Лиадиец напрягся, пристально глядя на него. Нелирикк уперся локтем в колено и встретил эти глаза взглядом, полным удивления и грусти.

— Вот твоя компенсация, разведчик. Свобода за свободу. За то, что я вышел за рамки — заставил Генерала выглядеть дураком, — меня отправили исследовать границы и проверять серьезность обороны твоего корабля.

— Такая компенсация подходит для генералов и отрядов, — заметил разведчик.

— Да, — согласился икстранец, а потом заботливо спросил: — На борту находился младший офицер? Ты потерял при этом подчиненных?

— Нет, спасибо. Корабль… атака была такая яростная, что я не мог вернуться. Корабль защищался… автоматически.

— Я видел, как он отвечал на обстрел из космоса, — сказал Нелирикк. — Но мне сказали, что этого не было.

Лиадиец кивнул.

— На обстрел с орбиты он отвечает огнем по орбите. Луч будет слабее, но готов ручаться, что его будет достаточно для ожога.

— Вот как. — Ухмылка икстранца стала яростной. — Семь спрагентов и как минимум удар по военному кораблю. Твой корабль воевал отлично, командор-разведчик. — Он помолчал. — Это был славный корабль.

Лиадиец ответил небрежным салютом и грустно улыбнулся.

— Выполнил свой долг, — согласился Вал Кон. — Как и ты. Как и я. — Он резко поднял голову и выразительно помахал изящной рукой, подчеркивая свои слова. — Нелирикк Исследователь, тебе не кажется расточительным — и даже неестественным, что честное исполнение долга, как правило, приводит к гибели?

Этот вопрос потрясал — тем сильнее, что он задавал его себе сам, как это должен делать человек мыслящий, и когда был исследователем, и когда стал никем. Его ответ пришел с чуть заметным опозданием.

— Отряд остается жить! Командование остается жить! — Лиадиец повел плечами, выражая какое-то чувство, которое Нелирикк затруднился бы определить.

— Очень верно. Безликое и взаимозаменимое Командование остается жить. Я скажу тебе, что я, Вал Кон йос-Фелиум, знаю о долге. Долг говорит, что мы с тобой должны сражаться, так? — Он откинул волосы со лба. — Долг требует, чтобы я попытался убить человека, с которым мы почти на равных — ближе я никого не встречал за несколько стандартных лет. Долг слишком часто требует крови. А в этот раз что он требует от тебя, Нелирикк?

Этот ответ был трудным, но он был в нем — в крови и плоти. Любой солдат дал бы такой же ответ.

— Долг требует, чтобы я вызвал огонь на твой отважный корабль, разведчик. Он требует, чтобы я убил тебя, если мне представится возможность.

— А потом? — продолжал спрашивать лиадиец. Он давил на него одними только словами! — Какие будут требования, когда я умру?

— Чтобы я бежал, чтобы вернулся к Отряду, чтобы…

— Доложил о случившемся и пошел под расстрел! — крикнул разведчик.

Нелирикк по-лиадийски склонил голову.

— Вместо этого меня могут использовать как мишень для метания ножей.

Взгляд лиадийца стал довольно диким.

— Ты хочешь боя? — спросил он.

— Разведчик, я обязан! — Нелирикк посмотрел на нож.

— А правда ли, — очень спокойно спросил разведчик, — что двое людей, равных по чину, могут сражаться за более высокую должность?

— Да, — согласился Нелирикк, удивленный переменой темы разговора.

— И что потом? Победивший командует побежденным?

— С согласия более высокого по чину, да.

— А! — Лиадиец быстро соскользнул со своего ящика и, задрав голову, посмотрел в лицо Нелирикка. — Я предлагаю состязание. — Он повернулся к нему спиной и прошел в конец помещения, а потом вернулся, поблескивая глазами. — Я предлагаю, чтобы мы сразились — ради долга. Мы будем сражаться как равные: разведчик против исследователя. Если ты победишь, я буду выполнять твои приказы. Если победа будет за мной, я поручусь за тебя перед моим капитаном, чтобы тебя приняли в отряд, как поклявшегося мне и моему роду.

Нелирикк сидел, потеряв дар речи и вперившись в крошечного маньяка, ухмылявшегося его изумлению. Сразиться с лиадийцем за положение в отряде? Считать разведчика равным исследователю? А кто зафиксирует победу? Проблемы…

— Ты с ума сошел? — медленно спросил он. — Как ты можешь надеяться на победу в таком состязании? Я силен, быстр и умею владеть оружием…

— С ума сошел? — переспросил разведчик, ухмыляясь еще шире. — Сумасшествием было бы не воспользоваться таким ресурсом, как ты. Сумасшествием было бы уступить безликости. Если я буду победителем, я поручусь за тебя, Нелирикк Исследователь, перед моим капитаном. Клянусь Деревом и Драконом! Если победителем будешь ты…

— Если победителем буду я, разведчик, ты скорее всего будешь мертв!

Человечек шагнул вперед и остановился у самых пределов досягаемости Нелирикка. Его лицо и взгляд стали по-детски серьезными.

— Ты действительно потратил бы даром столь ценный ресурс? — Нелирикк пристально посмотрел на него, положил руку на рукоять боевого ножа — и снова ее снял.

— Хотел бы думать, что я не трачу ресурсы зря, — сказал он. — Но где ты найдешь нейтрального судью? Как мы сможем прервать бой?

Разведчик небрежно махнул рукой.

— Это все мелочи, — сказал он. — Детали. Ты в принципе согласен? Если да, то детали можно продумать.

Нелирикк вздохнул и медленно встал.

— Лучше делать что-то, чем не делать ничего. Я понимаю, что ты не станешь вечно кормить врага. — Он поклонился — неуклюже, но искренне. — Ради долга и компенсации. И пусть ты будешь сильным для чести Отряда.

Лиадиец ловко и изящно ответил на поклон, а потом прижал кулак к плечу в воинском салюте.

— Вот именно, — согласился он и снова вскарабкался на свой ящик. — А теперь давай рассмотрим детали.

Вдвоем они отодвинули ящики к самой двери. На них были выложены: винтовка, вещмешок, кинжал, сапоги, еще одна пара сапог, еще несколько ножей, включая и тот, убранный в мягкую черную замшу, с рукоятью, сверкавшей, словно отполированный обсидиан.

Они стояли босиком, касаясь друг друга пальцами ног, разведчик и исследователь.

Икстранец смотрел сверху вниз на своего игрушечного противника, и в голове у него вдруг прозвучала походная песня:

«Противник солдата — не сила одна,

Джела-малыш поражений не знал…»

Для ясности они еще раз повторили соглашение, сначала по-лиадийски, затем по-икстрански, причем каждый говорил на языке противника, чтобы не было проблем с переводом.

— И будет так, — произнес икстранец лиадийские слова. — Если я одержу верх в состязании, я буду стремиться выполнить свой долг так, как считаю нужным, а ты будешь мне подчиняться. Если победа будет за тобой, я дам клятву служить тебе и твоему роду, пока не буду освобожден от клятвы.

— Победа, — проговорил лиадиец, говоря на языке Отряда, — присуждается тому, кто первым удержит уязвимого противника на три счета. Проигравший сразу же сдается.

После этого оба попятились и осмотрели помещение — то ли оценивая удачливость каждого угла, то ли выискивая преимущества в освещении или наполняя свое сознание последней картинкой жизни. Оба уже оставили мир позади.

Таймер на часах Вал Кона дал сигнал.

Он медленно двинулся вперед, признавая как необходимость движения — из позы Л-апелека «Желание Трудных Желаний», — так и потребность в осторожности.

С другой стороны большого помещения к нему приближался икстранец. Лицо под татуировками казалось холодным: намерения были надежно скрыты в глубине глаз, а огромное тело двигалось мягко, изящно, неотвратимо. Вал Кон обратил внимание, что ступни и кисти икстраниа оказались непропорционально узкими.

Закон Л-апелека требовал, чтобы теперь он выставил вперед правый локоть. В ответ икстранец пригнулся чуть ниже. Вал Кон придвинул руку к туловищу и увидел, что плечо противника приподнимается в нужном ответе.

Они начали танец с осторожностью: каждый проверял реакции — или их отсутствие — у противника. И наконец, они сблизились, руки пришли в движение, ножи превратились в реальную угрозу. Возможные угрозы представляли собой именно тот или другой прием, бросок или удар, скрытые за положением локтя или движением запястья.