— Неделя на что?

— Свыкнуться, — разумно. — Я может и буду тебя трогать, но черты не перейду.

— И как давно ты это решил?

— Еще вчера, когда смотрел как ты спишь, — он еще и наблюдал за мной. — Но это предложение с неделей действует только до тех пор, пока ты ведешь себя нормально.

Нормально? Это как? Я не собираюсь переставать его оскорблять. Потому что он животное, с которым нужно хоть как-то бороться. Хоть как-то стыдить.

— Что ты имеешь в виду?

— Никаких побегов… и ножей, которыми ты хочешь меня зарезать. Не пытайся воевать со мной. Тебе все равно не выиграть, — наклонился еще ниже. — Голодовка тоже не принимается. Ты и так очень худая.

— Не нравлюсь, да? Так найди себе фигуристую, — проворчала я.

— Дурочка ты, Лори, — и с чего-то улыбнулся мне, смотря на мое злющее выражение лица.

— Сам дурак!

— Наверное дурак, раз терплю все это. Ведь изначально я хотел по-другому. Ты же была в паре шагов от того, чтобы принять добровольное решение остаться со мной. Признай, что думала об этом. Ведь думала? — забегал по мне глазами, пытаясь найти правду в моем лице.

Признаюсь. Пробегали такие мысли. Ведь я очень боялась отправляться в неизвестность, а его я считала очень порядочным, способным защитить меня, и все это несмотря на то, что он волк. А также умным и привлекательным для меня, вопреки разнице в возрасте. Думала, что связь с ним в какой-то степени даже возможна.

Но теперь, когда я знаю, что крылось под маской деликатности — я забыть о нем хочу. Стереть из памяти, будто его и не было в моей жизни.

Отвечать мне не пришлось, волка отвлек звонок в дверь, который было хорошо слышно даже в кухне.

— Иди открой. Звонят же, — отвела взгляд в сторону.

— Я даже догадываюсь, кто это пожаловал. Обычно, мне сначала звонят на телефон, а потом уже назначают визит, — ничего не понимаю. — Пойдешь со мной?

— Нет, — на самом деле, я собиралась воспользоваться его отсутствием и налить себе кофе. — Не заставляй меня еще и таскаться за собой. Я тебе не собака.

Алекс

Вот же дрянь какая, а. И дня не прошло, а она уже все внутри меня перевернула с ног на голову.

Откуда же она дерзости этой набралась. Не понимаю. Так и хочется обхватить ладонью эту тоненькую шейку и объяснить ей, где ее место. Чувство самосохранения у нее совсем не развито. Нарывается раз за разом. Каждую гребаную секунду! Истощает мое терпение!

Чертов папашка видимо довел ее до состояния «на все наплевать». И все же она его боялась, пока жила в его доме. Сильно боялась. Тише воды, ниже травы… А со мной говорит так, будто я никто. Ничего, скоро у нее даже мыслей не будет мне перечить.

— Пойдем вместе, — настаивал.

Должно быть родитель ее драгоценный нагрянул. Спросить, куда деньги со счета делись.

А хорошая ли идея брать ее с собой? Боюсь, если услышу то, что в очередной раз выведет меня из себя, то хрен сдержусь.

— Я не пойду, Алекс. Оставь ты уже меня! Видеть тебя не могу!

Ага, вот прям взял и оставил.

— На тон ниже, дорогая, — аж кровь закипает от того, как она говорит со мной.

Да что я ей сделал? Из дома цербера-отца достал? Плохой, потому что не стал трогать вчера ночью? Да, она может сказать, что и я не лучше. Но уж какой есть. Придется потерпеть.

— Я тебя ненавижу, — стукнула кулаками по столу. — Иди уже. Звонят в дверь уже больше минуты.

Да плевать я хотел на чертову дверь, меня тут избранница моя ненавидит. Думал, плевать на это будет, и что в определенной степени буду ловить кайф от ее сопротивления. Но это ни хрена не кайф!

— Я буду тебя пороть, если ты не прекратишь, — страх промелькнул в ее глазах. — Задница будет красной-красной.

— Будешь бить, да? Избивать?

Сгущает краски моя девчонка.

— Если я хоть раз тебя ударю, Лори, — наклонился к ней. — Ты этого не переживешь, — она тяжело сглотнула. — Подумай над своим поведением еще раз, ладно? — отстранился. Довольно ее пугать. Надо меру знать. — Пойду без тебя, раз ты не хочешь составить мне компанию, — ушел.

И дело не в ее желании. Если это правда ее отец все еще не перестает звонить в дверь, то лучше ее близко не надо. А-то стану монстром в квадрате.

Лори

Пороть он меня собрался. Животное. Он и правда — абсолютное зло. Холодный, жестокий, ужасный! Глаза-то как кровью налились, когда стал слушать то, что ему не по душе. Пусть привыкает.

Вся его нежность, которую он хочет мне подарить, проявляется лишь в некоторые секунды нашего общения. В моменты, когда его язык в моем рту, или пальцы там, где пониже. И все.

Но я его задабривать не собираюсь. Вот еще… Все, что было у чертовой столешницы — это чистой воды принуждение. Я ничего не могла сделать. Могла только не постанывать, и то грех себя за это осуждать. Я же все-таки живая.

Медленно поднялась на ноги, пошатнувшись в следующую секунду. Ноги все еще дрожат. Иду, а они дрожат.

Но мне нужно успеть выпить кофе вне его присутствия. А есть мне совсем не хочется. Боюсь, тут и без голодовки обойдется. Помру еще раньше, чем он мной наиграется.

— Что? — замерла с чайником в руках, услышав знакомый голос, а затем более громкий голос волка.

Тут же, как только могла, быстро помчалась на эти голоса.

Это был мой отец. Он и волк — ругались. Отец задавал вопросы, на которые волк в очень грубой форме отвечал. Мне все казалось, что он ударит его.

— Что происходит? — подходила все ближе и ближе.

Отец даже не взглянул на меня, ни на секунду. А волк обернувшись ко мне из-за плеча, только нарычал на меня:

— Уходи, — приказал.

— Я никуда не уйду, — подошла еще ближе, встала на уровне с волком, взглянула на отца. — Зачем ты пришел? Привез мои вещи? — да нет, сумок я не вижу.

— Да срать он хотел на твои вещи. Он даже не подумал об этом, Лори, — с злостью усмехнулся волк. — Он деньги свои хочет вернуть.

— Какие деньги? — начала скакать взглядом, то на отца гляну, то на волка.

— За то, как ты росла, Лори, и что тебе пришлось пережить, я решил отнять у него то, что дал ему. Он их не заслуживает.

И как это понимать?..

— У нас же уговор, — протянул отец, по-прежнему смотря на волка.

— Свою часть уговора ты не выполнил, за что и поплатился. А теперь, убирайся! — волк уже схватился за дверь и собирался захлопнуть ее.

— Что ты ему обо мне наговорила? Монстром выставила? — жалостливо спрашивал отец, взглянув на меня так, как никогда прежде.

Он правда считает нормально то, как он со мной обращался все эти годы?

— Я… я… — задыхалась.

— Не говори с ней, — запретил ему волк. — Тут и говорить не надо, чтобы все понять. За что я тебя и наказал. Не заставляй меня продолжать. Уходи, — и как захлопнет дверь перед лицом родителя, отчего я подскочила на месте.

А потом как разревусь. Не знаю даже в связи с чем. Много поводов для этого. Просто безумно захотелось плакать.

— Что, стало жалко его?

Молчу, лишь всхлипываю.

— Это меньшее, что ему причиталось! И хватит реветь из-за него. Он того не стоит, — я закрывала лицо руками и отворачивалась от него. — Посмотри на меня, Лори. Ну же, посмотри!

Я собиралась убежать, но не успев даже как следует разогнаться, меня остановили. Остановили за волосы, отчего я вскрикнула.

Мычу от боли в затылке, скулю, зажмуряю глаза, но молчу. Сопротивление — значит, сделать себе еще больнее. Потому, ощутив мою слабость, он быстро отпустил мои волосы и прижал меня спиной к своей груди.

Ненавижу. Остервенело ненавижу.

— Успокойся, — сцепил руки у меня под грудью, когда я начала вырываться и крутиться. — Я прошу тебя, успокойся! И не плачь из-за него.

— Откуда ты знаешь, что это из-за него? — это и правда из-за отца. Я в очередной раз наглядно убедилась, что ему наплевать на меня. Ему нет дела до меня, до моих вещей, и… моей жизни.