– Ночью можно послать лишь гренадеров под прикрытием небольшого отряда, – вставила принцесса. – Они нанесут существенный урон врагу, а затем отойдут. В самом худшем случае мы потеряем лишь их.

– Боюсь, что мы потеряем их в любом случае, – заметил Иашт. – Великие ишибы уничтожат гренадеров, если у них не будет существенной поддержки. А между прочим, гренадеры – мои подопечные.

Было видно, что принцесса порывается что-то ответить, возможно, даже достаточно резко, но ее прервал король:

– Господа, вы все говорите не о том. – Он почувствовал необходимость вмешаться в разгорающийся спор. – Вот скажите, кто-нибудь всерьез полагает, что это наша первая и последняя битва?

Ответом было недоуменное молчание. Члены штаба воззрились на него, силясь понять, к чему был задан этот вопрос.

– Не думаю, что эта битва будет единственной. Следом за ней нужно ожидать и другие… возможно, даже не только с Томолом и Кмантом. А вот теперь ответьте мне, – продолжал король. – Какова станет наша репутация, если мы заключим договор о времени и месте главного сражения, а потом столь нагло нарушим его? С нами после этого разве кто-нибудь станет договариваться? Даже не только насчет мест сражений, но и насчет всего остального? Мы прослывем коварными лжецами.

Оба Ферена согласно кивнули.

– Зато совсем другое дело, если, к примеру, нам удастся обратить первую битву в ничью, развести войска и остаться на своих местах, чтобы продолжить сражение на следующий день. В этом случае мы не будем уже связаны словом и сможем делать все, что захотим, ночью. Я правильно рассуждаю?

Король Ранига не считал, что первое сражение сразу же превратится в мясорубку. Это было не выгодно ни ему, ни противнику. Войско Томола и Кманта могло бы попробовать задавить Раниг массой, но кто мог предсказать, что потом останется от обеих армий? Разве противник захочет рисковать, к примеру, своими великими ишибами? Их потеря резко ослабит оба королевства. К тому же было просто не принято бросать ишибов в бой со словами «Ни шагу назад». Обычно ишибы сражались лишь до определенного момента, а потом, видя, что ситуация складывается не в их пользу, отступали, чтобы перегруппироваться, и нападали снова. Героев-самоубийц среди долгоживущих ишибов было мало. Михаил слышал, что некоторые бои в мире Горр длились несколько дней с перерывами на отдых. Свести первое сражение вничью и ограничиться минимальными потерями представлялось вполне реальным.

– Совершенно верно, твое величество, – подтвердил Комен.

– Репутация очень важна, господа, очень, – вздохнул король. – И насчет ночного нападения думаю, что знаю, как его осуществить правильно. Практически без потерь. Но к этому нам придется вернуться потом. После первого большого сражения.

– Вот именно поэтому рекомендую сократить охрану обоза, – сказал Ронел. – Наш противник ведь тоже должен думать о репутации.

– Генерал, мы будем думать о нашей репутации и предоставим противнику думать о своей, – рассмеялся король. – Мы не можем себе позволить размышлять сразу над обеими репутациями. Поэтому я предпочитаю перестраховаться.

Этот ответ был совершенно в его духе. Еще в прежнем мире Михаил старался не делать подлостей, но при этом принимал во внимание предположение, что их могут делать другие. А в мире Горр он вообще был начеку. Всегда начеку.

Утренняя свежесть только разливалась в воздухе. Просыпались птицы. Еще было чуть светло. Погода напомнила королю погоду в первый день штурма Парма. Она тоже была замечательной. И тоже обе армии готовились к сражению.

Михаилу было искренне жаль, что его опыт больших битв равен нулю. Конечно, он много раз командовал штурмами городов, но это все было не то. Тогда одна армия укрывалась за стенами, а другая нападала. Иными словами, двигаться и маневрировать могла только одна сторона. Да и то весьма ограниченно, с конечным и предсказуемым числом ходов. Сейчас же, во время настоящего сражения на большом поле, числа возможных ходов не мог просчитать никто. Оно увеличивалось в геометрической прогрессии с увеличением количества солдат и ишибов, а также сильно зависело от разнообразия родов войск и их вооружения. Король Ранига любил все классифицировать, поэтому условно выделял у противника только четыре рода войск: обычные солдаты, включая лучников/арбалетчиков, конница, ишибы и великие ишибы. По мнению Михаила, реальную опасность представляли только две последние группы. Ишибы – вследствие своего количества, а великие ишибы – из-за относительной многочисленности и абсолютной мощи. У самого Ранига почти не было конницы, зато присутствовали стрелки и гренадеры – нечто совершенно новое для битв в этом мире. Король вместе со своим штабом напряженно думали о том, как стрелков и гренадеров использовать с максимальной эффективностью. Здесь нужен был тонкий подход. Стрелки могли поражать ишибов противника, но сами были беззащитны. Гренадеры обладали защитой, но могли взрывать гранаты лишь в пределах действия своего щупа. Гранаты вообще были отдельной проблемой. Великий ишиб Йонер быстро нашел способ их нейтрализации. Конечно, этот способ требовал скорости принятия решений и определенных навыков, но Михаил не был склонен недооценивать противника. Как-никак объединенная армия Томола и Кманта обладала семьюстами обычными ишибами и почти тридцатью великими. Это была грозная сила, которая сейчас выстраивалась где-то там, совсем близко, на расстоянии длины поля, выглядевшего таким маленьким на карте.

– Идут, твое величество! – закричал Торк, наблюдая за стремительно возвращающимися дозорами. – Идут! Враг готовится атаковать!

– Теперь лишь осталось понять, как идут, – пробурчал Михаил себе под нос. – А ответ на вопрос «Зачем идут?» мы уже знаем.

Войско Ранига было построено в порядке, близком к идеальному. Первые ряды занимали солдаты в доспехах Террота. За ними располагалось пустое пространство, по которому могли свободно перемещаться ишибы. А вот уже за этим пустым пространством и находилась основная масса войск. Король с гордостью осматривал построение. Ферен-старший приложил немало усилий, чтобы добиться от солдат слаженности в выполнении команд. Теперь армия не была похожа на первоначальный сброд, состоящий из дворян, крестьян, ремесленников, рабов и авантюристов без определенных занятий. Каждый солдат и офицер знал свое место в строю и свои функции.

Над строем солдат реяли флаги. Каждой роте было положено собственное знамя. Знамена отличались цветом, но на всех них был изображен ранигский лев с крыльями летучей мыши. Немалое количество стягов создало видимость, что армия Ранига более многочисленна, чем есть на самом деле.

Члены штаба почти единогласно высказались за то, чтобы сначала уйти в глухую оборону. Численное преимущество противника было неоспоримым. Амулеты Террота, конечно, представляли собой грозную силу, но даже с ними не следовало атаковать ишибов Томола и Кманта, превосходящих по количеству ишибов Ранига почти в семь раз. Кроме того, оборона вполне отвечала замыслу Михаила по нанесению максимального ущерба противнику в первой же схватке. В случае собственной атаки этот замысел был бы нереализуем.

Пока король Ранига изо всех сил вглядывался вдаль, начали подбегать первые гонцы, посланные офицерами дозоров.

– Приближаются два отряда, состоящие из солдат вперемежку с ишибами, – докладывал Торк, внимательно выслушивая гонцов. – И один отряд на правом фланге, сформированный целиком из ишибов.

– Сколько ишибов? – спросил король.

– Среди солдат подсчитать возможным не представляется, а в том отряде – около трехсот. По-видимому, несколько великих ишибов держатся позади.

Михаил вздохнул. Глупо было бы надеяться, что противник бросит все силы в первый же прорыв.