Равна улыбнулась дисплею. Сегодня она могла послать Джефри больше, чем туманные обещания: точное время отправления. Сообщение [59] ему понравится. Она ввела: «Мы планируем отлет через семь дней, Джефри. Время полета около тридцати дней». Надо ли это указывать? Последние сообщения в группе новостей по Зонам отмечали необычную активность Дна. А мир Стальных Когтей так близок к Медленной Зоне… Если «буря» станет сильнее, время полета затянется. Был шанс около одного процента, что полет займет и все шестьдесят. Равна откинулась на спинку кресла. А хочет ли она это говорить? Черт возьми, лучше быть откровенной – точные даты могут спутать местных, которые помогают Джефри. Она объяснила все «если» и «но», потом перешла к описанию корабля и тех чудесных вещей, которые на нем будут. Мальчик обычно не писал длинных писем (кроме тех случаев, когда передавал информацию от Булата), но ему явно нравились длинные письма от нее.
«Внеполосный» проходил последние предполетные проверки. Его гипердвигатели были смонтированы и испытаны, наездники водили его за пару тысяч световых лет проверить антенный рой. Рой работал великолепно. Равна и Джефри смогут разговаривать почти в течение всего полета. Вчера корабль грузили припасами. (Звучит как описание средневековой авантюры. Но кое-какие припасы надо взять, если собираешься так далеко, что нельзя верить графическому описанию реальности.) Где-то завтра сотрудники Грондра нагрузят трюм приборами, которые могут пригодиться для спасательной операции. Это надо говорить? Некоторые из этих приборов могут испугать местных друзей Джефри.
Вечером Равна и наездники устроили пикник на берегу. Они его так назвали, хотя это скорее был его человеческий вариант, чем свойственный наездникам. Синяя Раковина и Зеленый Стебель откатились от воды подальше, где песок был сухой и теплый. Равна поставила напитки на грузовой шарф Синей Раковины. Они сидели на песке и любовались закатом.
Это было празднование – Равна получила разрешение лететь на «Внеполосном», корабль был готов к отбытию. Но…
– Вы действительно довольны, что летите, миледи Равна? – спросил Синяя Раковина. – Мы-то двое отлично на этом заработаем, но вы…
Равна рассмеялась:
– Мне заплатят командировочные. – Она с пеной у рта добивалась разрешения лететь, теперь можно было торговаться об оплате. – И это правда, я в самом деле этого хочу.
– Я рада, – сказала Зеленый Стебель.
– Я смеюсь, – добавил Синяя Раковина. – Моя подруга особенно довольна тем, что наш пассажир не будет унылым. Мы почти утратили любовь к двуногим после путешествия с нашими сертификантами. Но теперь нет ничего, чего надо пугаться. Читали ли вы группу «угрозы» за последние пятнадцать часов? Погибель перестала расти, и ее края очень четко определились. Отклонение вступило в средний возраст. Я готов отбыть прямо сейчас.
Синяя Раковина погрузился в общие рассуждения о стаях Стальных Когтей и возможной судьбе Джефри и других уцелевших. Зеленый Стебель вставляла слово время от времени. Она уже не так стеснялась, как раньше, но казалась мягче, чем ее друг, не такой уверенной в себе. И ее самооценка была чуть более реалистичной. Все еще шла окончательная проверка «Внеполосного» – и Грондр к тому же финансировал небольшой флот ложных кораблей. Сейчас уже их было готово пятьдесят. К концу следующей недели их будет сто.
Доки вплывали в ночь. В неплотной атмосфере сумерки были короткими, но цвета – поразительными. Блестели в горизонтальных лучах пляж и деревья. Запах цветов мешался с ароматом морской соли. На дальнем берегу моря резко разграничивалось темное и яркое, силуэты сооружений – то ли фантазия вринимийцев, то ли оборудование Доков, Равна так и не могла понять. Солнце скользнуло за море. Горизонт окрасился оранжевым и красным, с широкой полосой зеленого поверху – может быть, ионизированный кислород.
Наездники не стали поворачивать тележки, чтобы лучше рассмотреть – насколько знала Равна, они могли видеть во всех направлениях, – но замолчали. Когда солнце село, волноломы разбили его на тысячу изображений – блики зеленого и желтого в пене. Равна подумала, что эти двое предпочли бы сейчас быть там. Она часто видала, как они на закате нарочно забирались в самый сильный прибой, подняв повыше ветви и стебли. В такое время она почти понимала малых наездников – они проводили жизнь, запоминая такие повторяющиеся моменты. Равна улыбнулась зеленоватым сумеркам. Чтобы волноваться и строить планы, всегда будет достаточно времени потом.
Так они сидели минут двадцать. Вдоль изгиба берега в густеющей тьме тянулась ниточка огней – работники из офисов выходили на пляж. Где-то очень близко послышался хруст песка под ногами. Обернувшись, Равна увидела Фама Нювена.
– Мы здесь, – позвала она.
Фам неторопливо подошел. Он почти не появлялся с момента их последней стычки – наверное, какие-то уколы Равны его хорошо достали. Стоит надеяться, что Старик заставит его это забыть. Фам Нювен был в потенциале настоящей личностью, и нехорошо язвить его лишь потому, что его принципал вне досягаемости.
– Садитесь с нами. Галактика взойдет через полчаса.
Наездники так углубились в созерцание заката, что только сейчас заметили гостя.
Фам Нювен сделал два шага к Равне и остановился, глядя в море. Когда он повернулся к ней, зеленые сумерки придавали его лицу какую-то странную твердость. Он полыхнул своей несимметричной улыбкой:
– Кажется, я должен перед вами извиниться.
«Неужели Старик все-таки позволил ему присоединиться к человечеству?» – подумала Равна. И все-таки она была тронута.
– И я перед вами тоже. В конце концов, если Старик не хочет помогать, то и не будет, а я не должна была выходить из себя.
Фам Нювен тихо рассмеялся.
– Ваша ошибка куда меньше. Я все еще пытаюсь понять, в чем был неправ, и… кажется, у меня сейчас не будет времени это узнать.
Он снова повернулся к морю. Равна встала рядом с ним. Вблизи его глаза казались стеклянными.
«Черт тебя побери, Старик! Если ты собираешься его от себя оторвать, так не делай этого по частям!»
– Вы крупная специалистка по Перешедшим Силам, правда?
Зачем такой сарказм?
– Ну, я…
– У этих больших мальчиков бывают войны?
Равна пожала плечами:
– Слухи бывают всякие. Мы считаем, что конфликты бывают, но слишком тонкие, чтобы назвать их войнами.
– И вы чертовски правы. Борьба существует, но у нее куда больше граней, чем у любого явления, которое случается здесь. Обычно преимущества сотрудничества настолько велики, что… В общем, в этом частично состоит причина того, что я не принимал Отклонение всерьез. Кроме того, это создание жалкое: мерзкая дворняга, гадящая в собственном логове. Даже захоти оно убивать другие Силы, такое, как оно, никогда бы этого не смогло. Даже за миллиард лет…
К ним подъехал Синяя Раковина.
– Кто это, миледи?
Это была обычная выходка наездника, к которым Равна только начинала привыкать. Если бы Синяя Раковина справился с памятью своей тележки, он бы знал. Но потом до нее дошел смысл вопроса. В самом деле, кто это? Она посмотрела на компьютер. Он показывал состояние передатчиков с момента появления Фама Нювена… О Силы! Три передатчика были заняты одним клиентом!
Она быстро шагнула назад.
– Ты!
– Я! Снова лицом к лицу, Равна. – Похотливая гримаса была пародией на самоуверенную улыбку Фама. – Извини, сегодня я не могу быть очаровательным. – Он неуклюже похлопал себя по груди. – Я использую глубинные инстинкты этого предмета. Потому что слишком занят попытками сохранить себе жизнь.
По его подбородку стекала струйка слюны. Глаза Фама то наводились на нее, то блуждали по сторонам.
– Что ты делаешь с Фамом!
Эмиссар шагнул к ней, споткнулся.
– Расчищаю место, – донесся голос Фама Нювена.
Равна назвала код телефона Грондра. Ответа не было.
Эмиссар покачал головой.
– Организация Вриними слишком занята сейчас, пытаясь уговорить меня освободить их аппаратуру или собраться с духом и заставить меня. Они не верят в то, что я им говорю. – Он рассмеялся коротким кашляющим смехом. – Не важно. Теперь я вижу, что атака была лишь смертельным отвлекающим маневром. Как тебе это, маленькая Равна? Понимаешь, Погибель – это не Отклонение Класса Два. В оставшееся мне время я могу только строить догадки о том, что это. Что-то очень старое и очень большое. Что бы это ни было, оно пожирает меня заживо.