При виде мешочка размером с кулак Станаджер кивнула:

— Что у тебя там, верзила? Золото, серебро, безделушки?

— Камушки. — Эхомба, как бы извиняясь, улыбнулся. — С берега около моей деревни. Я захватил их с собой, чтобы они напоминали мне о доме и о море. Когда я начинаю слишком скучать, я лезу в карман и тру их друг о друга, слушаю, как они поскрипывают. — Он отдал мешочек Станаджер. — Однажды, когда я был гораздо моложе, с дальнего юга в деревню пришел торговец. Мой друг играл около дома вот с такой галькой. Купец случайно увидел эти камни, и они ему очень понравились. Он предложил семье моего друга много красивых вещей. Получив одобрение Асаба, они совершили обмен. — Пастух жестом предложил капитану открыть мешочек. — Если они представляли ценность для купца, пришедшего из самого Аскакоса, то, может быть, и тебе они покажутся стоящими. — Он немного помолчал. — Хотя мне и жаль расставаться со своим памятным мешочком.

Станаджер, не питая больших надежд, все же проявила учтивость. Жалея долговязого чужеземца, она дернула за шнурок, завязывавший маленькую матерчатую сумочку, и перевернула ее вверх дном. На стол сразу высыпалась пригоршня камней. Они были неправильной формы, обкатанные морем, почти без острых краев. Попав в лучи света, лившегося через иллюминаторы, камни ярко засверкали.

Глаза у Симны раскрылись так широко, что грозили вывалиться из головы и покатиться по столу, словно яйца. Его реакция, как и все прочее, не ускользнула от внимания капитана.

— Ну что, Совиные глазки, ты тоже считаешь, что эти камни представляют ценность.

Быстро оправившись, северянин отвел взгляд и равнодушно вздохнул:

— А?.. Ну, может быть, небольшую. Я мало смыслю в таких вещах.

— Понятно. — Станаджер переводила пытливый взгляд с одного гостя на другого. — Да, я тоже не знаток «гальки», но мой суперкарго очень хорошо разбирается в камнях и их стоимости. Скоро мы все выясним. — Обернувшись назад, она крикнула в открытую дверь: — Териус! Найди старика Броча и пришли сюда!

Они ждали молча, капитан «Грёмскеттера» — во всей своей суровой красоте, Эхомба — с преисполненной надежды улыбкой, а Симна — глядя вдаль с нарочитым безразличием.

— Куда это ты уставился, крошка? — наконец раздраженно спросила северянина Станаджер.

— Я-то?.. Да нет, капитан, никуда, совершенно никуда. Думаю, просто испытал мгновенное потрясение, вот и все.

Она тихо хихикнула.

— Последний парень, который пытался комплиментами проложить курс в мою койку, оказался в трюме и сидел там, пока мы не бросили якорь в порту Харинброк. К тому времени ему так хотелось убраться с «Грёмскеттера», что было совершенно наплевать, как выгляжу я или кто-нибудь другой.

Симна напустил на себя такой серьезный вид, что Эхомбе пришлось отвернуться, дабы скрыть смех.

— Помилуйте, капитан, вы пребываете в глубочайшем заблуждении! Подобные помыслы никогда бы не могли прийти мне в голову! — Со скорбным видом он приложил руку к сердцу. — Да будет вам известно, что я принял обет безбрачия до благополучного завершения нашего путешествия, и поэтому ни один член вашей команды, будь то мужчина или женщина, в моем присутствии не должен испытывать ни малейшего беспокойства на этот счет.

Станаджер по-прежнему улыбалась.

— Я думаю, что ты — один из самых выдающихся врунов, которых я когда-либо принимала на этом корабле, но поскольку, по всей видимости, через несколько минут тебя здесь уже не будет, твои сомнительные уверения в невинности значения не имеют. — Она повернулась к человеку, возникшему в проеме двери. — Заходи, Броч.

Потрепанный непогодой, словно рангоут в конце своей полезной жизни, вошел кривоногий суперкарго. Он был даже ниже Симны и значительно худее. Но под потрескавшейся дубленой кожей на его руках скрывались тугие мускулы, похожие на плетеные пастушеские кнуты.

Станаджер показала на рассыпавшиеся по столу камушки:

— Скажи-ка, что ты об этом думаешь?

Старик взглянул, и, хотя такое казалось невозможным, глаза его раскрылись еще шире, чем у северянина.

— Мемоч гхарзанз! — воскликнул он на языке, не знакомом ни Эхомбе, ни Симне. — Где… откуда это, капитан?

Она показала на Эхомбу:

— Эти два господина вместе с двумя… гм-м… нечеловеческими спутниками желают пересечь Семордрию. Камни они предлагают в качестве платы. Достаточно ли?

Усевшись за стол, старый моряк извлек из кармана брюк небольшое увеличительное стекло. Эхомба заметил, что оно было прикреплено к карману крепкой бечевкой. Низко нагнувшись, суперкарго исследовал несколько камушков, поднимая их по одному, поворачивая в пальцах и поднося к свету под разными углами. Рассмотрев с полдюжины камней, он снова сел в кресло и спрятал лупу.

— Это прекраснейшие алмазы из всех, что я видел. Половина из них совершенно безупречны, а другая половина — достаточно хороши, чтобы украсить лучшие работы самых искусных ювелиров.

— Это что касается прозрачных, — согласился Симна, хотя и был удивлен не меньше других, сидящих за столом, — а вот другие — какие это камни?

— Они все алмазы, — объяснил Броч. — Прозрачные, желтые, синие, красные, зеленые и розовые: все алмазы. Большинство от трех до четырех каратов, некоторые меньше, а отдельные достигают шести. — Сглотнув, он пристально посмотрел на невозмутимого пастуха. — Где ты их взял, чужестранец?

— На побережье возле моей деревни.

— А, — понимающе кивнул Броч, — ты насобирал их среди гальки на берегу.

— Нет, — спокойно объяснил Эхомба. — Я просто взял горсть-другую и насыпал в мешочек. — Он указал на искристую россыпь, украшавшую стол. — Весь берег такой. Все камушки одинаковые. Только, разумеется, разных цветов. — Он улыбнулся печально. — Жаль, я и не догадывался, что они такие ценные. Взял бы побольше.

— Побольше… — Старик еще раз сглотнул. Эхомба пожал плечами.

— Иногда волны смывают все камни, и остается один песок. А после сильного шторма камней на берегу может быть в рост мужчины. В такие дни, когда выглядывает солнце, берег очень красивый.

— Да, — пробормотал суперкарго. Он выглядел несколько пришибленным. — Да, представляю себе… — Тряхнув головой, старик обернулся к ожидающей ответа Станаджер. — Этого достаточно, чтобы оплатить проезд, капитан… или многократно переплатить за этот корабль. Возьмите их. Предоставьте лучшую каюту. Если они пожелают, то могут занять мою, а я посплю под палубой с остальной командой. Дайте им все, чего они захотят.

— Собственно, — запротестовал Эхомба, — вполне достаточно только проезда. Двое наших больших друзей могут разместиться и в трюме, среди вашего груза.

— Договорились. — Потянувшись через стол, Станаджер пожала руку высокому южанину. — Ты действительно не знал, что эти камушки — ценнейшие алмазы?

— О, для меня они всегда были ценными, — признался Эхомба. — Когда я их трогал, они напоминали о доме. — Он посмотрел на суперкарго. — Возьмите, пожалуйста, вашу плату.

— Справедливую плату, — деловым тоном вмешался Симна. — Мы от вас ничего не скрывали, были абсолютно искренними. Как сказал ваш помощник, мы всегда можем купить себе корабль.

— Так-то оно так, — согласилась Станаджер, — только это будет не «Грёмскеттер». Не опасайся, чужеземец: это достойное судно, на котором плавают честные мореходы. — Она кивнула помощнику. — Возьми плату, Броч.

Облизнув губы, престарелый моряк оглядел богатство, так небрежно рассыпанное перед ним. Наконец, после долгих раздумий, он остановил свой выбор на втором по величине камне, безукоризненном темно-розовом алмазе шести каратов.

— Я думаю, этот. — Подождав, не станут ли возражать владельцы, он быстро смахнул необработанный самоцвет со стола. — И несколько помельче. — Он улыбнулся. — Чтобы насладиться игрой света.

Закончив отбор, суперкарго вручил камни Станаджер.

— Спасибо, Броч. — Капитан положила алмазы в свой пустой стакан. — Пожалуйста, подожди нас снаружи.

Суперкарго повернулся, чтобы выйти.

— Секундочку, — многозначительно улыбнулся Симна. — А как насчет того, который «случайно» застрял у вас под согнутым пальцем? Под средним пальцем левой руки?