Он задумчиво поскреб подбородок. Артур нагнулся с седла и воскликнул:

– Ну, Эрнальд? Чего ты ждешь? Марш вперед, парень!

– А? Иду, иду, милорд, – отозвался Эрнальд.

Он припустил вперед тяжелыми прыжками. Воины, облаченные в доспехи, вступали в бой друг с другом. Тут двое неслись галопом по полю – их копья с глухим стуком ударились в деревянные щиты. Там другая пара, обломав копья, схватилась за булавы, с жаром атакуя друг друга. Конь без всадника стоял смирно, как и был обучен, пока его хозяин, спешившись, защищался от нападения конного воина. Несколько человек, сломав копья и не добившись результата, прокладывали себе путь к ближайшему форту, чтобы заново вооружиться. Эрнальд замедлил шаг и наконец остановился в растерянности.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – закричал Артур. Обычно он не ругался, но он уже начинал волноваться из-за долгой проволочки. – Где сэр Дени?

– Простите, милорд, – сказал Эрнальд. – Вон там он.

Он вытянул мощную длань. Рыцарь, на щите которого были намалеваны красные и желтые полосы, рысью проезжал мимо. Эрнальд сунул пальцы в рот и пронзительно свистнул. Воин остановился и повернул к ним голову, закрытую шлемом.

– Нападайте на него, милорд, – завопил Эрнальд.

Артур поднял щит и крепко зажал копье под мышкой. Он мог только смутно видеть темные, расплывчатые контуры всадника и лошади. Его противник готовился. Они пришпорили коней и помчались галопом навстречу друг другу.

Эрнальд застыл на месте, открыв рот и напряженно раздумывая. Его глаза постепенно наполнялись тревогой и удивлением, когда он увидел, что хозяин промахнулся на добрых три фута, не достав другого рыцаря, и продолжает скакать вперед, направляясь в дальний конец луга. Он сглотнул слюну, яростно почесывая в затылке. Схватив свой молоток, он побежал за Артуром.

Дени уже начал приходить в отчаянье. На лбу у него выступила испарина, и из-за этого стало еще труднее видеть сквозь прорези шлема. Под правой рукой у него зачесалось, а почесать то место не было никакой возможности. Он привстал на стременах, оглядываясь по сторонам и надеясь заметить Артура или сопровождавшего его виллана.

Он услышал приглушенный выкрик:

– Ола! Повернись и защищайся!

В шлеме он с трудом мог разобрать слова. Он опустился в седло. Рыцарь с пергаментным гребнем, похожим на веер, прикрепленный к верхушке шлема, размахивал копьем в дюжине пейсов от него. Убедившись, что привлек внимание Дени, тот закричал:

– Разъедемся подальше, сэр, если не возражаете. – И развернул широким кругом своего коня, крепко удерживая копье при этом маневре.

Дени скрипнул зубами. «Прекрасно, – пробормотал он. – Надо так надо. Бог да поможет нам обоим».

Его охватило полнейшее спокойствие. Он пустил коня рысью, описал полукруг и, когда расстояние между ним и противником показалось ему достаточным, опустил копье, направив его влево через шею лошади. Он вспомнил, чему недавно учил его Хью Хемлинкорт: «Не стискивай в руке копье, дружище! Держи легко, но твердо. Направляй его одним локтем. Смотри на поле боя и к дьяволу все остальное». Он сосредоточился на щите противника, и этот раскрашенный треугольник из дерева и кожи превратился в центр и основу мироздания. Крайняя ограниченность поля зрения теперь помогала Дени, а не мешала. Он бросил коня в галоп и, подавшись вперед, устремился к цели.

При столкновении он почувствовал сильный толчок в спину – в тот момент, когда его отбросило на заднюю луку седла. Правая рука гудела от удара, и он понял, что держит древко не более четырех футов длиной. Копье разлетелось в щепы. Он сморгнул от пота, заливавшего глаза, и увидел, что его противник лежит ничком на утоптанной земле, неподалеку от своего коня.

Чувство огромного облегчения и триумфа переполнило Дени. Он спешился, тихонько приговаривая: «Так-так-так», с усилием перевернул на спину поверженного противника, распутал ремни увенчанного гребнем шлема и, придерживая голову, стянул его, чтобы дать бедняге вдохнуть свежего воздуха. Он застыл как вкопанный, уставившись на лицо барона Эсташа де Грамона, которого видел последний раз в спальне глубокой ночью и не хотел бы увидеть вновь.

Один из шести баронов Пуату. «И мне пришлось с ним сразиться! – в растерянности подумал он. – Ну почему он не мог победить меня?» От ужаса холодный пот заструился у него по спине. С величайшей осторожностью он опустил на землю голову барона. Он направился к коню, но, вдруг опомнившись, отбросил щит с красными и белыми полосами, чтобы Грамон не узнал его, если они снова встретятся. Однако вокруг было еще много воинственно настроенных рыцарей, искавших соперников, и потому он поднял щит барона, украшенный эмблемой из голубых и белых ромбов.

Дени вскочил в седло и поскакал прочь. Однако не смог удержаться и оглянулся назад, хотя для этого ему пришлось повернуться всем корпусом. Он заметил, что кто-то остановил коня подле распростертого тела барона. Довольный, он вновь выпрямился в седле и, к своему ужасу, обнаружил, что несется как раз в гущу ожесточенного сражения, которое вели между собой шестеро рыцарей.

Эту стычку, совершенно неумышленно, затеял именно Артур. Когда, следуя указующему персту Эрнальда, он ринулся на того, кого принял за Дени, и приблизился к нему, то был ошеломлен, рассмотрев на щите противника вместо пяти красных и белых горизонтальных полос несколько красных и желтых. Он невольно отвел копье в сторону, но не рассчитал расстояние и проскочил мимо соперника. В полном замешательстве он подгонял коня коленями и шпорами. Тот перешел в широкий галоп. Слишком поздно Артур увидел маячившие впереди него тени и натянул поводья; его скакун резко свернул и боком врезался в другого коня, чей всадник уже приготовился атаковать кого-то другого. Тот уронил копье, потерял равновесие и с хриплым криком вцепился в Артура, тоже выронившего копье. Мгновение они боролись, тяжело дыша и неразборчиво ругаясь, пока Артуру не удалось высвободить одну руку. Он сжал закованный в броню кулак и нанес противнику сильный удар по затылку, отчего шлем загудел, как колокол. Медленно и величественно рыцарь повалился с седла и приземлился вниз головой у копыт своей лошади.

Третий рыцарь, разгневанный непрошеным вмешательством, сделал выпад и нанес Артуру скользящий удар копьем. Четвертый рыцарь, наблюдавший за этой сценой, с криком: «Позор! Двое против одного» – вступил в бой, а миг спустя с разных сторон подъехали еще трое и с радостными воплями ринулись в драку.

Артур, прикрывшись щитом, схватился за палицу, сдернув ее с луки седла, где она висела, и обменялся парочкой ударов сначала с одним из рыцарей, потом с другим. Это было великолепно! Ничто не могло сравниться с этим! Он расхохотался, вскинул щит, отражая удар, и ответил с равной силой. Схватившись с противником врукопашную, он видел так же хорошо, как человек с нормальным зрением. К нему подъехал еще один рыцарь. Мельком заметив щит, разрисованный голубыми и белыми ромбами, Артур обрушил на него палицу. Рыцарь что-то прокричал ему, схватил его за руку и выдернул из седла. Они упали вместе, продолжая бороться.

Эрнальд наконец догнал хозяина. Он снял с плеча кузнечный молот и, бормоча себе под нос, стал пританцовывать вокруг. Он видел, как Артур вступил в битву с рыцарем, державшим бело-голубой щит, видел, как они вместе упали и покатились по земле, видел, как они расцепились и поднялись на ноги. Он видел, что чужой рыцарь вырвал у Артура его палицу и замахнулся ею, собираясь нанести удар. И он также увидел, что его хозяин подвергается опасности и что на карту поставлена честь поместья Хайдхерст. Он размахнулся кузнечным молотом на длинной рукояти и метнул его.

Молот перевернулся в воздухе один раз. Только это спасло Дени жизнь. Рукоять молота слегка задела его шлем – так человек щелчком смахивает надоедливую мошку, – но этого оказалось достаточно, чтобы Дени без сознания распростерся у ног Артура.

Артур в изумлении уставился на него, а затем с сомнением посмотрел по сторонам. Сражение закончилось: другие победители уже занимались своими пленниками, и Эрнальд с самодовольной ухмылкой подошел поближе.