Войдя в состояние расслабленной сосредоточенности, лучше чувствуешь температуру кипения и длительность приготовления, да и вообще лучше понимаешь весь процесс. К тому времени, когда я вышел из этого состояния, отвар был готов, и я снял котелок с огня.

Старик с удивлением принюхивался к отвару, и в его глазах читалось недоверие.

— Тебе нужно на ту сторону?

— Да.

— Деньги на покупку осла у тебя есть?

— Есть!

— Хорошо. Я жду тебя здесь завтра до той поры, пока солнце не опустится за линию горизонта. Я помогу тебе, а ты поможешь моему сыну в Джибути. Он зарабатывает себе на жизнь эликсирами, но мой дар ему не передался. Надо помочь. Поможешь ему, он поможет тебе. Согласен?

— Согласен.

Что я мог ответить на это предложение, кроме своего согласия? Ничего! На этом разговор был закончен, и мы вернулись к мотоциклу, сопровождаемые теперь не только ребятишками, но и молодыми женщинами, которым хотелось поглазеть на нового человека. Они старательно кутались в длинные одежды и платки, но их любопытные глаза показывали, что это всего лишь игра.

Я загрузился в люльку, и мы стартовали. Громко взревев, «Ява» лихо развернулась на одном месте и, отчаянно рыча глушителем, помчалась по просёлочной дороге, вновь вздымая за собой уже улёгшуюся пыль. Через час меня высадили у рынка, где торговали животными, чтобы я мог прицениться и вообще подумать, а оно мне надо?

Гуляя между орущими и воняющими навозом животными, я приценился к осликам и практически сразу же оттуда ушёл. Здоровое крепкое животное стоило около трёхсот шиллингов. Нужно покупать его завтра и ехать в селение. Но что делать с оружием? Спрятать? Продать? А потом где купить? Продать можно всё и всегда, а вот купить потом тяжело будет.

Вернувшись в гостиницу, я проверил вещи, снова почистил пистолет и, удовлетворившись осмотром, ушёл прогуляться по городу и заодно поужинать.

Сидя в кафе, я рассматривал людей, спешащих по своим делам. Здесь попадалось много типажей, в основном с примесью кушитской, семитской и арабской крови. Попадались личности, сильно смахивающие обликом на европейцев, но имеющие чёрный цвет кожи. Девушки тоже встречались разные, но рассмотреть их было сложно. Вздохнув, я доел и ушёл в гостиницу, завтра меня ждал день, полный самых разных неожиданностей.

Ночь прошла спокойно и утром, закинув на себя сумку с немногочисленными вещами и оружием, я отправился покупать осла. Звериный рынок вновь встретил меня запахом свежайшего навоза, дикими криками возмущённых ослов и чем-то недовольных верблюдов. Продавались здесь и лошади, но стоили они дорого, да и выбора оказался не богат.

Пройдясь по рядам, я подобрал себе крепкого осла или ишака, кому какое название больше нравится, чёрной масти. Что-то меня всё время тянет на чёрное. Ну… Просто показался мне он здоровее, чем остальные. Отдав за него чуть больше трёхсот шиллингов и получив в подарок седло и уздечку, я увёл осла с базара, погрузив на него сумку с вещами.

Чтобы осёл не сдох по дороге или не остановился как вкопанный при бегстве, пришлось накормить его до отвала сеном и ещё купить всяких корнеплодов, в качестве ослиных вкусностей. Мне ещё на нём по саванне скакать, он хоть и не конь, но всё же побыстрей меня будет. Если, конечно, захочет.

Выйдя на дорогу, по которой вчера ехали на мотоцикле, мы с ослом пошли навстречу нашему будущему. Нас обгоняли многочисленные машины, обдавая ветром и дымом выхлопных труб, но это продолжалось недолго, и вскоре мы сошли с шоссе. Просёлочная дорога, которую я отлично помнил, вновь оказалась пустынной.

Всё просматривалось до самого горизонта и, пройдя километров пять, я остановился. Узкая полоска шоссе окончательно скрылась из виду. Редкие кустарники и невысокие деревья внесли некое разнообразие, украсив собой чахлую растительность засушливой саванны. Хоть глазу есть за что зацепиться! Впереди виднелась небольшая рощица каких-то деревьев. К ней мы и направились, чтобы отдохнуть в тени и перекусить.

Дойдя до рощи, я вынул из мешка предназначенные ослу корнеплоды и бросил часть на землю. Он тут же принялся их жевать, благодарно кивая головой. Я отсел от него подальше, прислонился к дереву и достал еду и воду. Медленно жуя и иногда запивая сухие лепешки водой, я сосредоточенно наблюдал за местностью.

Внимание моё привлекло одно дерево, что почти затерялось среди прочих и по виду смахивало на остальные, но в то же время существенно от них отличалось. Правда, это не бросалось в глаза. Дожевав, я не спеша подошёл к этому дереву. Из-под ног юркнула крупная ящерица, возмущённо шурша. Прожужжал крупный жук, в небе парил гриф, высматривая для себя падаль. Мир жил обычной жизнью, а я жил своей.

Заинтересовавшее меня дерево выглядело словно высокий кряжистый кустарник. В детстве я думал, что туя — это кустарник: меня вводили в заблуждение непроглядно густые кроны этих деревьев, посаженных в парке. Я тогда не знал, что с возрастом туя легко превращается в дерево и растёт ещё очень долго. Это дерево оказалось таким же.

От его коры исходил нежный запах чего-то тайного, чего-то непонятного и загадочного, почти мистического. Я приблизился к стволу и понял, откуда исходил запах: пахла смола этого дерева, а также некоторые молодые листочки.

Понимание жгучей искрой пронзило моё сознание. Бальзам Галаад! Полулегендарный, известный ещё с библейских времён. Это о нём говорил в моём сне змееголовый. Мало кто слышал о бальзаме, а тот, кто слышал, тот не ведал настоящего бальзама и не знал об этой смоле, думая, что знает настоящий рецепт. Так часто бывает, когда утеряны старые составы и придумываются новые, под тем же названием.

Дерево казалось очень старым! Неведомо как оно попало сюда и выжило, затерявшись в этой маленькой роще, вдали от людской суеты и дорог. Возможно, что именно это и спасло его. Отложив все дела, я начал аккуратно отколупывать со ствола кусочки смолы. Примерно через час я обобрал всю смолу, выступившую на поверхность, и нарвал множество молодых листочков. Словно старый друид, я спел славицу дереву, чтобы оно не обижалось на меня.

«Да будет вечной твоя зелень! Да не минует вода твоих корней! Да обойдёт тебя стороной человек и зверь, огненный пал и небесная молния! Да здравствуй на этой земле вечно!» — шептал я вслух, нежно проводя чёрными пальцами по коре дерева. В этот момент они сделались ласковее, чем если бы ласкали нежное тело чёрной красотки. И дерево меня услышало, а может, это мне только показалось.

Прошуршала листва, качнулись ветки богатой кроны, и кора дерева внезапно плеснула свежей смолой, даря мне свой живительный сок и благодарность. Сорвав большой лист с другого дерева, я аккуратно собрал благодатные слёзы божественной акации и с благоговением отошёл от неё. Может, это и глупость, но мне хотелось так думать и верить в силы природы. Отвернувшись, я спрятал всё собранное в чистый маленький мешочек и, убрав его в карман, ушёл. Через десять минут я покинул гостеприимную рощу.

Просёлочная дорога снова встретила меня своей пустынностью, и мне вновь пришлось идти по ней. Путь предстоял неблизкий, и только после обеда я увидел вдалеке крыши хижин большого селения. Это и оказалось то селение, куда я направлялся. Примерно через час я вошёл в деревню, ведя за собой осла.

Весть обо мне сразу же разлетелась по всему селению, и к тому времени, как я дошёл до старейшины, тот уже меня ждал.

— Пришёл? Молодец. Садись рядом со мной.

Я уселся напротив него, прямо на жухлую траву, наплевав на возможность испачкать шорты, и старик продолжил разговор:

— Я отведал твой отвар. Ничего лучше я не пробовал за всю свою жизнь. Моего брата он поставил на ноги за ночь и день. Но меня больше интересуют те слова, что ты шептал над варевом. Когда-то, очень давно, я слышал похожие от древнего колдуна, что каждый раз шептал их при приготовлении настоя трав или яда. А ты умеешь готовить яды?

«Ха, мистер Фукс, есть ли у вас план? Конечно, мистер Фукс, у мистера Фукса всегда есть план. Даже два плана», — примерно такие мысли промелькнули у меня в голове, едва я услышал эти слова. Умею ли я готовить яды? Да сколько угодно и какие угодно.