По-прежнему ничего не слыша, я приподнял голову и увидел то место, где разорвалась граната. Приложило ею пять человек, ещё трое корчились, получив ранения. А впереди шёл бой. Точнее не бой, а избиение младенцев. Плотный пулемётный и автоматный огонь распластал голову и центр нашей колонны, раскидав по склонам и ложбине чёрные трупы, одетые в разномастные майки и штаны.

Сопротивление никто не оказал, бой застиг всех врасплох, и теперь многие смотрели на безмятежное африканское небо застывшими навсегда глазами. Кто-то всё же спасся и сейчас затаился среди мёртвых и раненых, боясь пошевелиться. Где-то в начале колонны стонал Джамбо, раненый в руку и грудь. Помочь никому я не мог, себя бы спасти. Но наш неведомый враг не собирался останавливаться: автоматный огонь только усилился.

Вот дёрнулся от прилетевшей пули лежащий чуть в стороне повстанец. Ещё один, приподняв голову, тут же поймал ею пулю и навечно затих. Алая струйка крови медленно вытекала из его головы, добавляя кармина в местный краснозём. Не первый раз неведомый перевал принимал в себя людскую кровь, да и не в последний. Шли здесь и рабы, погибали чужие и свои воины, нападали на караван местные бандиты, всякое бывало. Война, казалось, никогда не покидала эти места. Но пора уже что-то делать…

Подхватив за конец лопнувший ремень от пулемёта, что валялся неподалёку, я осторожно подтянул оружие к себе. Упал я удачно: небольшой валун прикрывал меня от бойцов на скале. Но всё же в любой момент меня могли обнаружить и прибить раньше, чем я начну стрелять.

Пулемёт оказался исправным и вполне готовым к бою, взрыв не повредил его, лишь слегка запорошил пылью. Отстегнув сошки, я установил пулемёт сбоку камня и прилёг за него. Поверх мушки штатного прицела виднелись фигуры врагов, что стоя расстреливали нас. Ну, что же, сейчас им ответочка прилетит.

Щека прислонилась к тёплому прикладу, рука сняла пулемёт с предохранителя и передёрнула затвор. 7,62 мм патрон легко встал в канал ствола, боёк, готовый ударить в капсюль, замер, сдерживаемый спусковой скобой. Прищурившись, я поймал первую фигуру в прицел и прошептал:

— Тебе посвящаю, о змееголовый!

И нажал на спусковой крючок.

Длинная пулемётная очередь скосила зарвавшихся наглецов, пронзая пулями и сбивая наземь. Никто из них не ожидал выстрелов в ответ. Все, кто стоял и расстреливал нас, повалились наземь. Ствол пулемёта двинулся обратно, осыпая пулями остальных, но, больше никого не задев, замолчал. Ленту перекосило. Грубо выругавшись, я стал её поправлять, мимоходом убедившись, что патронная коробка скоро опустеет.

Запаса патронов рядом не оказалось, поблизости валялся только второй запасной патронный короб, а вот патронный ящик был далеко. Его откинуло взрывом, и сквозь разбитые доски и щепки виднелись теперь жестяные бока цинков с патронами, которые ещё предстояло вскрыть. Раздосадованный этим, я кинул взгляд на ящик, примериваясь, как бы до него добраться. Нет, далеко.

— Мхара! Мхара!

Лежащий рядом с патронной коробкой мой товарищ по имени Мхара, с которым я немного сошёлся по складу характера, повернул ко мне голову. Его глаза от страха расширились и казалось, он ничего не понимал. Твою ж мать! Нужно срочно привести его в чувство, но как?

Схватив камень, я катом перевернулся на бок и, что есть силы, метнул его в Мхару. Попал! Камень врезался в плечо Мхары, от боли глаза парня расширились ещё больше и, достигнув какого-то предела, резко уменьшились, Мхара пришёл в чувство.

— А!

— Б, сука! Б!!! Патроны мне кидай, патроны.

Мхара ничего не понимал, я материл его почём зря, временами разбавляя свой мат криком:

— Патроны! Патроны давай!

Наконец, он понял, покрутил головой и, увидев коробку с патронами, тут же пополз за ней. Схватив их, он так же по-пластунски устремился ко мне. Вытянув руку, я схватил коробку и бросил рядом.

— Где твоя винтовка?

— А?

«Бумц!» — мой кулак врезался ему в лоб.

— Где… твоё… оружие…?

— ???

— Ползи за ней! Сука!

Ошарашенно кивнув, Мхара пополз обратно, ища свою СКС. Отвернувшись от него, я снова прицелился и повёл стволом пулемёта, нажав на спусковой крючок. Длинная прицельная очередь прошлась по камням и земле, вздыбив облачка пыли и брызнув осколками камней.

Пулемёт, достреляв ленту, заткнулся, дымя разогретым стволом. Я завозился, отстёгивая барабан. Барабан вообще был просто коробкой с улиткой патронной ленты внутри и всё.

Схватив вторую коробку, я приладил её к пулемёту и, пристегнув, снова вернулся к стрельбе. Следуя моему примеру, из ложбины то тут, то там залаяли редкие короткие очереди.

Вскоре и Мхара нашёл свой СКС с патронной сумкой и присоединился к нам. Где-то слева заработал ППШ, вслед мягко протрещал калаш, видно кто-то из сержантов включился. Я снова прицелился и добавил очередей из пулемёта, не давая поднять голову врагам. Но у них был козырь, и вскоре вторая граната полетела в мою сторону. Я вжался в землю.

К моему счастью гранатомётчик промазал. У нас тоже был гранатомётчик, где он? Достреляв полностью пулемётную ленту, я пополз в сторону патронного ящика, волоча за собой пулемёт. Наши бойцы вяло постреливали, но разрозненные выстрелы не могли долго удерживать врага в укрытии.

Я добрался до ящика и переполз вместе с ним в другое место, принявшись набивать патронами ленты. Занятие это долгое, нудное и неблагодарное, особенно в условиях скоротечности внезапного боя. Цинки не желали быстро вскрываться, и я нервничал, кромсая их ножом. Добравшись до содержимого, торопливо рвал бумажные упаковки, рассыпая себе под ноги патроны.

Рядом валялась винтовка Мосина с примитивным оптическим прицелом, а я и не заметил, у кого она была. Сейчас только увидел, опознав лежащий возле неё труп. Сдёрнув винтовку с тела, проверил обойму и прилёг к камню, положив на него ствол.

Оптический прицел услужливо приблизил противоположный склон. В одном месте возникло движение, дёрнув ствол в его сторону, я увидел через прицел здоровенного негра с гранатомётом на плече. Гранатомётчик прицелился и пустил гранату, как раз туда, где я раньше лежал.

— Ах, ты ж, сволочь!

Прицелившись, я выстрелил. Грохнул одиночный выстрел, прокатившись эхом по седловине. Однако прицел оказался сбит, и пуля лишь чиркнула левее головы гранатомётчика. Быстро передёрнув затвор, я взял правее и снова выстрелил, попав ему в корпус, когда он уже почти скрылся с глаз. Всё на время успокоилось и, поводив винтовкой из стороны в сторону, я бросил её и схватил пулемёт. Зарядив новую ленту, стал снова стрелять из пулемёта.

В ответ забил пулемёт с противоположной стороны, потом стрельбу подхватили несколько автоматов. С нашей стороны залаяли, захлёбываясь, автоматические винтовки и разразился треском ППШ.

«Так вас, ребята, совсем немного, оказывается…», — внезапно пришло мне в голову. Эти дураки глупо потеряли уже пятерых, и вряд ли в живых осталось больше. Так что шансы выиграть этот бой у нас всё же были. Где же, ять, гранатомёт? Достреляв коробку, я снова пополз на поиски нашего гранатомётчика и нашёл его минут через пять лежащим в углублении между камнями. Он сжался в комок и дрожал.

— Хера лежишь? Почему не стреляешь?

— Мммм, — дрожащие губы ничего не могли мне ответить. Белые зубы стучали друг об друга, а лицо исказила гримаса ужаса.

— Отдай гранатомёт.

— Мммм, нееет!

— Что ты блеешь, баран! Отдай!

— Нееет!

— Пристрелю, как суку. Отдай, ять…

— Нееет.

Мне надоело уговаривать потерявшего разум человека, и я просто ударил его кулаком в лицо, не тратя больше ненужных слов. Но он только крепче прижал гранатомёт к своей груди, как родную маму. Странно, что не подействовало, но так бывает, когда один страх сильнее всех остальных.

Пришлось бороться, разжимая его руки. В конце концов, я победил и вырвал из его рук оружие. В сумке, что валялась рядом, весьма кстати нашлись две гранаты. Подхватив её, я пополз, высматривая удобную позицию для выстрела. Едва огонь вражеского пулемётчика стих, я вскочил на одно колено и, наскоро прицелившись, нажал на спуск.