– Тебя в школе не было!!! – вихрем ворвавшись в кухню, закричал Васька. – Что случилось?

Девочки как раз обедали, когда он появился в доме.

– Вася! – выскочив из-за стола, бросилась к нему Маша.

Тоне снова захотелось стукнуть сестру ложкой, на этот раз по затылку – потому что Маша прямо-таки повисла на Ваське, и Тоне был виден именно ее затылок.

– Привет, – сказала она вместо этого.

Вася поставил Машу и подошел к Тоне.

– А что тебя в школе-то не было? – повторил он.

– Меня искали, что ли? – удивилась Тоня.

– Конечно. Я искал.

– Мы проспали, представляешь. – улыбнулась Тоня. – С этими грибами…

– Фу, ну это ладно, – облегченно вздохнув, улыбнулся и Вася. – Вот, держи. Это ваши.

Он протянул деньги.

– Да не возьму я. – Тоня отодвинула от себя его руку.

– Я продал грибы. Все честно, – нахмурился Василий. – Вы их собирали? Собирали. Это ваша доля.

– Ты грибки продал? – ахнула Маша.

– Да. Как и говорил, Тонь. Так что бери. Я старался, торговался.

Слово «старался» он употребил очень к месту. Тоня тут же растаяла, представив, как он сидит с утра на дороге, высматривает редкие машины и упрашивает водителей купить его грибы…

– Спасибо, Вась… – пробормотала она.

Вася подошел к буфету и положил на него деньги.

– Ой, а это что, мобильный твой? – с этими словами он цапнул телефон, лежащий в незакрытом выдвижном ящике.

Тоня бросилась к нему.

– Мой! Не трогай! – с этими словами она выхватила мобильник из шустрых Васькиных ручонок.

– А номер-то свой скажи, – тут же попросил Вася.

– Зачем?

– Ну, «смс» тебе буду писать.

– Да не надо, – с этими словами Тоня спрятала телефон в карман. – Если есть чего сказать, так говори.

«Начнет мне „смс“ писать, отвечать ему придется, деньги тратить», – подумала она с грустью. К сожалению, «смски» получать хотелось. Девчонки-подружки в Москве часто переписывались с ребятами – и всегда со сладостным нетерпением гипнотизировали свои телефоны, ожидая, когда они пискнут-курлыкнут, получив какое-нибудь очередное незамысловатое послание. А если и она тоже будет ждать Васькиных сообщений – то просто сил не хватит для ожидания. Пусть телефон получает только вести от мамы. И только хорошие. Их Тоня и будет ждать.

Это она и попыталась Василию объяснить. Он, кажется, понял. С сожалением кивнул. Но не обиделся. «Золотой», – подумала про него Тоня.

И налила Ваське тарелку свежего грибного супа. Светлого, наваристого.

– Не черный – надо же! – удивился Вася и в два счета этот суп проглотил.

Тоня налила ему добавки.

– Ну и как у тебя прошел сегодня первый учебный день? – спросила она.

– А я не учился.

– Почему? – ахнула Тоня. – А мама твоя в школу приходила?

– Нет, – честно ответил Вася. – Я ей еще не говорил, что ее вызывали. Да и у меня с утра другие дела были, какая же школа? Нет, я вообще-то был в школе – к тебе приходил. А тебя не оказалось…

– Да ты что?! – воскликнула Тоня и хлопнула полотенцем по столу. – Тебе ж сказала директор: завтра в школу с матерью и с учебниками! А ты? Теперь тебя вообще могут в школу не взять, ты это понимаешь?

Тоня кричала это – и ужасалась. Тому, что понимала: она боится, что Василия могут действительно не взять обратно в школу. И тогда он не будет ходить туда вместе с ней… Это ее тревожит – и это плохо. И она вот-вот скажет ему об этом. Парнишке, знакомству с которым исполняется сегодня третий день…

Взяв с «трудного» ученика обещание, что он все скажет матери и приведет ее в школу, Тоня настойчиво проводила Ваську к «Муравью». Маша висела у него на руке и поднывала, упрашивая Васю остаться, он сюсюкал с Машей, как с малышкой – и тем самым успокоил ревнивое Тонино волнение.

Мотороллер умчался, Маша осталась на улице чесать Кузика, нахватавшего по кустам сухих колючих репьев, а Тоня вбежала в дом, плюхнулась на кровать за занавеской – и заплакала. Обычно она была ровна, спокойна, никакие проблемы и заботы не выводили ее из себя. Только если горе давило на ее душу, вызывало слезы. Горя в последнее время было много, Тоня научилась с ним жить, переносить его стойко. А сейчас, вот именно сейчас, сегодня, ничего плохого не случилось. А она плакала: о чем – непонятно, но как-то так сладко, от всей души.

И плакала бы долго-долго, но хлопнула дверь, и в кухню кто-то вошел. Тоня выскочила из комнаты – это оказались бабушки Валя с Феней. Они пришли проведать, как живут-поживают самостоятельные девочки.

– Поросеночка я зарезала, – улыбнулась баба Валя, усаживаясь за стол: Тоня пригласила их супом угоститься. – На-ка, мясца вам принесла. И печенки – поджарите свеженькой.

– Ты в холодильник, в холодильник пока убери! – махнула рукой в сторону холодильника баба Феня.

Тоня снова чуть не заплакала. В деревне не забывали их с Машей, все время кто-нибудь наведывался. А баба Феня с бабой Валей чаще всех. Тоня старалась не брать никаких подарков, ведь пока у них все было свое. Но когда делятся свежей поросятинкой – отказываться нельзя, это она с детства знала.

– Спасибо, спасибо! – проговорила она и открыла холодильник. Дверца морозилки тут же распахнулась.

Грибы! Вот кому нужно было их отдать! Бабаньки бы обрадовались маслятам – самим в такую даль и глушь им в жизни уже не дойти! А Тоня вместо этого цыганские деньги получила. Эх, стыдно – бабки к ней с мясом, а она… Может, в выходной снова с Васькой в глушь Алпашевского леса за маслятами сгонять? Опять с Васькой?..

Бабульки отказались брать мороженые грибы, но супу наелись как следует. Ели и хвалили Тоню – такую взрослую и умелую. Тоня улыбалась – ведь и маме, и дедушке слушать это было бы тоже очень приятно.

И все-таки ученика Василия Константинова дождались в школе. Появилась в кабинете директора и его мама, которую, к сожалению, Тоне увидеть не удалось. Там, в этом кабинете, как потом рассказала ученикам Ираида Андреевна, мама поклялась, что мальчик ее будет очень примерным, занятия пропускать не станет, выучится, окажется образованным и необычайно культурным – а все потому, что вдруг ощутил страстную тягу к знаниям.

– В последний раз верю, Константинов, учти, – размашисто погрозив пальцем, заявила Ираида Андреевна.

И Вася кротко закивал. После чего директор разрешила ему приступить к занятиям. Он уселся за Тонину парту. Но Ираида Андреевна отрицательно покачала головой:

– Ты куда, голубчик, в восьмой класс, я смотрю, намылился? Нет уж, ты еще шестой не закончил. Так что давай-ка вон туда, к окошку…

И она указала на свободную парту ряда у окна. Пятеро смешливых мальчишек радостно загудели, замахали ему руками. Вася пересел к одному из них.

И все уроки исподтишка смотрел на Тоню, которая старалась не обращать на это внимания.

Потому что и так после уроков он был неизменным гостем их с Машей дома. Втроем они играли, разбирались с хозяйством, телевизор смотрели – дня не хватало. Но часто Константинов Василий пропадал куда-то – и по несколько дней от него не было ни слуху ни духу. В школе в такие моменты его тоже не было. И когда он появлялся после таких отлучек, Тоня ни о чем не спрашивала – а зачем? Он свободный человек, да еще и цыган. Понять их жизнь сложно, а раз сам он не рассказывает, где бывает, значит, и не нужно.

Но каждый раз, прохладным утром выскочив за порог, с радостным ожиданием смотрела вдаль, на кромку леса. Там, на дороге, обычно ждал ее Васька на своем «Муравье». Лугом-полем она добегала, вскакивала в седло позади Василия – и ребята мчались в школу. Когда начинал сыпать осенний частый дождик, Тоня держала над собой и Васькой зонт – и в такие моменты ей было особенно хорошо: спокойно, надежно и весело.

…А осень была в самом разгаре, и уже близки были холода. Облетели деревья, лишь кое-где оставив желто-бурую красоту, опустели и словно затаились поля, холмы и луга. Все чаще солнце пеленалось в тягучие облака, словно тоже собираясь на покой. Глядя через окно на серую даль, Тоня думала, что совсем скоро начнет темнеть с середины дня, станет быстро подступать ночь к их одинокому дому на отшибе. Но ей казалось, что страшно им с Машей не будет. Потому что у них есть Вася. С ним так спокойно и просто! Даже если Васьки не оказывалось рядом, а он мотался где-то по своим цыганским делам, Тоня оставалась в уверенности, что все будет хорошо, потому что если что-то и разладится, Васька приедет – и наведет порядок.