— Речь не о твоей дочери пойдет, Аркадий, — ставлю стакан на книжную полку, одергиваю низ пиджака и засовываю руки в карманы черных брюк. Раньше немного робел перед ним, порой глаз не смел поднимать на мужчину, сейчас же он не вызывает ничего, кроме отвращения и презрения. — Мне нужно знать кое-что другое. Кто из твоих идиотов сделал копию того видео? — сразу же к делу перехожу, нечего с этим тянуть. Пусть отвечает на вопрос, а потом может продолжать сидеть в своем склепе и слушать Моцарта или Бетховена.

— Ах вот в чем дело, — чуть улыбается, немного меняя положение тела. Теперь он прислоняется спиной к светло-коричневым обоям. — Неужели, кто-то решил шантажировать тебя им? — запрокидывает голову и пытается рассмеяться мне прямо в лицо, но из горла вырывается лишь сухой кашель, который вполне может его задушить. Находиться даже несколько секунд с трупом — не является моей целью. — И много просят?

— Не испытывай моего терпения, Аркадий, — грозно, повелительным тоном. Я хозяин всего города, и он должен относиться ко мне соотвествующе. — Знаешь же, к чему это может привести. Так что прекрати разыгрывать тут комедию и ответь мне на ЧЕРТОВ ВОПРОС! — терпения у меня уже явно не хватает, так и хочется отобрать у него эту трость, повалить на пол и пару раз ей треснуть по башке старого кретина, чтобы думать начал, а не язвить направо и налево.

— Или что? — снова он за свое. — Что ты мне сделаешь, Родриго? — отходит от стены, наваливается всем телом на палку и делает два шага ко мне. Только вот вскоре падает на стоящий рядом диван и громко стонет от боли. Все же два сердечных приступа окончательно его подкосили. А может их было больше? Давно за здоровьем его не слежу. — Благодаря тебе, у меня никого не осталось. Ты всех погубил.

— Не неси чушь, Аркадий, — продолжаю стоять на месте, глядя со своего места на полуживого скелета, просто существующего в этом мире. — Стеллу я и пальцем не трогал. Она все сама сделала. Ведь никто же не предупреждал, что у нее могут быть приступы, что она проходила лечение в больнице. Ее милые родители обо всем этом молчали, скрывали главную тайну своей семьи, делая из меня круглого дурака, влюбившегося в сумасшедшую.

— После встречи с тобой к ней все это вернулось, — пытается защитить безумную дочь. — Стелла не вынесла вашей разлуки.

— Давай будем откровенны, мистер Ковалев, — подхожу к его неподвижному телу и встаю с правой стороны. Его маленькими глазками страх овладевает, а руки трястись начинают. — Ты сам поспособствовал тому, чтобы мы с ней расстались, так что именно ты погубил собственную дочь, за которой и твоя жена…

— Ублюдок! — резко дергаюсь в сторону, уворачиваясь от его трости, готовой ударить меня по лицу. Вот же гавнюк, решил с ног меня сбить, показать себя настоящим мужиком, хотя уже давно им не является. — Пошел нахрен отсюда! Иначе вызову полицию, и ты проведешь время за решеткой.

— С годами ты стал еще более глуп, Аркадий! — громко смеюсь над его положением, выбиваю ногой трость из его руки, которая летит в другой конец комнаты, и наклоняюсь над человеком, буквально впечатавшимся в спинку дивана. Ужас отражается на его лице, губы дрожат, в глазах слезы появляются. — Плачешь, как маленький ребенок, которого в угол поставили. Ты жалок, никчемен, практически парализован и должно уже не привлекаешь к себе внимание своих прежних любовниц. Мистер Ковалев получит все, что заслужил. Отличная кара для тебя.

— Гори ты в аду, Морейра! — выплевывает эти слова мне прямо в лицо, признавая свое поражение. Я для него сильный противник, со мной ему не справиться.

— У кого то видео, Ковалев? — снова задаю интересующий меня вопрос. Теперь он точно правильно на него ответит. Не станет юлить, иначе правда дорогого за это поплатится.

— Нет у меня никакого видео, Морейра. Никогда не было, — он хоть и мерзавец самый настоящий, но я ему верю. Не может мистер Ковалев о таком солгать. Он скорее скажет всю правду, спасет свою шкуру. — Мои люд умеют хранить язык за зубами.

— Но тем не менее, — выпрямляюсь и вновь около бара оказываюсь, чтобы насладиться напитком. — кто-то его мне прислал сегодня на электронную почту. А так как кроме нас с тобой о записи никто не знает, пришлось тебя навестить. И немного, — пожимаю плечами, сделав один большой глоток. — порадовать своим присутствием.

— Ты никогда меня не радовал нахождением в этом доме, а только еще сильнее раздражал каждым появлением, — пристально наблюдает за стаканом в моей руке. Уверен, что лечащий врач запретил ему пить алкоголь, поэтому он так жадно облизывается и тяжело дышит. Не довел бы себя до такого состояния, наслаждался бы всеми радостями жизни.

— Тогда вынужден покинуть тебя, Аркадий, — наигранно кланяюсь, кидаю пустой стакан себе за спину, слыша звук разбившегося стекла, и уверенным шагом покидаю гостиную. Прямо по коридору, до входной двери, несколько уличных ступенек. Насыщаю легкие свежим воздухом, ведь внутри дома он какой-то затхлый, противный. Там словно смертью пахнет, а мне до нее еще очень далеко.

Вновь слышу шорох где-то рядом с собой, оглядываюсь по сторонам, но никого не наблюдаю. Быть может всего лишь соседская кошка бегает по территории. Да только вот весь путь до машины меня не покидает чувство, что за мной кто-то наблюдает. Сажусь на заднее сиденье и всматриваюсь в тонированные стекла. Никого тут нет, никто не вышел из этих зарослей.

Неужели, разыгралось воображение? Может это от выпитого алкоголя у Аркадия? Виски должно быть испортился, так как старик не смог его нормально хранить. После минутной задержки говорю водителю ехать в особняк. Насыщенный сегодня был день, хочется немного отдохнуть. Желательно в объятьях милой женушки, которая меня к себе не подпустит после случая в спальне. Но я смогу переубедить недотрогу.

Вибрация мобильного телефона в кармане переключает все внимание на смартфон. На экране высвечивается имя Эдуардо. Наверняка, он что-то разузнал про встречу Катарины и Кейда. Это их совместное посещение кафе не вызывает никакого доверия. Особенно девушка мне очень странной кажется. Тайн у нее точно очень много, но их старательно кто-то скрывает. Быть может у нее есть влиятельные покровители. Но кто они? И почему моя власть на них не распространяется?

— Слушаю, — отвечаю на звонок, прикрыв усталые глаза. Надеюсь, он мне хорошие новости сообщит.

— Сеньор Морейра, — какие-то посторонние звуки, голос диспетчера о осадке самолета, французская речь. Похоже, он прибыл в аэропорт. — Я только что приземлился в Лос-Анджелесе, сейчас поеду к мистеру Гранту. Парень дома сидит в гордом одиночестве. Мне не составит никакого труда вытрясти из него всю необходимую информацию.

— Только не переусердствуй, Эдуардо, — мой начальник службы безопасности разные методы к людям применяет. Гуманные или же жестокие. Все зависит от человека, находящегося рядом с ним. — Не хочется ввязываться в международный скандал. Припугни его слегка, можешь разнести немного его квартиру, но только не сильно калечь. Труп нам не нужен.

— Как вам будет угодно, сеньор, — не вижу, но четко знаю, что он сейчас головой кивает, убирает телефон в задний карман брюк и надевает солнечные очки. Эдуардо Лаго всегда так делает, когда приходится ехать к потенциальной жертве.

Кидаю смартфон на сиденье и весь остаток пути до дома просто неподвижно сижу, глядя в окно на вечерний город. В голове прокручиваю сегодняшний день. Кто же этот человек, приславший мне запись, которая должна была уже давно исчезнуть с любых устройств?

Почему Немезид точит на меня зуб? И что именно скрывает эта Катарина Олсен, решившая стать подругой моей жене? Одни сплошные вопросы. Иногда мне кажется, что теперь их все больше и больше появляется. С тех самых пор как я женился на Блэр, что-то явно пошло не так. Все переменилось, перевернулось с ног на голову. Я не успеваю за развивающимися событиями в моей жизни.

— Как ты, отец? — невысокая фигура, облаченная во все черное, подходит к сидящему на диване мужчине. Его взгляд устремлен в одну точку, дыхание прерывистое, все тело дрожит как в лихорадке. — Этот мерзавец навредил тебе? — беспокойство в голосе за единственного оставшегося в живых человека из их огромной, любящей друг друга семьи.