Взяв в руки железную ложку, что валялась возле костра, я подошёл к котелку и принялся перемешивать настой. Хотелось немного пошалить, плюнув в варево для пущей важности, но сдержался. Слюна у меня целебной не была, так что, обойдётся.

Попробовав с ложки настой, я нашёл его очень достойным и получившимся как надо. Сняв котелок с огня, наполнил услужливо подставленную кружку и пошёл к больному. Приподняв Манхалу голову, я напоил его. Больной судорожно сглатывал напиток, не приходя при этом в сознание, он бредил. Котелок с остатками зелья держал в руках брат больного, с тревогой смотря на своего родственника.

Я стёр с лица больного обильную испарину и, нацедив вторую кружку, вновь приложил её к устам страдальца. Его снова бросило в жар, да так, что пот ручьями тёк по лицу. Напитка хватило и на третью кружку, после чего, дав знак удалиться от больного, я напоил его в третий раз, оставшись ждать результата.

За стеной палатки между тем разгоралась драка. Жаждущие вылечиться от всех мыслимых и немыслимых болезней плеснули свежей воды в котелок, разбавив остаток зелья, и теперь яростно сражались за него, вырывая друг у друга. Каждый старался урвать себе хоть пару капель священного напитка. Все они видели, с каким трудом он создавался, и поэтому в его целебных свойствах никто не сомневался.

— Мне! Дайте мне напиться, я страдаю поносом!

— Не давайте ему, он врёт, срёт он редко. Дайте лучше мне, меня лихорадит каждую ночь.

— И мне, и мне дайте, я плохо себя чувствую, у меня болит голова и член. Яйца опухли, дайте мне!!!

Так они орали друг на друга, вырывая несчастный котелок из рук, и наскоро делая из него хотя бы один глоток. Список мнимых и настоящих болезней был так широк, что все и не упомнить. Да и на хрен они мне сдались? Почувствовав, что пациенту стало лучше, я, шатаясь от усталости, ушёл к себе в палатку и бухнулся без сил на лежак.

Разбудил меня шум и гам, что поднялся с утра. Как оказалось, все встали по сигналу, я же продолжал спать без задних ног и, как назло, меня вызвал к себе майор-кубинец для проведения разборок. Мои товарищи и соклановцы стоически охраняли мой сон и не пускали эфиопов в палатку, не желая, чтобы они меня будили. Но меня всё равно разбудили, оттолкнув моих защитников. Всё же, человек с ружьём, это человек с ружьём.

— Вставай, тебя начальник лагеря зовёт, — грубо пихая меня рукой, орал один из кубинцев.

— Иду, — кратко ответил я, продирая глаза ото сна.

Пришлось идти, и я, заложив руки за спину, конвоируемый сразу двумя эфиопами, последовал в командирскую палатку. Там меня явно заждались. Майор рвал и метал, когда я зашёл внутрь.

— Это что вчера было??? — с ходу наехал кубинец.

— Обряд лечения, — спокойно ответил я ему.

— Какой ещё обряд лечения, кто приказал?

— Никто не приказывал. Меня попросили спасти брата, которого укусила змея. Он лежит в медицинской палатке. Я спас его с помощью обряда и напитка, что приготовил для его лечения. Я хорошо знаю травы, дед научил. А чтобы в напиток поверили все, нужно провести обряд единения. Сила богов в силе внушения, — съехал я на поучительный тон. — Мы должны верить в чудо, но чуда не достичь одними словами, нужны и дела. Мы провели обряд, после него я дал больному лечебное зелье. Ему уже лучше.

— Я знаю! — отрезал майор. — Тебе очень сильно повезло, что он остался жив, а не умер от твоего варева.

Ну-ну. Вероятность, что он умер бы от «лечения» их «медика», была намного больше. Я разозлился и включил режим упёртого фанатика.

— Он не мог умереть от моего варева! Башир знает травы, Башир знает ягоды, Башир знает многое, но молчит, потому что его никто не спрашивает. Башир может лечить, а может не лечить. Башир может разговаривать с духами Африки. Башир любит Африку, Башир молодец! Башир…

— Хватит! — взбесился кубинец и сорвал с моей майки значок гвардии, вырвав его с мясом. — Пошёл вон!

— Вот и кончилась гвардия, — грустно сказал я вслух и вышел из палатки. Силён же, сука. Неожиданно на меня нахлынула злость и, уже уходя, я громко проорал: — суки!

— Ты слышал, что он сказал, Хосе? — опешил от услышанного капитан Сергей.

— Нет! Что он сказал?

— Он обозвал нас суками.

— Нет, тебе показалось. Впрочем, после вчерашнего это совсем неудивительно. На что ещё способен этот шаман? Уже и не знаю. Я сам готов поверить во всё, что видел ночью! Но каков наглец? Может, его пристрелить?

— Нет, через неделю-две все они уедут, и через день ты забудешь о нём. Зря ты его лишил знака. Это я ему подарил.

— Я и звания сержанта его лишу.

— А смысл?

— Нечего тут обряды Вуду проводить. Негры должны знать только коммунистическую идеологию. Религия — опиум для народа. Ваш же Ленин сказал!

— Ну, сказал, и что? Ладно, как знаешь, мне как бы всё равно. Учится минному делу он хорошо, боец из него отличный, да и организаторские навыки у него есть. Но нет, так нет, мне с ним в разведку не идти, так что, забудем.

— Забудем, — кивнул и кубинец. — Ну что, водочки?

— Нет, давай вечером.

— Ну, давай.

***

Вернувшись к соплеменникам, я объявил, что меня лишили сержантского звания, и я теперь им больше не начальник. Однако это известие никого не обрадовало, всем оказалось на это наплевать. Так что зря майор сорвал с меня значок и лишил и так отсутствующих лычек. Может, сам он и живёт по принципу той присказки: служи, дурачок, — получишь значок, но не я. Мой авторитет неформального лидера от этого «разжалования» лишь укрепился.

— Бинго, а ты откуда умеешь проводить ритуал жизни и смерти?

— От верблюда, — буркнул я недовольно. — Слышь, Салим, ты и вправду думаешь, что я буду делиться с тобой таким секретом?

— Ну, ты же никогда в клане не показывал, что знаешь и умеешь проводить обряды?

— Я тренировался, а попав сюда, почувствовал, что сила земли Африки вошла в меня. К тому же мне приснился сон, в котором духи Африки направили меня на это. Они научили и благословили меня. Я обрёл силу и теперь могу помогать и лечить. А особенно боги Африки будут рады, если лечить я буду тех, кто воюет.

— Вай! — одобрительные возгласы посыпались на меня со всех сторон.

По этому случаю, мы станцевали мамбу. Негры сразу поверили во всё, что я сказал. Дык вроде и не соврал. Так, полуправду сказал, но с верой в неё. А через полчаса нас всех погнали на полигон и гоняли на нём до самого вечера, «забыв» покормить обедом.

Матеря кубинцев последними словами, я поглощал просяную кашу без признаков мяса и радовался тому, что снова ощутил в себе уже забытые возможности и знания. Плохо лишь то, что этот мир не был продолжением того мира, в котором я жил Мамбой. На всякий чёрный случай, я припрятал золотишко и драгоценности в своём мире, но не пригодилось. Очевидно, что по всем признакам я попал в свой мир, но в 1978 год. Ну и ладно, я буду жить теперь по-новому, мы будем жить теперь по-новому. А, любэ, любээээээ.

Глава 6 В лагере

Через пару дней мои художества забылись, погребенные под грузом проблем и обстоятельств. Нас по-прежнему гоняли на полигон, проводили стрельбы, усложняя оружие. Теперь нас учили стрелять из станковых пулемётов и гранатомётов. Старый мощный РПГ-7 согласно живой очереди опробовал каждый, и результат оказался весьма разным.

Кто-то так и не смог справиться с этой шайтан трубой, едва не обосравшись от грохота выстрела. Кто-то патологически оказался не способен стрелять на поражение и прицельно, а не абы куда. У меня и самого заиграло где-то внизу, когда я впервые в жизни схватился за рукоять этого простого противотанкового средства. Но, что поделать?! Граната уже вставлена в ствол, нажал на спуск, и гром выстрела выбил из моей пустой головы остаток мыслей.

Тряся башкой и пытаясь развести в стороны собравшиеся в кучку глаза, я вышел с огневого рубежа только за тем, чтобы получить ещё две гранаты.

— Моя-твоя не надо! — взмолился я, отмахиваясь от кубинца-инструктора, мол, настрелялся уже и всё понял. Но не тут-то было. Кубинец наотрез отказался понимать моё нежелание поупражняться в стрельбе. Бери и всё, и не будь великим нехочухой. Получив пинок, я поплёлся обратно на огневой рубеж, борясь с желанием расстрелять из гранатомёта всю эту шайку-лейку. Но не время, да и незачем. Пусть живут…