– Это моя мама, – громко сказала Аня, заметив взгляд гостьи. – Правда, красивая?

– Очень, – ответила Маша и тут же отвернулась, словно не увидела ничего особенного. – Ой, да у вас почти накрыт стол!

Она подошла, что-то подвинула, поставила вазу с фруктами, куда выложила принесенные и помытые мандарины, и стол вдруг заиграл, становясь таким же аккуратным и красивым, как она сама. Словно это было заразно. Смертельный вирус чистоты и порядка.

– Спасибо, какая ты молодец, – отец, хотя обычно не замечал мелочей, обратил внимание на преображение стола и благодарно, слишком интимно, на Анин взгляд, коснулся Машиной руки.

Во время обеда они вели какие-то разговоры. Маша рассказала о себе – она работала переводчицей, работала с крупными издательствами и получила несколько престижных премий, а еще расспрашивала Аню о том, что той интересно и как она учится в школе. Все это топ-вип, что сопровождало Машу, вовсе не удивило Анну, она и ожидала, что у этой претенциозной Марии все в превосходной степени, и сама она такая вип-совершенная, что дальше некуда.

Потом Маша взялась мыть посуду, категорически отставив все возражения отца, а Аня ушла к себе.

Когда она через какое-то время вышла в гостиную, отца там не было, а Маша держала в руках мамину фотографию.

– Что это вы делаете? – спросила Аня, чувствуя, как откуда-то из глубины поднимается злость.

И тут Маша разжала пальцы. Фотография выпала из рук. Зазвенела хрустальная рамка, осыпаясь множеством блестящих под светом лампочек осколков.

Аня готова была поручиться, что подружка отца сделала это специально. Она, такая тщательная и аккуратная… В любом случае, зачем она вообще взяла фотографию?

– Ой! – Маша наклонилась и принялась собирать хрустальные брызги. – Ты меня напугала. Извини, пожалуйста, я найду такую же… или очень похожую…

– Не найдете! – отрезала Аня. Ей было неприятно, что холеные руки гостьи касаются осколков, на которые, похоже, разбилось их с отцом счастье. – Эту рамку, да будет вам известно, покупала еще мама. Она у нас почти двадцать лет стояла. В целости и сохранности!

Маша молчала, а по пальцу у нее стекала крупная капля крови.

Тут на пороге появился отец.

И хуже всего, что он ни слова не сказал про разбитую рамку, вместо этого всполошился.

– Ты порезалась? Погоди, сейчас промоем. У меня есть перекись водорода. И пластырь. Нужно обязательно заклеить. Тебе не больно? Дай подую!

Он суетился вокруг гостьи. Аня молча подмела осколки, понимая, что ничего теперь не наладится. Отец полностью отказался от прежней жизни. Попал под влияние чар.

Обе бабушки – и с отцовской, и с материнской стороны – Машу не полюбили. Мамины родители молча поджимали губы и хотя повторяли, что это не их дело, Аня по тону чувствовала, что они, как и она, сейчас остро переживают предательство. Папина мама считала, что новая невестка очень себе на уме, Анна сама слышала, как бабушка говорила сыну: «Будь с ней осторожнее. Она ого-го, какая непростая». Зато папиному отцу Маша нравилась, как нравилась, кажется, почти всем мужчинам, между ним и бабушкой по этому поводу часто возникали споры, иногда перерастающие в ссоры.

В любом случае, папина новая избранница внесла раздор в их счастливую жизнь, а мамины родители вскоре и вовсе перестали приходить, предпочитая зазывать внучку к себе.

Все стало по-новому, все стало иначе.

Тот Новый год по праву считается худшим праздником в Аниной жизни…

Вечер настал незаметно – словно кошка на мягких лапах прокралась в комнату, только стоило зазеваться. Ждать возвращения мачехи Аня не стала, а вместо этого отправилась на тренировку. Даже если она чокнулась, это же не повод пропускать тренировки и возможность немного спустить пар.

До клуба девушка добралась без проблем, позанималась с душой – так, что одежду пришлось едва ли не выжимать, зато, как всегда, полегчало. Постояв немного под душем, Анна, наконец, снова почувствовала себя человеком, готовым действовать дальше. На ее взгляд, любые действия были лучше пассивного ожидания.

Выйдя из здания, она заглянула в магазин и купила орешков и чипсов – на ужин. Дул ветер, однако земля еще хранила тепло прошедшего лета, и можно было неспеша идти по аллее, не забывая посматривать по сторонам.

Однако она опять упустила тот момент, когда шагнула из привычного ей мира прямо под своды красивого готического замка.

– Королева ждет, – сказал Принц, открывая двери, словно его гостья никуда не исчезала.

Анна шагнула в зал.

Он тонул во тьме, освещенный лишь пламенем свечей, оплывающих воском в красивых литых подсвечниках, висящих по стенам.

Эхо подхватило ее шаги, и девушке показалось, что зал чудовищно искажает звук, превращая его в жалобные стоны.

– Приблизься! – послышался голос.

Девушка шагнула, вглядываясь в полутьму.

Трон стоял в углублении, там, где перекрещивались тени, бросая на него глухой полог. Анна не знала, как положено по этикету приветствовать королев и на всякий случай изобразила нечто вроде реверанса.

– Я пришла, – сообщила она, адресуясь ко тьме.

– Ваше величество, – обратился к матери стоящий за спиной Анны Принц, – Вот девушка, о которой говорили легенды.

– Такая молодая и такая красивая… – Королева вздохнула. – Ты знаешь, почему оказалась здесь?

– Не знаю… Ваше величество, – добавила Анна.

– Мой сын, возможно, упомянул, что в тебе есть кровь нашего мира… – снова заговорила Королева после недолгой паузы. – Именно эта кровь привела тебя сюда… Всего лишь одна капля крови по материнской линии, и ты получила право на оба мира.

– Но кто была моя мать? – спросила Анна. В детстве ей казалось, что ее мама – принцесса, похищенная каким-нибудь злым волшебником. Девочка так и отвечала во дворе, что маму похитили, но она, Аня, непременно ее спасет, когда вырастет. Как же обидно было впервые услышать от более старшей девчонки: «Ничего твою мать не похитили, она просто умерла, вот и все!»

– О, – голос Королевы потеплел, – твоя мать происходила из двух славных родов – в ней слились королевская кровь и кровь охотников, которые издавна оберегали покой королевства. Это была очень сильная кровь, именно она позволила твоей матери бежать однажды в мир людей… Не знаю, что ее привлекло, но она покинула наш мир и встретила твоего отца… Однако сказки не выносят столкновения с реальностью, и она умерла слишком быстро, потому что не могла жить вдали от того, что ее питало. Увы, твоя мать оказалась слишком горда для того, чтобы вернуться.

– Может быть, она просто слишком любила папу?

– Вполне, – согласилась Королева, и пламя свечей дрогнуло, словно соглашаясь с ее словами. – Но мы знали, что она не могла исчезнуть совсем. После нее осталась ты – ребенок-предназначение… Только ты в силах прийти сюда, преодолев ту силу, что разделяет наши миры… Иногда я думаю, что твоя мать пожертвовала собой ради нас всех… чтобы спасти нас всех… И ты на нее очень похожа… не только внешне.

– Вы надеетесь на меня потому, что только я способна справиться с колдуном? Из-за того, что не целиком принадлежу вашему миру? – спросила Анна, когда Королева замолчала и задумчиво склонила голову.

– Но я не могу позволить ей рисковать! – Принц сделал шаг и встал рядом с Анной.

– Ну что же, это твое право… Тогда мы погибнем, когда – это только вопрос времени. Но я не буду сердиться на вас обоих, – Королева вздохнула, и пламя свечей снова задрожало. – Я пойму, если ты постараешься о нас забыть…

– Я не собираюсь ни о чем забывать! – упрямо возразила девушка. – Но… но я не знаю, что мне делать.

– Убить колдуна. Это сложно, но иного выхода нет, – Королева немного наклонилась вперед, ее лицо смутно белело во тьме, – и я пойму, если ты все-таки откажешься.

– Я не откажусь, – повторила Анна. – Это ведь и мой мир тоже, я не могу позволить ему погибнуть!

– Ты очень храбрая… Ну что же… если это твое решение… Мы сделаем все, чтобы поддержать тебя, чтобы помочь тебе справиться со злом. Мой сын проследит за этим.