Насытившись, Юстас развернулся, чтобы попытаться вылезти наверх из долины. Подъем он начал с прыжка и уже подпрыгнув, обнаружил, что летит. Он совершенно забыл о своих крыльях, и это было большой неожиданностью для него – первой приятной неожиданностью за долгое время. Он поднялся высоко в воздух и увидел под собой спящие в лунном свете горные вершины. Теперь он мог видеть и залив, похожий на серебряную плиту, и стоящего на якоре «Рассветного Путника», и костры, мерцающие в лесах неподалеку от песчаного берега. Скользя по воздуху, он устремился к ним вниз с большой высоты на едином дыхании.

Тем временем Люси спала очень крепко: ведь она в надежде услышать добрые вести, не ложилась до возвращения ушедших на поиски Юстаса. Поиски возглавлял Каспиан; все вернулись очень поздно, усталые. Новости были неутешительными. Они не нашли никаких следов Юстаса, но зато видели мертвого дракона в долине. Они старались не падать духом, и каждый уверял всех остальных, что вряд ли здесь еще водятся драконы, и что тот, который был мертв в три часа пополудни, именно тогда они его видели, едва ли стал бы убивать людей всего лишь за несколько часов до смерти.

– Если только он не съел это маленькое отродье и не помер от этого: им кто угодно отравится, – сказал Ринс. Но он пробормотал это себе под нос, и никто его не услышал.

Однако, позже ночью, Люси очень тихо разбудили. Она обнаружила, что вся компания собралась вместе и переговаривается шепотом.

– Что случилось? – спросила Люси.

– Мы все должны сохранять спокойствие, – говорил Каспиан. – Только что над верхушками деревьев пролетел дракон и приземлился на берегу. Да, боюсь, что он между нами и кораблем. А стрелы бесполезны против драконов, и они вовсе не боятся огня.

– С позволения Вашего Величества… – начал Рипичип.

– Нет, Рипичип, – очень твердо сказал Король, – ты не будешь рваться на поединок с ним. И если ты не пообещаешь мне повиноваться в этом, то я прикажу тебя связать. Мы должны просто выставить часовых и, как только рассветет, спуститься на берег и биться с ним. Я поведу вас. Справа от меня будет Король Эдмунд, слева – Лорд Дриниэн. Никаких других приготовлений не надо. Через пару часов будет светло. Пусть через час нам подадут еду и то, что осталось от вина. И пусть все делается бесшумно.

– Может, он улетит, – с надеждой сказала Люси.

– Если он улетит, будет только хуже, – ответил Эдмунд, – потому что тогда мы не будем знать, где он. Если в комнате есть оса, я предпочитаю видеть ее.

Остаток ночи прошел ужасно, и, когда подали еду, многие, хотя и знали, что поесть надо, обнаружили полное отсутствие аппетита. Казалось, время тянулось бесконечно, пока сумрак не начал рассеиваться, и не зачирикали птицы тут и там. Стало более холодно и влажно, чем ночью, и тогда Каспиан сказал: «Теперь пора, друзья».

Они поднялись, все с обнаженными мечами, и образовали тесную группу, в середине которой была Люси с Рипичипом на плече. Это было лучше, чем просто ожидание, и в эту минуту каждый с большим, чем обычно, вниманием относился к остальным. Через пару секунд они двинулись. Когда они подошли к опушке леса, стало светлее. И там, на песке, как гигантская ящерица или крокодил, или змея с лапами, лежал дракон, огромный, ужасный, горбатый.

Однако, увидев их, он, вместо того, чтобы подняться и извергать пламя и дым, стал отступать, можно даже сказать, заковылял назад, на мелководье залива.

– Чего он так качает головой? – спросил Эдмунд.

– А теперь он кивает нам, – сказал Каспиан.

– И что-то выходит из его глаз, – добавил Дриниэн.

– Ой, ну неужели вы не видите, – воскликнула Люси. – Он плачет. Это слезы.

– Я бы не стал доверять этому, мэм, – сказал Дриниэн. – Именно так и поступают крокодилы, если хотят застигнуть кого-нибудь врасплох.

– Он покачал головой, когда Вы сказали это, – заметил Эдмунд. – Как будто хочет сказать «нет». Смотрите, вон он опять отходит.

– Ты думаешь, он понимает, о чем мы говорим? – спросила Люси.

Дракон отчаянно закивал головой.

Рипичип соскользнул с плеча Люси и выступил вперед.

– Дракон кивнул.

– Вы можете говорить?

Дракон покачал головой.

– Тогда, – сказал Рипичип, – бесполезно спрашивать Вас, что Вам здесь надо. Но если Вы готовы поклясться в дружбе с нами, поднимите над головой левую переднюю лапу. Дракон сделал это, но неуклюже, так как лапа болела и распухла из-за золотого браслета.

– Ой, смотрите, – воскликнула Люси. – У него что-то не в порядке с лапой. Бедняжка, – видимо, поэтому он и плачет. Может, он пришел к нам, чтобы мы его вылечили, как в истории про Андроклов и льва.

– Будь осторожна, Люси, – сказал Каспиан. – Это очень умный дракон, но он может лгать.

Однако Люси уже выбежала вперед, за ней Рипичип, так быстро, как только несли его короткие лапки, и тогда, конечно, пришлось подойти к дракону и мальчикам с Дриниэном.

– Покажи мне свою лапу, – сказала Люси. – Может быть, я смогу вылечить ее.

Дракон, который когда-то был Юстасом, с радостью протянул свою больную лапу, памятуя, как бальзам Люси излечил его от морской болезни еще до того, как он превратился в дракона. Однако, он был разочарован. Волшебная жидкость уменьшила припухлость и немного смягчила боль, но она не могла растворить золото.

Теперь все столпились вокруг посмотреть на лечение. Вдруг Каспиан воскликнул:

– Глядите!

Он пристально посмотрел на браслет.

– На что глядеть? – спросил Эдмунд.

– Посмотрите на рисунок на золоте, – сказал Каспиан.

– Маленький молоточек с алмазной звездой над ним, – произнес Дриниэн.

– Но я же видел это где-то раньше.

– Видел! – воскликнул Каспиан. – Ну, конечно же, видел. Это герб одного из великих родов Нарнии. Это браслет Лорда Октазиэна.

– Негодяй, – обратился Рипичип к дракону, – не сожрал ли ты Нарнианского лорда?

Но дракон отчаянно замотал головой.

– Или, может быть, – предположила Люси, – это и есть сам Лорд Октазиэн, превратившийся в дракона – понимаете, заколдованный.

– Ни то, ни другое совершенно необязательно, – заявил Эдмунд. – Все драконы собирают золото. Но, я думаю, мы можем быть уверены в том, что дальше этого острова Октазиэн не добрался.

– Ты не Лорд Октазиэн? – спросила Люси дракона и затем, когда он печально помотал головой, добавила:

– Ты случайно не кто-нибудь заколдованный – я имею ввиду, какой-нибудь человек?

Дракон яростно закивал.

И тогда кто-то спросил – потом люди спорили, кто это сказал первым – Люси или Эдмунд:

– Ты – ты случайно не Юстас?

И Юстас закивал своей ужасной драконьей головой и стал бить хвостом по воде. Все отскочили назад (некоторые из матросов с восклицаниями, которые я не стану повторять здесь), чтобы уберечься от огромных кипящих слез, которые полились из его глаз.

Люси очень старалась утешить его и даже набралась смелости поцеловать чешуйчатую морду, и все вокруг говорили: «Вот не повезло бедняге», а некоторые уверяли Юстаса, что будут поддерживать его, и многие сказали, что наверняка должен быть какой-то способ расколдовать его, и что через пару дней они приведут его в полный порядок. И, конечно же, все очень хотели услышать его рассказ, но он не мог говорить. Несколько раз в последующие дни он пытался написать свой рассказ на песке, но ему никак не удавалось это сделать. Во-первых, Юстас, никогда не читавший правильных книжек, понятия не имел, как правильно описать свои приключения, и, кроме того, мышцы и нервные окончания лап дракона, которые ему приходилось использовать, никогда не учились писать, и уж конечно, в любом случае не были приспособлены для этого. В результате он не мог и близко-то подобраться к концу своего рассказа прежде, чем накатывал прилив и смывал все ранее написанное, за исключением тех мест, на которые он уже сам наступил лапами или которые случайно смахнул хвостом. И все, что можно было увидеть, выглядело примерно так: (многоточие обозначает места, которые он растоптал)