В зеркале, висящем за стойкой бара, Андре видел вход в ресторан и каждый раз, когда дверь открывалась, надеялся, что это будет Люси с ее копной черных кудряшек. Когда же она наконец появилась, он не сразу узнал ее, потому что эта девушка нисколько не напоминала Люси из офиса. Гладко зачесанные назад волосы оставляли открытой грациозную длинную шею, глаза и скулы были подчеркнуты косметикой, а в ушах посверкивали маленькие золотые сережки. Короткое платье из темного шелка по нынешней моде напоминало дорогое нижнее белье.

Андре поднялся ей навстречу, поцеловал в обе щеки, вдохнул ее запах, ощутил ладонью прохладную нежность плеча. К удовольствию видеть Люси примешивалась заметная доля ревности.

– Знал бы, что ты будешь такой нарядной, надел бы галстук. – Он неохотно отстранился. – Что будешь пить?

Люси озадачила бармена, заказав ром с водой и безо льда. Она не спеша потягивала его, слушая рассказ Андре о происшествии на Кап-Ферра. Пока девушка рассматривала слайды, он любовался игрой света на ее лице и пытался угадать, с кем же она будет обедать. В ресторане тем временем стало оживленно, а бар теперь атаковали толпы стильных молодых людей, искоса ревниво оценивающих прически и щетину друг друга. В их присутствии Андре сразу же почувствовал себя чересчур выбритым и недостаточно модно одетым.

– Ну? – спросил он. – Что ты об этом думаешь? Картина стоит целое состояние.

Она сложила диапозитивы маленькой стопочкой, и Андре обратил внимание на ее алые ногти: он первый раз видел Люси с маникюром.

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Если они ее крадут, то почему бы не сделать это ночью? И зачем торчать с картиной на пороге? – Она отхлебнула ром и улыбнулась, заметив, что Андре хмурится. – Послушай, если тебя это так беспокоит, позвони Денуайе. Ты знаешь, где он сейчас?

– Могу выяснить. И все-таки это очень странно. Ты права, я ему позвоню. – Он придал лицу тоскливое выражение и заглянул Люси в глаза. – Субботний вечер, а я один-одинешенек. Девушка моей мечты обещана другому. – Он испустил тоскливый вздох. – Пицца перед телевизором, грязная посуда… Может, чтобы развлечься, помою голову. Наверное, пора завести кошку.

– Просто сердце кровью обливается, – хмыкнула Люси.

– Кто он, этот счастливчик?

– Просто знакомый.

– Познакомились в спортзале? Любовь, вспыхнувшая среди тренажеров? Ваши глаза встретились над грифом штанги, ты увидела его трицепсы и навсегда потеряла голову. – Он еще раз вздохнул. – Ну почему со мной никогда не случается ничего такого?

– Потому что тебя никогда нет. – Она пристально смотрела на него. – Так ведь?

– Так, – кивнул Андре. – Послушай, уже поздно. Твой кавалер, похоже, опаздывает. Давай-ка сбежим отсюда, и я знаю, где тут неподалеку можно найти настоящую еду и… – Привлеченный ароматом одеколона, он повернул голову и прямо перед собой обнаружил молодого человека в темном костюме и очень яркой полосатой рубашке. Андре мог бы поклясться, что под пиджаком у незнакомца скрываются алые подтяжки. Ну и пижон.

Люси поспешила их познакомить, и мужчины без всякого энтузиазма пожали друг другу руки.

Андре поднялся со стула:

– Лулу, я позвоню тебе завтра, когда поговорю с Денуайе. – Он постарался улыбнуться как можно сердечнее. – Приятного вечера.

Шагая домой по предательски скользкому, обледеневшему тротуару, Андре размышлял о статистике. Согласно ей на Манхэттене на каждого свободного мужчину приходится по три свободные женщины. Однако в его случае это правило явно не работало. И не будет работать, если он собирается проводить бо?льшую часть жизни вдали от Нью-Йорка. В этом Люси права. Он завернул в уличную забегаловку и заказал сэндвич, стараясь не думать о том, как она обедает с полосатой рубашкой.

Позже, под божественную музыку Мендельсона в исполнении скрипача Исаака Стерна, Андре долго рылся в ящике стола, куда скидывал все визитки. Раз Денуайе француз, да к тому же богатый, его карточка должна быть больше остальных, рассудил он. Вот она. Каллиграфические буквы на классическом черном фоне.

Два адреса: «Ete[13] – вилла „Ля Пинед“, 06230 Сен-Жан-Кап-Ферра. Hiver[14] – Купер-Кэй, Нью-Провиденс, Багамы». Никакого упоминания о Париже или Куршавеле; следовательно, если Денуайе не катается на лыжах, он должен быть на Багамах.

Андре, живущий еще по французскому времени, зевнул и решил, что позвонит утром.

Голос Денуайе в трубке звучал спокойно и приветливо. Конечно же он помнит Андре и его великолепные фотографии. После выхода статьи он выслушал массу комплиментов от своих знакомых. Может, Андре хочет поснимать и на Багамах? В это время года здесь чудесно, особенно по сравнению с неприятной погодой на Манхэттене. Денуайе замолчал, давая собеседнику возможность объяснить цель звонка.

– Вообще-то я хотел поговорить с вами насчет Франции. На прошлой неделе я оказался на Кап-Ферра и случайно проезжал мимо вашего дома.

– Как жаль, что нас не было, – отозвался Денуайе. – На зиму дом закрывается, да вы и сами видели. Мы переедем туда только в апреле.

– Да, но как ни странно, я видел там вашего управляющего.

– Клода? Хорошо, что видели, – засмеялся Денуайе. – Он и должен быть там, если нас нет.

– Вернее, странным мне показалось не его присутствие, а то, чем он занимался.

– Вот как?

– И я подумал, что надо сообщить вам об этом. Он и еще один человек грузили одну из ваших картин – Сезанна – в фургон. Фургон сантехника. Я видел все это от ворот.

Пару минут Андре слышал в трубке только потрескивание, а потом вновь раздался веселый голос Денуайе:

– Ну полно, полно. В фургон сантехника? А вы наблюдали за всем от ворот? Это довольно далеко от дома. Боюсь, что зрение вас подвело. А может, все это случилось после хорошего ланча? – хохотнул он.

– Это случилось утром. – Андре глубоко вдохнул. – И все это я заснял на пленку. Очень четкие снимки. На них все видно.

Еще одна пауза.

– Аh bon? Возможно, Клод затеял большую весеннюю уборку. Я ему позвоню, – пообещал Денуайе и небрежно добавил: – Но было бы забавно взглянуть на фотографии. Вы не могли бы прислать их мне?

Нарочитая легкость его тона не обманула Андре. Он расслышал за ней нечто большее, чем простое любопытство, и вдруг понял, что очень хочет видеть лицо Денуайе, когда тот будет рассматривать снимки.

– Проще будет завезти их вам. На следующей неделе мне надо будет посмотреть один дом в Майами, – легко соврал он, – а оттуда до Нассау всего ничего.

Денуайе попытался вежливо протестовать, но скоро они договорились. До ланча Андре просидел у телефона, заказывая билеты и пытаясь найти Люси. Ее не было дома. Возможно, франт в полосатой рубашке уговорил ее погулять по арктическим сугробам Центрального парка. А возможно, она и вовсе не возвращалась домой после вчерашнего обеда. Очень неприятная мысль, и злиться не на кого, кроме самого себя. Надо и правда завязывать с этими разъездами. Андре выгрузил мятое содержимое дорожной сумки в корзину с грязным бельем, вставил в проигрыватель диск с Вагнером и начал укладывать вещи для Багам.

Манхэттен таял. Ночью в город прокрался теплый фронт и к утру превратил слежавшиеся кучи снега в серое жидкое месиво. Из-под куч показались неубранные мешки с мусором, и в сердцах забастовщиков пробудилась надежда. Уже скоро отогревшийся мусор завоняет, и профсоюзы, заполучив сильного союзника, смогут возобновить переговоры.

Андре вброд преодолел потоки и ручьи Западного Бродвея и перед входом в офис попытался хоть немного очистить ботинки от налипшего мокрого снега. Люси недовольным голосом разговаривала с кем-то по телефону. Завидев Андре, она выразительно закатила к небу глаза. Он вытащил из сумки папку с фотографиями икон и устроился на диване.