Поднялась суматоха, когда команда начала возвращать галеон к жизни спустя несколько недель безделья. Буканьеры убирали все ненужное с палубы, брасопили реи, чтобы паруса поймали ветер, поднимали фок и бизань. Вскоре «Троица» была готова отплыть из залива по первому требованию — оставалось лишь поднять якорь. Боцман Гиффорд сам встал к штурвалу и застыл в ожидании.

Уотлинг вернулся к поручням и во всю глотку крикнул матросам на баркасе:

— Поживей! Привяжите баркас на корме и принимайтесь за дело!

— Но на берегу люди остались! Как с ними быть? Мы же их не бросим? — не удержался от вопроса встревоженный Гектор.

Уотлинг круто развернулся, на решительном лице яростно сверкали глаза.

— Пусть сами выкручиваются! — отрезал он.

— Но Жак еще не вернулся, и Уилл. Он был с Даном и наверняка остался на острове.

По сердитому лицу Уотлинга было понятно, что он вот-вот выйдет из себя.

— Ты подвергаешь сомнению мои приказы?

— Посмотрите туда, — сказал Гектор, указывая рукой на отмель. — Вон Жак, его уже видно. Стоит, ждет, когда его лодка заберет.

— Пусть добирается вплавь, — прорычал Уотлинг. Он повернулся и крикнул, чтобы встали к кабестану и начинали выбирать якорь.

Гектор собрался уже сказать, что Жак не умеет плавать, но Изреель, с коротким клинком в руке, тяжело ступая по палубе, подошел к якорному шпилю и встал рядом с ним.

— Первый, кто сунет в гнездо вымбовку, попрощается с пальцами, — заявил он. Потом как ни в чем не бывало гигант крутанул запястьем. Взлетевший клинок со зловещим свистом описал в воздухе восьмерку.

Кинувшиеся было к кабестану буканьеры замерли, с опаской глядя на бывшего призового бойца.

— Якорь останется на месте, пока Жак не окажется на борту, — предупредил их Изреель.

— Ща поглядим, — прорычал кто-то из матросов. Это был Дуилл, второй боцман. Раздвинув других, он вышел на квартердек. — Адмирал, не одолжите свой пистолет? Этот мерзавец на пулю в брюхо напрашивается.

Гектор опередил его. Шагнув вперед, где лежало наготове корабельное оружие, он взял заряженный мушкетон и нацелил Дуиллу в живот.

— На сей раз за борт полетит твой труп, — мрачно промолвил юноша.

Все замерли, выжидая, что же будет дальше. У Уотлинга был такой вид, будто он хочет наброситься на Гектора. Дуилл измерял взглядом расстояние между собой и дулом ружья. В напряженном затишье раздался ленивый голос:

— И зачем столько суеты? Я возьму баркас, если кто-то составит мне компанию, и сплаваю за нашим приятелем-французом.

Это был Бартоломью Шарп. Он неспешной походкой шагал по палубе.

— А что будет с Уиллом-мискито? — спросил Гектор напряженным голосом.

— Уверен, он сумеет о себе позаботиться, — успокоил юношу Шарп. — У него есть ружье и боеприпасы, он тут неплохо устроится. А потом мы за ним вернемся, или появится какой другой корабль. — Подпустив в свой голос легкомыслия, он с деланной шутливостью произнес: — Другое дело — твой приятель Жак. Как мы обойдемся без его соуса из гвоздичного перца?

— Тогда за дело! — бросил Уотлинг. Гектор видел, что новый капитан соображает быстро и пытается восстановить свой пошатнувшийся авторитет и показать, что командует на корабле именно он, а не Шарп. — Баркас забирает француза, и мы, не теряя больше ни минуты, готовимся к бою.

Двадцать минут спустя, когда спасенный из беды Жак взбирался на борт, волоча за собой мешок с салатными листьями, из моря показался якорь «Троицы», с которого капала вода, и корабль начал набирать ход.

— Не волнуйся за Уилла. На острове мискито не пропадет и о себе позаботится, — тихо убеждал Гектора Дан. — О другом надо тревожиться, и эта опасность намного ближе. Совсем рядом.

Индеец кивком указал на фордек, где с угрюмым видом стоял Дуилл, следивший за тем, как берут на кат якорь.

— Команде не нравится то, что произошло. Они считают, что ради своих друзей мы готовы были пожертвовать остальными. Отныне нам лучше быть начеку и почаще оглядываться.

Глава 14

— Каждый гренадер получит сверх всего премию в десять песо, — объявил Уотлинг, стоя у поручней квартердека и обводя взглядом собравшуюся команду. Это был четырнадцатый вечер с того дня, как «Троица» ушла с Хуан-Фернандеса, легко ускользнув от испанской эскадры. Теперь корабль лежал в дрейфе возле побережья материка, на виду длинной и темной гряды холмов, что смутно вырисовывалась за Арикой.

— Если у него руки уцелеют, чтобы деньги подсчитывать, — раздался голос в задних рядах.

Уотлинг не обратил на насмешку никакого внимания.

— Успех нашей атаки зависит от гренадеров. Добровольцы есть?

Его призыв был встречен молчанием. Теперь, когда самодельные ручные гранаты начинили порохом и в них вставили короткие и толстые запальные фитили, буканьеры боялись брать в руки черные шары.

— Если с гранатами обращаться как следует, они не опасны, — настаивал Уотлинг. — Я сам покажу, что и как.

— А дайте гранаты тем парням, кто их делал, — предложил тот же самый насмешливый голос. — Коли что не так сработает, мы точно будем знать, кто виноват.

Остроумное замечание вызвало волну смеха, и Дуилл, с притворной улыбкой выступив вперед, жестом подозвал Гектора и его друзей.

— Адмирала слыхали? Он вам расскажет, что делать.

Гектор наблюдал за тем, как Уотлинг берет гранату из деревянного ящика, стоявшего у его ног. Юноша вынужден был признать, что Уотлинг, пусть упрямый и вспыльчивый, готов собственным примером вести за собой людей.

— Каждый гренадер понесет три гранаты, в сумке на правом боку. На левую руку будет намотан кусок запального фитиля. В нужный момент он поворачивается левым плечом к врагу, достает гранату правой рукой, вот так. Раздувает тлеющий фитиль, чтобы разгорелся, и подносит к запалу гранаты.

Уотлинг одновременно говорил и показывал.

— Потом делает шаг вперед левой ногой, сгибает правое колено, немного приседая. Убедившись, что фитиль у гранаты горит хорошо, он встает и, выпрямляя правую руку, кидает гранату.

— Будем надеяться, что среди этих парней нет левши, — выкрикнул остряк, и Уотлингу пришлось переждать, пока стихнет вызванный шуткой гогот.

— Согласно моему плану «Троица» будет держаться за горизонтом, чтобы ее не заметили, и защитники Арики не узнали, что мы рядом. Под прикрытием темноты мы высадимся с лодок лигах в пяти южнее города. День переждем на берегу, спрятавшись. С наступлением ночи оставим лодки под охраной и подберемся к Арике поближе. Найдем удобное для атаки место, а на рассвете нападем. Жители еще проснуться не успеют, как мы захватим город.

— Сколько человек участвуют в штурме? — спросил Изреель.

— Все, кто может. Марш должен быть форсированным, чтобы застать город врасплох. Затем, сразу как захватим Арику, мы дадим сигнал нашим лодкам. Они придут за нами, и мы начнем грузить добычу.

— А если что-то пойдет не так? Если отряд попадет в беду? Как мы вернемся на корабль?

— Будет два разных сигнала. Если караульные у лодок увидят одиночный костер с белым дымом, это значит, что нужно плыть нам навстречу, чтобы эвакуировать отряд. Два белых дыма означают, что город мы захватили и нужно войти в гавань, чтобы забрать нас с добычей.

Уотлинг указал на отдаленные холмы.

— Слышали о горе из чистого серебра? Знаете, что испанцы в Перу заковывают туземцев в цепи? Их заставляют трудиться, как муравьев, добывать и плавить серебро. В следующие сорок восемь часов мы освободим испанцев от нажитых богатств.

* * *

— Да я сам превратился в рабочего муравья, — заявил Жак в полдень следующего дня. На него были навьючены мушкет и патронташ, пистолет и абордажная сабля, не считая сумки с тремя гранатами. От жары он тяжело дышал. — Тут настоящая топка.

Изреель убедил друзей, что лучше им согласиться на роль гренадеров. Бывший призовой боец утверждал, что, вызвавшись добровольцами на столь опасную работу, они смогут восстановить свою репутацию в глазах остального экипажа «Троицы». Пока остается шанс отделиться от буканьеров, будет благоразумнее, чтобы все четверо, хотя бы для виду, были заодно с прочими товарищами по плаванию.