— В разных местах.

— М-м-м…

За первой аркой открылось просторное захламленное жилое помещение с широкими окнами без занавесок и голым деревянным полом. Хозяин еще не решил осесть окончательно. Разношёрстная мебель завалена книгами, бумагами, одеждой, посудой, возможно давно позабытыми. Встроенный в одну стену шкаф беспорядочно забит книгами. Много игрушек. Моргана часто и свою коллекцию считает игрушками. Маленькие вещицы радуют, успокаивают, помогают провести время.

На стенах великолепные мрачные маски, изысканная гравюра с изображением нимф, реквизит из фильма — волчий клык, должно быть из «Оборотня», — служит пресс-папье. Рядом с заслуженным «Оскаром» серебряная шкатулка в виде гроба. С того и другого следовало бы стереть толстый слой пыли. Выпятив губы, она взяла куклу-вуду с торчавшей в сердце смертоносной булавкой:

— Это кто-то знакомый?

Нэш усмехнулся, радуясь, что сумел заманить ее в дом, не смущаясь слишком привычного беспорядка.

— В зависимости от обстоятельств. Как правило, продюсер, иногда политик. В одном случае агент налоговой службы. Я все хочу сказать, — добавил он, окинув взглядом короткое платье из лилового шелка, — что ты одеваешься с большим вкусом.

— Рада, что одобряешь. — Она с усмешкой положила несчастную куклу, погладила лохматую голову, схватила потрепанную колоду карт таро. — Гадаешь?

— Нет. Просто кто-то принес. Считается, будто они принадлежали Гудини [10]или еще кому-то.

— М-м-м… — Моргана развернула колоду, почуяла кончиками пальцев древнюю силу. — Если интересуешься их происхождением, спроси как-нибудь у Себастьяна. Он скажет. Иди сюда. — Протянула ему карты. — Перетасуй и сними.

Стараясь угодить, он выполнил просьбу:

— Играть будем?

Она лишь улыбнулась.

— Раз все стулья заняты, сядем на пол. — Опустилась на колени, поманила его жестом, откинула назад волосы, вытащила кельтский крест. — Ты озабочен. Творческие силы не иссякли и не блокированы. Грядут перемены. — Подняла манящие синие ирландские глаза, взгляд которых заставит самого здравомыслящего мужчину поверить чему угодно. — Возможно, самые серьезные в жизни, с которыми нелегко согласиться.

Уже не глядя в карты, Моргана источала бледный свет прозрения, который так ярко горит в Себастьяне.

— Помни: кое-что хранится в крови, а кое-что уходит. Мы не обязательно полностью повторяем людей, которые нас сотворили. — Взяла его за руку, взгляд изменился, смягчился. — И ты вовсе не так одинок, как считаешь. Никогда не был одиноким.

Отшучиваться невозможно — стрела ударила чересчур близко к цели. Поэтому он вообще уклонился от темы.

— Я привел тебя сюда не для предсказания судьбы.

— Знаю, зачем ты меня привел, но этого не будет. Пока. — Она с сожалением отняла руку. — Я не судьбу предсказываю, а описываю настоящее положение дел. — Спокойно собрала карты. — Помогу, чем смогу. Расскажи, в чем проблема.

— Кроме той, что постоянно думаю не о сценарии, а о тебе?

— Кроме.

— По-моему, дело в мотиве. Я назвал героиню Кассандрой. Зачем она колдует — жаждет власти, хочет что-то изменить? Может, из мести, ради любви, в поисках легких решений?..

— При чем тут все это? Почему не признать, что у нее такой дар?

— Слишком просто.

Моргана тряхнула головой:

— Ничего подобного. Гораздо проще быть такой, как все. Когда я была маленькой, некоторые матери запрещали своим детям играть со мной. Я оказывала дурное влияние. Была непонятной и странной. Другой. Очень обидно не быть частью целого.

Нэш кивнул с пониманием:

— А я всегда был новичком. Не задерживался на одном месте, где меня успели бы признать своим. Кому-нибудь вечно хочется расквасить новичку нос. Не спрашивай почему. Кочуя с места на место, в конце концов, становишься грубияном, отстаешь в школе, мечтаешь только вырасти, удрать ко всем чертям. — Он умолк, недовольный собой. — Так насчет Кассандры.

— Как же ты жил? — У нее есть Анастасия, Себастьян, родные, глубокое ощущение принадлежности к семье.

Беспокойно передернув плечами, Нэш потянулся к ее амулету:

— Часто в бега пускался. А поскольку в девяти случаях из десяти получаешь пинок в задницу, учишься убегать в безопасное место — в книги, в кино, в собственные фантазии. Как только подрос, стал работать контролером в кинотеатре. Смотрел кино, и за это мне платили деньги. — Горестные воспоминания ушли, лицо просветлело. — Люблю кино. Просто люблю.

— Теперь тебе платят за то, что ты его делаешь, — улыбнулась Моргана.

— Идеальный способ удовлетворить пристрастие. Если б еще этот сценарий привести в божеский вид. — Одним плавным движением он схватил прядь ее волос, намотал на запястье, притянул к себе, поцеловал, бормоча: — Мне нужно вдохновение…

— Тебе нужно сосредоточиться.

— Я сосредоточен, уверяю тебя. Ты ведь не хочешь нести ответственность за подавление творческого гения?

— Ни в коем случае. — Пора дать ему точно понять, во что он ввязывается. Возможно, заодно прояснится и мысль о сценарии. — Вдохновение, — повторила Моргана, обняв его за шею. — Ну, давай воспарим.

И они воспарили. Слившись в поцелуе, она поднялась вместе с ним на шесть футов. Увлекшийся Нэш не заметил, она тоже надолго забылась. Когда поцелуй прервался, оба парили почти под потолком.

— Думаю, лучше остановиться.

Он уткнулся носом ей в шею:

— Почему?

Моргана красноречиво глянула вниз:

— Позабыла спросить, не боишься ли ты высоты.

Хорошо бы запечатлеть его вид, когда он проследил за ее взглядом, — глаза выпучились, челюсть окаменела, истинная комедия. Поток проклятий — дело другое. Пришлось осторожно спуститься.

Колени подогнулись, лицо побелело, мышцы живота натянулись, как струны. Он схватил ее за плечи:

— Как ты это сделала, черт побери?

— Детский фокус. Некоторые дети на это способны. — Она с жалостью погладила его по щеке. — Помнишь мальчишку, который для забавы кричал: «Волк! Волк!»? И однажды встретился с настоящим волком. Ты много лет забавлялся с… паранормальными явлениями, скажем так. На этот раз познакомился с настоящей колдуньей.

Нэш очень медленно, очень решительно помотал головой, но пальцы на ее плечах слегка задрожали.

— Чепуха.

Моргана шумно выдохнула:

— Ладно. Дай подумать. Что-нибудь простенькое, но изысканное. — Закрыла глаза, подняла руки.

Посреди неубранной комнаты перед ним стоит просто прекрасная женщина с поднятыми руками и сложенными чашечкой ладонями. Вдруг начинает меняться. Господи помилуй, на глазах меняется! Становится еще красивее. Полные ненакрашенные губы изогнулись в улыбке, ресницы отбрасывают тень на щеки, вьющиеся волосы ниспадают до пояса… шевелятся, легко развеваются, как на игривом ветру, поднимаются, летят назад длинным великолепным потоком. Возникает немыслимый образ деревянной женщины на носу древнего корабля.

Ветра нет, но он чувствуется, холодит кожу, касается щек, посвистывает в комнате. Нэш сглотнул, из горла вырвался хрип.

Стоя прямо и неподвижно, она начала распевать, вокруг нее заколыхался золотистый свет. Солнце светит в высокие окна, а с потолка в его собственном доме летят мягкие снежинки, кружатся над головой, пляшут на коже…

— Хватит, — простонал Нэш, рухнув в кресло.

Моргана опустила руки, открыла глаза. Миниатюрный снегопад прекратился, словно его и не было. Ветер умолк, затих. Как и ожидалось, он смотрит так, будто у нее три головы.

— Может, чуточку перехватила?

— Я… вы… — Язык плохо слушается. — Что это было?

— Простейшее обращение к стихиям. — Он уже не так бледен, но глаза еще расширены. — Не хотела пугать тебя.

— Ты не испугала меня. Озадачила. — Нэш встряхнулся, как мокрый пес, приказал мозгам работать. Если видел то, что видел, значит, этому есть объяснение. Она никак не могла пробраться в дом и подготовить фокус.

Должно быть какое-то устройство.