Эдил не успел кивнуть, как в сознание Лайама вторглась короткая мысль:

«Лорд Окхэм на месте».

Лайам улыбнулся.

– Лорд вернулся домой. Пора бы нам с ним повидаться.

Они стояли на улице Герцогов, оглядывая дом Окхэмов из-за угла. Все здание окутывал мрак, и только в одном из окон первого этажа теплился огонек.

– Он ждет меня, – сказал спутникам Лайам. – Он сказал, что оставит свечу, если не завалится спать.

Признаться, Лайам весьма удивился, увидев условный сигнал. Ему казалось, что Окхэм предпочтет уклониться от встречи. Особенно если вспомнить, какое дельце благородный лорд только что провернул. Тем не менее свеча призывно горела, подмигивая и отбрасывая слабый свет на ступени крыльца.

– Ну что ж… Мне пора. – Лайам нервно потер руки.

– Ренфорд, не лучше ли нам прогуляться к лорду вдвоем? – спросил Кессиас, взмахнув свисающим с его руки фонарем.

– Мы с ним поиграем, – сказал Лайам. – Досчитайте до десяти тысяч и, если я к тому времени не появлюсь, идите на выручку. Я хочу переговорить с ним с глазу на глаз.

«И пнуть его хорошенько, если мне повезет…»

Он улыбнулся и быстро пошел через улицу, чтобы не слышать недовольного ворчания бравого стража порядка. Тот сетовал на собачью службу, а заодно и на то, что кое-кому сейчас будет уютно, а кое-кто так и останется торчать на морозе.

Перепрыгивая через ступеньки, Лайам взлетел на крыльцо и взялся за дверной молоток. Но в дело его не пустил, а, немного подумав, постучал по косяку костяшками пальцев.

Дверь распахнулась мгновенно. Окхэм держал над головой зажженный фонарь. Красивое лицо его было смертельно бледным и казалось измученным. Он схватил Лайама за руку и втащил в коридор.

– О боги, Ренфорд! Наконец-то вы появились! Случилось нечто невероятное!

Лайам позволил протащить себя с десяток шагов, а потом уперся в пол каблуками. Он никак не рассчитывал на такую бурную встречу.

– Идемте же!

– Да в чем, собственно, дело?

Коридор, где они уже находились, окутывал мрак. Его освещал лишь неверный свет фонаря, тени обоих мужчин плясали на стенах.

– Камень! – прошептал Окхэм. – Он снова на месте! Идемте!

Лорд опять схватил Лайама за руку и потянул за собой, увлекая его в сторону кухни.

Что-то тут было не так. Лайам снова остановился.

– Да скажите же наконец, куда вы меня тащите?

– В склеп! Камень там! – Лорд быстрым шагом пересек кухню и скрылся за дверью, ведущей к спуску в подвальное помещение.

Свет фонаря мгновенно исчез, и Лайаму пришлось поторопиться, чтобы не оставаться в кромешной тьме. Он двинулся вниз по ступенькам, стараясь поспевать за колеблющейся границей светового пятна, но Окхэм все же передвигался быстрей, время от времени издавая невнятные восклицания.

Лайам, спустившись в кладовую, тут же ударился обо что-то ногой. Он сдавленно выругался и, прихрамывая, побрел дальше – к тому углу помещения, где открывался вход в семейный склеп Присцианов.

– Камень здесь! – Окхэм стоял в дальнем конце прохода, ведущего к склепу, держа в одной руке фонарь, а другой ухватившись за прутья железной решетки. За его спиной – в глубине склепа – мерцал огонек еще одного фонаря.

Лайам сделал два шага по направлению к Окхэму, потом остановился, жалея, что не прихватил с собой никакого оружия. Впрочем, и лорд тоже, кажется, безоружен, так что, если держаться настороже, его можно не очень-то опасаться.

Он сделал еще два шага и поравнялся с Окхэмом, а потом жестом предложил тому первым войти в склеп.

– Я не вижу, куда идти.

Окхэм коротко кивнул и прошел в пещеру, по-прежнему высоко поднимая фонарь.

– Это просто невероятно! – сказал он и, повернувшись к Лайаму, удивленно спросил: – Почему же вы медлите?

– Иду, – отозвался Лайам. Его настороженность нарастала с каждой минутой. Он вошел в склеп и огляделся. Второй фонарь, свет которого был виден из коридора, помещался на крышке центрального саркофага. Окхэм стоял возле него и делал Лайаму призывные знаки.

– Он здесь! Он вернулся туда, где ему и надлежит быть! – Лорд пританцовывал на месте от возбуждения, фонарь плясал в его руке, отбрасывая причудливые тени на стены и каменные параллепипеды саркофагов. Из сквозного проема в стене несло зимним холодом.

Лайам пошел к Окхэму, беспокойно обшаривая взглядом пещеру. Его каблуки гулко постукивали по камню. Кулаки сжаты, руки чуть полусогнуты – осторожность есть осторожность и… не надо спешить.

– Ренфорд! Да идите же вы сюда наконец! – В голосе Окхэма зазвучали нотки отчаяния.

Лайам подошел и остановился около саркофагов. Он чувствовал себя неуютно, ибо не мог ничего разглядеть – один фонарь слишком тускло светил, а второй был чересчур высоко поднят. Окхэм отступил на шаг и поднял фонарь еще выше.

– Смотрите! – сказал он и кивнул в сторону саркофага Эйрина.

Лайам несколько долгих секунд смотрел на красавца аристократа, силясь понять, ради чего все это затеяно, но никакого разумного объяснения придумать не мог. Он медленно и неохотно стал поворачиваться к саркофагу.

Свободная рука Окхэма метнулась к поясу. Лайам, краем глаза заметив это движение, мгновенно отпрыгнул назад и закричал, пытаясь заглушить криком страх и пробудить в себе ярость. Прыжок был неудачным, он оступился и стал падать навзничь, но сумел устоять на ногах, ударившись затылком о стену.

Окхэм тоже закричал, но не кинулся на него, а чуть отступил и опять застыл, выпрямившись во весь рост. Одна рука его все так же сжимала фонарь, а во второй виднелось что-то вроде длинной деревянной спицы. Лайам замер, глядя на эту спицу. Он слышал неровное дыхание лорда.

Не отводя взгляда от Лайама, Окхэм тремя пальцами сильно надавил на тоненький стерженек – и спица сломалась.

Несколько долгих мгновений мужчины стояли, не шевелясь, потом Лайам медленно и осторожно пошел вперед – кошачьим, чуть пружинящим шагом. Он вспомнил о сломанной булаве, лежавшей на саркофаге первого Присциана, и быстро скосил глаза. Булавы на месте не оказалось.

«Ну, наплевать», – мелькнуло у него в голове, и губы Лайама изогнулись в волчьей усмешке. Он и так с большим удовольствием отделает Окхэма – что бы ни означала его дурацкая спица.

– Стойте там, где стоите! – испуганно вскрикнул лорд. – Не смейте ко мне приближаться!

Лайам улыбнулся еще шире и, согнув руки в локтях, приготовился к драке.

«Мастер! – влетела в его сознание мысль Фаиуила. – Возле городской площади кто-то творит заклинание».

Лайам снова замер на месте и настороженно вскинул голову.

«Кто…»

Он не успел сформировать мысль до конца, потому что заметил во мгле пещеры слабое свечение – бесформенную сверкающую дымку, похожую на серебристую паутину. Дымка сгущалась, свечение становилось ярче. Лайам на секунду зажмурился, а когда он открыл глаза, перед ним стоял Дезидерий. Не совсем перед ним, а немного поодаль – в изголовье тускло освещенного барельефа первого Присциана. Лицо мага было скрыто в тени, руки со сжатыми кулаками он вскинул над головой.

– Хватайте его! – выкрикнул Окхэм.

«Это западня! – вдруг осознал Лайам, и ноги его подкосились от ужаса. – Меня заманили в ловушку!»

– Это не так-то просто, – фыркнул чародей, а потом, после недолгого колебания, разжал кулаки и быстро зашевелил пальцами.

Из кончиков пальцев мага вырвались белые струи. Они устремились к Лайаму, обвились вокруг его торса, оплели ноги и руки. Лайам дернулся, пытаясь бежать, но не смог даже пошевелиться – его словно завернули во влажный ковер. О небо! Он потерял всяческую возможность сопротивляться!

«Мастер, теперь заклинание творят против вас!»

– Я знаю, – прошептал Лайам, зачарованно глядя на мага. Дезидерий опустил руки и тоже смотрел на него – с каким-то недоверчивым удивлением. Потом лицо представителя харкоутской гильдии расплылось в улыбке, на фоне уродливого пятна сверкнули неестественно белые зубы.

– Так вы и вправду не чародей? Какая удача!