Гектор неспешно зашагал вперед. В животе возник тугой узел страха, и через несколько шагов древко заскользило в разом вспотевших руках. Чтобы успокоиться, юноша несколько раз глубоко вздохнул и сосредоточился на том, чтобы белый флаг оставался на виду. Пройдя ярдов пятьдесят, он украдкой кинул быстрый взгляд направо, где должна была прятаться штурмовая группа Соукинса, надеясь увидеть Изрееля или Жака. Но ничего не увидел — тростники скрывала складка местности. Гектор еще выше поднял белый флаг и решил, что будет неотрывно смотреть на деревянный частокол, как будто это каким-то образом заставит испанцев уважать флаг перемирия.

Между палисадом и опушкой леса, откуда вышел Гектор, лежал кочковатый выгон, усеянный низкорослыми кустами. Юноша догадался, что первоначально лес тут был вырублен испанцами, чтобы открытое пространство облегчило оборону и упростило стрельбу из-за частокола, но с годами подобной предосторожностью стали пренебрегать. Здесь вновь выросли кусты и высокая трава, так что Гектор вынужден был тщательно выбирать маршрут, чтобы защитники палисада не теряли его из вида. Время от времени за штаны цеплялись всякие колючки и шипы, и он терялся в догадках, что будет, если, угодив ногой в какую-нибудь яму или кротовую нору, он споткнется и упадет. Не решат ли испанские мушкетеры, что это какая-то уловка, и не откроют ли огонь? Не приходится сомневаться, нервы у стрелков напряжены и стволы мушкетов отслеживают каждый его шаг.

На голое плечо Гектора уселось насекомое, а через секунду он почувствовал жгучую боль от укуса. Он стиснул зубы и едва удержался, чтобы не прихлопнуть обидчика одним шлепком. Но одной рукой он белый флаг высоко и уверенно не удержит, здесь требуются обе.

Вероятно, минуло три или четыре минуты с тех пор, как Гектор сделал первый шаг к частоколу, и оттуда по-прежнему не было никакого отклика. Ни мушкетного выстрела, ни какого-либо движения. Все будто затихло. Гектор задышал чуть свободнее, почувствовал тепло утреннего солнца на коже, ощутил слабый сладковатый запах — вероятно, от плодов, гниющих на земле под кустами, — заметил и черное пятно, кружившее в небе высоко над палисадом. Наверное, какая-то хищная птица.

Упорно Гектор продолжал идти дальше.

Он благополучно преодолел, вероятно, половину расстояния до палисада, когда, без всякого предупреждения, внезапно раздались выстрелы, а следом — дикий истошный вопль. Потрясенный, Гектор споткнулся, не в силах поверить, что испанцы наплевали на белый флаг. Но над частоколом не клубились облачка порохового дыма, и в тот же миг юноша сообразил, что стрелять начали не со стороны испанцев, а у него за спиной. Огонь открыли бойцы авангарда Соукинса.

Через несколько секунд из-за частокола зазвучали ответные беспорядочные выстрелы. Это отреагировали защитники, и на сей раз Гектор отчетливо слышал жужжание пролетающих мимо мушкетных пуль. Видно, кто-то из испанских стрелков счел Гектора, стоящего, словно напоказ, на открытом месте, хорошей целью. Мушкетная пуля хлестнула по ближайшему кусту, следом наземь с шорохом посыпались срезанные веточки. Еще одна пуля прогудела рядом с головой Гектора.

Ужаснувшись, он отбросил древко с флагом и рухнул на землю. Уткнувшись носом в траву, Гектор услышал новый залп мушкетов позади себя, а затем и второй клич.

Он лежал неподвижно, не смея пошевелиться. Мелькнула мысль, не вскочить ли на ноги и не побежать ли обратно к лесу, но он отказался от этой идеи как от самоубийственной. Он был уверен, что его подстрелят испанские стрелки.

Еще один дружный вопль, на сей раз намного ближе. Послышались хруст и треск, топот бегущих ног. Осторожно Гектор посмотрел вверх и направо. Ярдах в сорока он увидел Соукинса, узнать которого не составляло труда по ярко-желтому шарфу через грудь. Он прыжками несся по высокой траве к частоколу, громко улюлюкая, с мушкетом в одной руке и абордажной саблей в другой. Рядом с ним к испанским укреплениям мчался со всех ног десяток увешанных оружием буканьеров. На глазах Гектора один из буканьеров припал на колено, навел мушкет и выстрелил в сторону палисада. Через секунду он вновь оказался на ногах и устремился вперед, ухватив мушкет наперевес, как дубину.

И вот уже первый боец ударного отряда достиг частокола, затем второй, третий. Потом кто-то отыскал, должно быть, щелочку меж деревянных столбов, потому что двое или трое атакующих воткнули туда нечто вроде большого лома. Еще через несколько секунд небольшая секция частокола рухнула, образовав брешь в стене.

Теперь буканьеры набросились на щель, расширяя ее. Подбежавшие позже просовывали стволы мушкетов в бойницы и стреляли в защитников. В общей свалке казалось, что испанский гарнизон почти не оказывает сопротивления.

Дрожа всем телом, Гектор поднялся на ноги.

— Какого дьявола ты тут делаешь? — произнес кто-то с французским акцентом. Это был Жак, с мушкетом в руках. Он явно был потрясен, увидев поднимающегося с земли Гектора.

— Я шел на переговоры, с белым флагом, а вы атаковали, — выпалил Гектор. Он по-прежнему был в смятении, не веря, что едва избежал смертельной опасности.

— Мы тебя не видели, — сказал Жак. — Тебя же могли застрелить ни за понюх табака!

— Но я должен был предложить гарнизону гарантию безопасности, если они выдадут золото.

— О Господи! Какому придурку пришла в голову такая мысль?

— Меня послал капитан Коксон.

— Коксон? Но он же должен знать, что капитан Соукинс предложил атаковать врага в лоб. Поэтому ему и поручили командовать авангардом.

— Но Коксон велел Соукинсу атаковать после его сигнала.

— Да ну? — недоверчиво протянул Жак. — Впервые слышу. Ничего такого Соукинс не говорил ни мне, ни Изреелю, вообще никому. Он провел нас через заросли тростника и, когда мы разглядели испанские позиции, приказал открыть огонь и атаковать.

— Коксон заявил, будто пока идут переговоры, авангард успеет выйти на позицию, а испанцы не смогут выяснить нашу численность.

Жак недовольно скривился.

— Вот тут, может, и есть нечто здравое. Белый флаг может быть военной хитростью. Но ты спятил, коли сам вызвался нести флаг.

— А я не вызывался, — признался Гектор. — Коксон приказал мне, и я подумал, что и в самом деле будут переговоры.

Жак окинул юношу испытующим взглядом.

— Гектор, сдается мне, что капитан Коксон едва не отправил тебя на тот свет.

К этому времени бой у частокола закончился, и испанский гарнизон сдался. Сражение продлилось меньше трети часа, и буканьеры полностью овладели и палисадом, и самим городком. Гектор пошел вместе с Жаком туда, куда сгоняли испанских пленных. Они представляли собой жалкую толпу, это были мужчины разного возраста, от юнцов-подростков и до седых стариков. Некоторые оказались вооружены аркебузами столь устаревших моделей, что для неповоротливых стволов требовались подпорки.

— То-то стреляли они так удручающе редко, — заметил Жак. — Их, видать, перезаряжать надо целый год. Неужели кто-то думал, что они сумеют защитить городок?

— А может, тут и защищать-то нечего, — сказал Гектор. Он уже заметил разочарованные лица буканьеров, успевших осмотреть поселок и вернуться. С собой они привели перепуганного испанца, судя по одежде, секретаря или писаря из канцелярии.

— Ну и трущобы! — воскликнул один буканьер. — Ничего стоящего! Одни лишь жалкие халупы и нищие людишки.

— Золото нашли? — с надеждой спросил Жак.

Тот горько рассмеялся.

— Ну да, это же город сокровищ! Дверь мы вышибли, но внутри все пусто. Этот вот прятался неподалеку. Он тут был кем-то вроде счетовода.

— Давайте я его расспрошу, — предложил Гектор.

— Валяй. Он до смерти перетрусил, аж обделался. Думает, отдадим его индейцам.

Испанец с готовностью согласился ответить на все вопросы Гектора. Обыватели Санта-Марии уже несколько дней знали о приближении буканьеров, поэтому губернатор приготовил флотилию лодок, чтобы вывезти на них женщин и детей, кого смогут. Сокровищницу опустошили, и триста мер золота погрузили на маленький шлюп и отправили по реке в Панаму. В конце концов отбыли также губернатор, вице-губернатор, местные сановники и священники. В Санта-Марии остались только те горожане, которым нечего терять; куда бежать беднякам или обездоленным?