра нас нисколько не обременят, – заявила Сильвина и, дав кухарке какое-то поручение, наградила девочку ласковой улыбкой. – Особенно, если учесть, что ни Робинтон, ни Сибел не смогут уделять им слишком много времени, – продолжала она, обращаясь к Альбуне, но та лишь что-то проворчала себе под нос. – Бедняжка так долго живет в Цехе арфистов, что ее ничем не проймешь, – насмешливо заметила Сильвина.

Менолли хотелось расспросить ее про девчонок и их происки, но женщина намеренно избегала этой темы. Вдруг обе они услышали, как кто-то отчаянно зовет Менолли. По лестнице с грохотом скатился полуодетый Сибел, одной рукой он придерживал спадающие штаны, на другой, пронзительно крича от голода, восседала Кими.

– Менолли! Вот ты где! Я уже все обыскал. Взгляни, что с ней творится? – От тревоги Сибел был сам не свой.

– Ничего особенного. Она просто хочет есть.

– Хочет есть?!

– Пошли-ка со мной! – Менолли взяла Сибела за руку и, захватив приготовленный для Главного арфиста поднос, потянула юношу прочь из кухни, подальше от недовольных взглядов Альбуны. Они вошли в столовую, где в этот час было тихо и безлюдно. – Корми ее скорей!

– Не могу – штаны упадут! – Сибел кивнул на брюки, которые по причине отсутствия ремня грозили соскользнуть ниже всяких приличий. Пряча усмешку, Менолли расстегнула свой потертый поясок и вдела в брюки Сибела. Он схватил пригоршню мяса и протянул Кими. Неблагодарная зашипела и рванулась вперед, глубоко вонзив когти в его обнаженное предплечье.

Не снимать же с себя еще и рубашку! На глаза Менолли попалось забытое кем-то полотенце. Она приподняла Кими и обернула исцарапанную руку Сибела, да так быстро, что маленькая королева, не успев опомниться, снова оказалась на своем месте.

– Огромное тебе спасибо, – с облегчением вздохнул Сибел, опускаясь на ближайшую скамью – И как ты умудряешься каждый день кормить сразу девять таких обжор? – Юноша взглянул на нее с уважением и признательностью. – Честное слово, просто ума не приложу, как ты справляешься!

Менолли взяла пригоршню мяса и кивком указала Сибелу на его кла. Кими явно было все равно, у кого из рук брать еду, и Сибел с благодарностью отдал должное напитку.