– Синяя Раковина! Сажай машину! Сажай!
39
– Плохое понимание. Ей солгали.
Равна пыталась что-то прочесть за его голосом. Булат говорил по-самнорски так же скрипуче, тем же детским и жалобным голосом. Отличия от прежнего ну совсем не было… Но как-то очень натянуто выглядела его история после случившегося. Либо он был самым большим мастером бесстыдства на всю Галактику… либо говорил правду.
– Очевидно, девочка была ранена, а потом обманута Резчицей. Это многое объясняет, Равна. Без нее Резчица не решилась бы напасть. Без нее не было бы опасности.
По закрытому каналу донесся голос Фама:
– Девочка действительно была без сознания во время нападения, Рав. Но она чуть мне глаза не выцарапала, когда я только заикнулся, что она может быть неправа насчет Булата и Резчицы. А стая, которая была с ней, внушает доверия куда больше, чем Булат.
Равна вопросительно посмотрела через стол на Зеленого Стебля. Фам не знал, что наездница здесь. Тяжелое дело. Зеленый Стебель была островом здравого смысла посреди безумия – и она знала «Внеполосный» несравненно лучше Равны.
Пока она сомневалась, Булат заговорил вновь:
– Если посмотреть, ничего не изменилось, разве что к лучшему. Еще один человек оказался жив. Как же вы можете в нас сомневаться? Поговорите с Джефри – он понимает. Мы сделали все, что могли для детей в… – булькающий звук, и другой голос закончил: – в анабиозе.
– Конечно, нам обязательно надо с ним поговорить, Булат. Он – лучшее доказательство честности твоих намерений.
– Хорошо, Равна, через несколько минут. Но понимаешь ли, он и моя лучшая защита от всяких хитростей с вашей стороны. Я знаю, насколько вы могущественны. Я… я вас боюсь. Нам надо… – булькающая консультация, – …успокоить друг друга в наших опасениях.
– Гм. Мы что-нибудь выработаем. А теперь дай нам поговорить с Джефри.
– Хорошо.
Равна переключила каналы:
– А ты что думаешь, Фам?
– Для меня здесь нет вопросов. Эта Джоанна – не такой наивный ребенок, как Джефри. Мы всегда знали, что Булат – крепкий орешек. Это другие факты мы воспринимали неверно. Место приземления в середине его территории. Убийца – он. – Голос Фама упал почти до шепота. – Черт возьми, это, быть может, ничего не меняет. Корабль у него, и я должен туда попасть.
– Там будет еще одна засада.
– Знаю. Но разве это важно? Если мы сможем дать мне время для работы с Контрмерой, это может… это будет того стоить.
Самоубийственный шаг при выполнении самоубийственной миссии?
– Я не уверена, Фам. Если мы дадим ему все, что он хочет, он убьет нас, даже не подпустив к кораблю.
– Он попытается. Слушай, в любом случае заставь его продолжать разговор. Может быть, мы сможем запеленговать его радио и выбить этого типа оттуда к чертовой матери.
Но в голосе его не было оптимизма.
Тиратект не отвел их ни обратно в корабль, ни в их комнаты. Они спустились по лестницам внешних стен, сначала часть Амди, потом Джефри и потом остальной Амди, а за ними – синглет от Тиратекта.
Амди все еще ныл:
– Не понимаю я, не понимаю. Мы же можем помочь!
Джефри:
– А я никаких пушек не видел.
Синглет был переполнен объяснениями, хотя они звучали так же неубедительно, как и прежде:
– Я видел их одним из своих других элементов там, в долине. Мы вводим в бой всех наших солдат. Нужно выстоять, иначе никто из нас не доживет до спасения. И сейчас здесь для вас самое лучшее место.
– А откуда ты знаешь? – спросил Джефри. – Ты можешь прямо сейчас поговорить с Булатом?
– Да, один мой элемент с ним наверху.
– Так скажи ему, что мы должны помочь. Мы говорим по-самнорски даже лучше тебя.
– Скажу прямо сейчас, – быстро ответил Плащ.
В стене больше не было оконных щелей. Только горящие фитили факелов освещали туннель через каждые десять метров. Воздух был холодный и застоявшийся, на камнях без драпировки блестела влага. Маленькие двери были сделаны не из полированных досок. Вместо них были решетки, а за ними – темнота. «Куда это мы идем?» – подумал Джефри. Ему вспомнились подземные тюрьмы древних легенд, коварная западня, погубившая Двух Великих и Графиню Озера.
Амди, казалось, ничего такого не чувствовал. При всей проказливости своей натуры Щенки был доверчив; он всегда зависел от господина Булата. Но родители Джефри никогда так не поступали, даже во время бегства с Верхней Лаборатории. Вдруг Джефри по-другому увидел господина Булата, будто тот больше не давал себе труда притворяться хорошим. А этому Тиратекту, который теперь был тише воды, ниже травы, Джефри вообще никогда не доверял.
На холме никаких новых угроз не было!
Страх, упрямство и подозрение сработали вместе: Джефри обернулся и встал напротив Плаща.
– Мы дальше не пойдем. Это не то место, где нам полагается быть. Мы хотим говорить с Равной и с господином Булатом. – И вдруг пришло освобождающее озарение. – А ты не такой большой, чтобы нас остановить!
Синглет резко попятился и сел. Склонил голову, моргнул.
– Значит, вы мне не доверяете? И правильно. Здесь вы никому не можете доверять, кроме самих себя. – Глаза его перешли с Джефри на ряд Амди, взглянули дальше по коридору. – Булат не знает, что я вас сюда привел.
Признание было сделано так быстро, так легко. Джефри проглотил слюну.
– Ты привел нас сюда уб-бивать.
Все элементы Амди смотрели на него и на Тиратекта расширенными от изумления глазами.
Синглет помотал головой в частичной улыбке.
– Ты думаешь, что я предатель? Наконец-то после всего какое-то здравое подозрение. Я тобой горжусь. – И господин Тиратект все так же гладко зажурчал по-самнорски: – Ты окружен предателями, Амдиджефри. Но я в их число не вхожу. Я привел вас сюда, чтобы вам помочь.
– Я это знаю. – Амди потянулся вперед и коснулся синглета мордой. – Ты не предатель. Ты – единственный, кроме Джефри, до кого я могу дотронуться. Мы всегда хотели тебя любить, но ты…
– Ох, но вы должны быть подозрительными. Если не будете – умрете. – Тиратект оглядел щенков и нахмуренного Джефри. – Твоя сестра жива, Джефри. Она сейчас там, за стенами, и Булат все время это знал. И это он убил твоих родителей; он сделал почти все, что приписывал Резчице. – Амди попятился, трясясь в гневном отрицании. – Ты мне не веришь? Забавно. Когда-то я хорошо умел лгать; я мог бы уговорить рыбу заплыть ко мне в пасть. А сейчас, когда годится только правда, я не могу тебя убедить. Слушай!
И вдруг голос синглета стал голосом говорящего по-человечески Булата. Он говорил с Равной и высказывал оправдания для нападения, которое он только что организовал на Джоанну.
Джоанну! Джефри рванулся вперед и упал на колени возле Плаща. Почти не думая, он схватил синглета за глотку и стал трясти. Тот щелкал зубами около его рук, пытаясь освободиться. Амди бросился вперед и стал оттаскивать его за рукава. Джефри отпустил руки. В сантиметрах от его лица горели в свете факелов глаза синглета. А Амди говорил:
– Человеческие голоса легко подделать…
– Конечно, – презрительно бросил фрагмент. – И я же не притворяюсь, что это прямая передача. То, что ты сейчас слышал, сказано несколько минут назад. А вот – то, что мы с Булатом планируем прямо сию секунду.
Самнорская речь резко смолкла, и коридор наполнился булькающими аккордами языка стай. Даже после годичного опыта Джефри только приблизительно понимал смысл разговоров. Кажется, говорили две стаи. Одна из них приказывала другой что-то сделать, привести Амдиджефри – этот аккорд звучал ясно – наверх.
Амдиранифани вдруг затих, каждым напряженным элементом вслушиваясь в передаваемые звуки.
– Хватит! – вдруг пронзительно взвизгнул он, и в коридоре стало тихо, как в гробнице. – Ой, господин Булат, ой, господин Булат! – запричитал Амди, и все его элементы сгрудились у ног Джефри. – Он говорит Равне, что тебе будет плохо, если она его не послушается. Он хочет убить Гостей, когда они приземлятся. Я не понимаю.