– Ассуарий… – выдохнул Кроуфорд.

– Кладбище… – пробормотал Потрошитель и, переложив факел в левую руку, перекрестился клешней.

– Они все умерли от проказы, – сказал Ивлин, указывая головой на обезображенные останки и невольно отступая к выходу.

– Господи, помилуй, – прошептал Уильям. – Господи, помилуй.

И, не сговариваясь, они развернулись и бросились обратно, к выходу из пещеры.

– Ты привел нас сюда на погибель, – дико озираясь взвизгнул Джо Янг.

Пираты сгрудились вокруг него, на безопасном, по их мнению, расстоянии от зловещей пещеры-кладбища.

– Мало того, что твои сокровища – это блеф, ты еще хочешь, чтобы мы сдохли от ленивой смерти!

– Заткнись, шкерт, – Потрошитель выступил вперед и вынул из-за пояса нож, лезвие которого было длиной не меньше фута, – или я пощекочу тебе горло!

– Товарищи, – сказал Янг и оглянулся на Боба и Джона, – смотрите-ка, Веселый Дик завел нас сюда на верную смерть, а теперь мы еще и виноваты!

– Ты что, Джо, хочешь пролезть в капитаны? – В голосе Потрошителя звучала неприкрытая насмешка, и он, улыбаясь, смотрел на растерянных пиратов.

– Требую сходки! – выкрикнул Янг. – Веселый Дик должен быть низложен!

– Уж не ты ли займешь его место? – спросил Потрошитель. – Может, ты умеешь прокладывать курс или управляться с рулем?

– Брось, Джек. Я досыта наелся чужих команд и теперь буду поступать, как хочу.

– Клянусь, я научу тебя слушаться: не было еще человека, который остался бы жить на земле после того, как не поладил со мной, – сказал Потрошитель и поудобнее перехватил нож изуродованной клешней.

Янг посмотрел на Боба и Джона, ища поддержки, но те молчали, не сводя настороженных глаз со своего квартирмейстера.

– Вот так всегда, дети мои. – Потрошитель усмехнулся и оглядел всех троих. – Храбрости не хватает. Кишка тонка у вас, молокососы, спорить со мной. Боитесь увидеть перед смертью собственные кишки, намотанные на мой славный ножик? Тогда по местам, ребята. Все вы увязались с нами добровольно – значит, должны с честью принять то, что уготовила нам судьба. А ты, Янг, вообще жив только милостью Дика – вот уж удивляет он меня иной раз. Я бы уже давно поглядел, какого цвета твоя кровь – сдается мне, она белесая, как сопли, и жидкая, как водица.

Кто-то хмыкнул, и Потрошитель повысил голос.

– Фортуна посмеялась над нами – в другой раз мы задерем ей подол. Так что давайте-ка поужинаем, а то в моем брюхе уже играет целый оркестр. – Потрошитель снова окинул взглядом всю компанию и, убрав нож за пояс, демонстративно обратился к ним спиной. Уильям поглядел на его крепкий, загорелый до красноты затылок, на который из под шелковой выгоревшей косынки падали желтовато-седые космы, и подумал, что иногда человеческая преданность таится под самыми причудливыми оболочками.

После коротких размышлений было решено заночевать прямо на плоскогорье, благо воды здесь было предостаточно, а немного еды еще болталось в заплечных мешках. Подавленные крушением своих великих надежд, люди молча разбрелись вокруг пещер, которые хоть и были более сырыми и неудобными, чем помеченные на карте, зато в них не было заметно следов человека – следов проказы.

– Да, вот это шуточки! – бормотал Потрошитель. – Такого я еще не видал, лопни моя селезенка! – Он сооружал небольшой костер из веток кустарника и готовился вскипятить воду в небольшом медном котелке, который повсюду таскал с собой.

Унылое молчание, изредка прерываемое короткими ругательствами, воцарилось в лагере. Никто не хотел никого видеть, все избегали любых разговоров, словно боялись, что жестокое разочарование, терзавшее их души, может ненароком выплеснуться в слепой и яростный гнев, который приведет к бессмысленным обвинениям и поножовщине.

Кроуфорд сидел, прислонившись спиной к сосне, и боролся со сжигающей его изнутри лихорадкой. Половину жизни потратил он, чтобы добраться до этих сокровищ, и вот все рухнуло в одно мгновение. Но он не потерял головы. Он думал о том, как отсюда выбраться. Остальное теперь было неважно. Он оглядел свою команду. Что ж, все, кто пришли с ним, живы и относительно здоровы – значит, он не такой уж плохой капитан. Теперь его долг – вывести их к заливу, где с Начанчель на борту их ждет куттер «Король Луи». А ведь она с самого начала бормотала какую-то ерунду про то, что здесь нет никаких сокровищ. Кроуфорд вспомнил горячие глаза дочери майя. Да уж. Как в воду глядела. Он не вспомнил о ней ни разу – ни разу за этот месяц, с тех пор, как нога его ступила на этот проклятый остров. Интересно, поплачет ли она о нем или злорадно усмехнется – она всегда ненавидела белых. Но тут тень другой женщины возникла в его мыслях, и образ индианки растаял. Лукреция… Каково же будет тебе найти здесь вместо золота кости умерших от проказы…

– Эй, – крикнул Кроуфорд, – позовите сюда кого-нибудь из черномазых…

Капитан Ивлин жестом поманил к себе одного из маронов и кивнул на Веселого Дика. Негр, который так и не сумел побороть страх, с суеверным ужасом оглянулся на скалу с крестом и чуть ли не на карачках приблизился к Кроуфорду.

– Ты пойдешь назад, найдешь французов, что идут за нами. Там будет белая женщина, черные волосы, – Кроуфорд указал себе на голову, – зеленые, как вода, глаза. Понимаешь?

– Да, масса, я видел ее в ночь, когда нгомбо танцевать.

– Скажешь ей: «Золота не было. Уходи». И возвращайся обратно. Понял? Я буду ждать тебя здесь.

– Да, масса, да. – Негр затряс головой и повторил то, что он должен был передать Лукреции. Не прошло и четверти часа, как марон исчез.

Кроуфорд снова закрыл глаза и погрузился в размышления, то и дело впадая в короткую, не приносящую облегчения, дрему.

Поужинав и кое-как пристроившись на угловатых камнях, постепенно все заснули тяжелым сном. Небо заволакивалось большими тучами, и делалось еще темней. Не чувствовалось ни малейшего ветерка. Ночная тишина нарушалась лишь заунывным криком какой-то незнакомой птицы.

К этому времени порывы ветра усилились. Сухие ветви громадных сосен с глухим стуком ударялись друг о друга. Порой было слышно, как они, отломившись, падали на размокшую землю. Не одно гигантское дерево, высохшее, но все еще стоявшее, повалилось в эту бурную ночь. Среди треска деревьев и рева водопада раздавались завывания ветра. Густые тучи, гонимые к востоку, неслись так низко над землей, что казались клубами пара. Беспросветный мрак делал еще страшнее эту и без того отчаянную ночь.

Однако в оглушительном шуме порой на короткое время наступало затишье. Ветер приостанавливался, словно для того, чтобы перевести дух. Одна лишь горная река бурлила среди острых обломков скал и черной завесы старых деревьев мапу. В такие минуты тишина казалась особенно глубокой. Тогда Потрошитель, который всегда в минуты опасности предпочитал нести собачью вахту сам, внимательно вслушивался в ночь. Вдруг, как собака принюхавшись к ветру, Потрошитель вскочил и, не будя никого из своих спутников, точно дикарь в гилее, исчез среди трав и кустарника.

Вересковая пустошь раскинулась вокруг Роджера на много миль вокруг. Иногда розово-зеленое море обнажало огромные серые валуны, такие же, как тот, на котором он сейчас сидел. Ветер гулял по холмам, пригибая длинные пряди вереска. Роджеру то и дело приходилось хвататься за шляпу, и он, раздувая ноздри, полной грудью пил воздух, напоенный горьковатой свежестью и сладким медом. С тех пор как последний пикт исчез с этих холмов, никто больше не варил из вереска пьянящих напитков, и розовые метелки спокойно отцветали, насыщая бескрайние пустоши ароматами старой Англии…

– Что, Дик, жаль тебе покидать родные холмы? – отчим подошел незаметно и положил руку ему на плечо…

Кроуфорд вздрогнул и открыл глаза, едва не заорав от ужаса. Но в следующую секунду он сообразил, что это не дьявол пришел за ним, а всего лишь вернулся негр, посланный им к Лукреции.

– Я ходил, масса. Я все сказал. Она дал это. Негр протянул ему какой-то мятый сверток, и хотя пальцы Кроуфорда еще не коснулись его, он уже знал что это такое.