Народу резчиков Хранитель был хорошо известен – и по большей части не по тем причинам. Ему было примерно сто лет, и он произошел при выделении из Резчика двух его стратегов. В ранние свои десятилетия Хранитель управлял городской лесопилкой. На этой работе он придумал усовершенствования для водяного колеса. Были у него довольно романтические связи – в основном с политиками и составителями речей. Постепенно заменяемые элементы склонили его к участию в общественной жизни. Последние тридцать лет он имел один из самых весомых голосов в совете Резчицы; десять лет, как стал лордом-камергером. В обоих этих качествах он отстаивал интересы гильдий и честной торговли. Ходили слухи, что если когда-нибудь Резчица отречется или полностью умрет, Хранитель будет следующим Главой Совета. Многие считали, что в случае подобного несчастья это станет лучшим исходом – хотя напыщенные речи Хранителя и были проклятием заседаний Совета.

Таков был публичный образ Хранителя. Каждый, кто разбирался в вопросах безопасности, предположил бы, что Хранитель командует и шпионами Резчицы. Без сомнения, у него были десятки информаторов в порту и на лесопилках. Но теперь Описатель знал, что и это – всего лишь прикрытие. Только представить себе – иметь агентов в самом узком кругу свежевателей, знать их планы, их опасения, их слабости, иметь возможность ими манипулировать! Хранитель сделал просто невозможное. Описатель должен был с сожалением признать неоспоримый гений другого.

И все же… это знание не гарантирует победы. Не все планы свежевателей управляются непосредственно сверху. Некоторые операции противника на более низком уровне могут быть подготовлены незаметно и иметь полный успех… а для полной гибели Джоанны Олсндот достаточно одной стрелы.

И здесь-то Описатель Джакерамафан может показать, чего он стоит.

Он попросил разрешения переехать в стены замка на третий этаж. Разрешение дали без труда. Новая квартира была поменьше, обивка на стенах грубее. Из узких бойниц открывался довольно унылый вид на площадки замка. Но для новой цели Описателя эта комната подходила идеально. Несколько первых дней он посвятил тайным прогулкам по замку. Стены были испещрены плетением туннелей шириной в пятнадцать дюймов и высотой в тридцать. И в пределах замка Описатель мог попасть почти в любое место, не будучи замеченным снаружи. Он шел цепочкой по одному от одного туннеля к другому, на мгновения возникая на бастионах и скользя от амбразуры к амбразуре, высовывая одну-две головы то здесь, то там.

Конечно, он сталкивался с охраной, но Джакерамафан имел разрешение находиться среди стен… и он изучал график службы часовых. Они знали, что он тут бродит, но Описатель был уверен, что они понятия не имеют о цели его усилий. Работа была тяжелая и на холоде, но она стоила сил. Величайшей целью жизни Описателя было сделать что-нибудь замечательное и великое. Трудность была в том, что идеи его были весьма глубоки, и другие стаи – даже весьма уважаемые многими – их не могли понять. Вот так же вышло и с Джоанной. Но еще несколько дней, и он сможет обратиться к Хранителю, и тогда…

Выглядывая за углы и сквозь бойницы, два элемента Описателя делали записи. И после десяти дней их собралось столько, что даже на Хранителя это должно было произвести впечатление.

Официальная резиденция Хранителя была окружена комнатами его помощников и охранников. Не то место, где можно сделать секретное предложение. А кроме того, Описателю уже не повезло как-то раньше при попытке прямого обращения. Аудиенции можно ждать целые дни, и чем больше ты следуешь правилам, чем больше проявляешь терпения, тем ничтожнее считают тебя бюрократы.

Но иногда Хранитель бывает один. Есть башня на старой стене, со стороны леса…

К вечеру одиннадцатого дня своих исследований Описатель стоял на этой башне и ждал. Прошел час. Ветер ослабел, с гавани наползал тяжелый туман, одевая старую стену будто медленной морской пеной. Все стало очень, очень тихо – как всегда бывает при густом тумане. Описатель изучал от нечего делать старую площадку – она действительно была уже развалиной. Известь крошилась под когтями. Будто можно было вытащить из стены целые камни. Проклятье, может быть, Хранитель изменил своей привычке и сегодня не придет?

Но Описатель прождал еще полчаса – и его терпение было вознаграждено. На винтовой лестнице послышалось щелканье стали. Звуков мысли слышно не было – их глушил туман. Прошла еще минута. Приподнялась дверца, и просунулась голова.

Даже в тумане удивление Хранителя проявилось яростным шипением.

– Мир, господин! Это только я, вполне лояльный Джакерамафан.

Голова просунулась дальше.

– И что здесь делает лояльный гражданин?

– Я пришел увидеться с вами, господин, – сказал Описатель, рассмеявшись, – в этом вашем тайном кабинете. Входите, господин, здесь из-за тумана хватит места нам обоим.

Один за другим элементы Хранителя пролезли в дверь. Некоторым это едва удалось – их ножи и украшения зацепились за косяк. Хранитель не был самой изящной из стай. Шеф безопасности расположился по одну сторону башни – поза, которая выражала подозрительность. Это была совсем не та надменная с покровительственной манерой стая, которая появлялась публично. Описатель усмехнулся про себя. Он явно завладел вниманием собеседника.

– Ну? – сказал Хранитель лишенным интонации голосом.

– Господин, я пришел предложить вам свою службу. Я думаю, что даже само мое здесь присутствие свидетельствует, что я могу пригодиться тайной страже Резчицы. Кто, кроме талантливого профессионала, мог определить, что здесь у вас тайное логово?

Хранитель, по всей видимости, немного успокоился. И слегка улыбнулся:

– Действительно – кто? Я прихожу сюда потому, что эта стена не видна ниоткуда из замка. Здесь я могу… сливаться с природой и освобождаться от бюрократической скуки.

Джакерамафан кивнул:

– Я понимаю, господин. Но вы не учли одной мелочи. – Он показал в сторону гавани. – Сейчас туман и не видно, но на той стороне гавани, что выходит на замок, есть одно место, откуда видна ваша башня.

– И что? Как оттуда можно увидеть… а, этот ваш глазной прибор из Республики!

– Совершенно верно. – Описатель полез в карман и достал свой телескоп. – И я смог узнать вас даже через двор.

Эти глазные приборы сделали Описателя известным в городе. Резчица и Тщательник были ими очарованы. К сожалению, честность заставила Описателя признать, что он купил прибор в Рангатире у его изобретателя. И не важно, что это он понял важность этого изобретения, что это он воспользовался прибором, чтобы организовать спасение Джоанны. Когда они поняли, что он не знает точно, как работают линзы, они приняли в подарок один из приборов… и обратились к собственным стеклодувам. Ну и ладно, все равно в этой части света он лучше всех умел пользоваться этим прибором.

– На самом деле я следил не за вами, господин. Это всего лишь небольшая деталь в моем расследовании. За последние десять дней я много часов провел за изучением ходов в замке.

Губы Хранителя дернулись.

– Это ясно.

– Я посмею сказать, что немногие меня заметили, и я был очень осторожен, чтобы никто не видел, как я пользуюсь глазным прибором. Как бы то ни было… – он достал свои записи, – …я составил обширное описание. Я знаю, кто сюда приходит почти в любой момент светлого времени. Можете себе представить, насколько мощным будет этот способ летом!

Описатель положил блокнот на пол и толкнул в сторону Хранителя. Тот выдвинул вперед одного элемента и подтянул блокнот к себе. Особого энтузиазма он не проявлял.

– Прошу вас понять меня, господин. Я знаю, что вы информируете резчицу о том, что происходит в высшем совете Свежевателя. Без ваших источников мы были бы беспомощны перед его Властителями, но…

– Кто – тебе – это – сказал?

Описатель подавился словами. Все отрицать! Он слегка улыбнулся.

– Никто и не должен был мне говорить. Я же профессионал, как и вы, и я умею хранить секреты. Но подумайте вот о чем: в замке могут найтись и другие стаи с моим умением, и среди них могут быть предатели. И от ваших высокопоставленных источников вы можете этого и не узнать. Подумайте, какой они могут нанести вред! Вам нужная моя помощь. Моими методами я могу выследить любого. Я буду рад обучить группу сыщиков. Мы можем действовать даже в городе, наблюдая с рыночных башен.