– А мне даже понравилось. Люди все приятные, беседуют, интересуются. Кой-кто даже денег предлагал на лечебницу…

– Тебе хорошо. Тебя фиг смутишь. Бывший вояка, врач… А ко мне все относятся, как к ребенку с девиантным поведением.

– С чем, прости?

– Короче, к дауну. Я же их всех с вот таких лет знаю, они меня, соответственно, тоже. А, вот и наш Итан! Красавец! Ну пойдемте поговорим о делах, а ты, Итан, развлеки дам. Все равно больше ничего не умеешь.

– Ты совсем раскис, старичок. А как же Рози?

– Ух! Рози – это ангел. Она такая… такая… Одним словом, прямо и не знаю, как показаться ей на глаза.

– Ну полдела ты уже сделал, Дженне все рассказал…

– Да уж. Вот смотри, даже и в этом я оказался полным тюфяком.

– Почему?

– Потому! Представь: приезжаешь ты домой, а у твоей невесты в доме живет посторонний мужик…

– Минуточку! Но ведь ты приезжаешь рвать с ней отношения, не так ли?

– Ну и что? Как минимум, можно было бы воспользоваться ситуацией и свалить все на невесту.

– Да, это очень по-мужски.

– Не иронизируй. В любом случае, не так надо себя вести, как повел я. Ой, как хорошо, дорогая, значит, ты уже пристроена и не будешь расстраиваться… Ничего, завтра папа уничтожит мое это до основания, я уеду в Англию, напьюсь…

– А чего тянуть-то? Напейся здесь.

– Ну… нехорошо как-то.

– Почему? Люди здесь остались в основном тебе несимпатичные, терять тебе все равно нечего. А в Англии Рози, она расстроится.

– Ох… ты прав. Только это как-то глупо. Я же не алкоголик.

– Спроси любого морского пехотинца, в жизни каждого сильного мужчины наступает момент, когда напиться необходимо. Впрочем, пехотинцев не спрашивай. Они всегда пьют, как звери.

– Хит, ты болтаешь, чтобы меня отвлечь. Вот взял бы и выпил со мной.

– А пожалуйста!

– За наших женщин!

– За любимых!

– Ура?

– Ура!

Дженна перевернулась на другой бок, приоткрыла один глаз и посмотрела на часы. Однако! Половина первого!

Солнце сияло, заливая золотом все вокруг, собаки носились перед домом, Хит чистил бассейн. Дженне ужасно понравилась картина, и она присела в шезлонг на террасе, любуясь открывшимся видом. Вдруг за воротами раздался залихватский сигнал, через пару секунд со стуком распахнулась калитка, и Итан Тонбридж, в белой рубахе навыпуск и голубых джинсах бодро прошествовал по песчаной дорожке. Санта и Лючия по бокам исполняли страстный танец, Джеронимо заливисто лаял. Итан помахал Хиту, послал Дженне воздушный поцелуй и отправился в холл на первом этаже, где стоял телефон. Было в его облике что-то… новое, что ли? Уверенное, несвойственное Итану прошлых дней. Дженна вопросительно посмотрела на Хита, тот пожал плечами и спрятался обратно в бассейн, однако при первых звуках голоса Итана выпрыгнул и подошел к Дженне. Оба затаились, стараясь расслышать разговор.

– Девушка? Лондон, восемнадцать шестьсот сорок три, Хеншо, добавочный девятнадцать, пожалуйста. Да, за мой счет. Итан Тонбридж. О'кей, да… Рози? РОЗИ!!! Голубка моя! Роза моя английская! Я люблю тебя! А ты меня? Правда? Ох, как я рад. Что? Да, все чики-чики. Да ну, перестань, какие нервы. Я же говорил, все будет отлично. Нет. Нет. Да! Она обрадуется. Я серьезно. Она мечтает с тобой познакомиться. Где? Вот на свадьбе и познакомитесь. Я предлагаю расписаться в Штатах, а обвенчаться в Шотландии. Тетя обрадуется. Когда? Да хоть завтра. Нет, завтра ты не успеешь, надо же выбрать платье. Я тебя умоляю, какая работа! Хочешь – плюнь на нее прямо сегодня. Пойди к Джефферсону и плюнь на работу. Скажи, я уполномочил. Моя жена работать не будет. Почему ты плачешь? Кто тебя… я убью его! Как – кого? Того, кто тебя обидел! Как – я? Ах, от радости! Тогда ладно. Да, у нас с тобой будут две собачки. Очень. Да. В высшей степени. Шекспир им понравится, а со временем и они Шекспиру. Ой, да ну что здесь рассказывать. Ел с рук. Кивал и соглашался. Подписал все без звука. Приходит время, дорогая, и из агнца вырастает лев. Это я. Я целую тебя миллион раз. Два миллиона. Миллион сейчас, миллион – на ночь… Моя девочка…

Дженна медленно повернулась к Хиту. Ветеринар-диверсант стоял, прислонившись к перилам, и солнце завистливо играло на мощных бицепсах. Хит слегка улыбался, глядя в сторону. Дженна соскользнула с шезлонга и подошла к нему.

– Я так понимаю, насчет «ел с рук» – это он о папе?

– Ну да. Наверное.

– Но… этого не может быть, Хит. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Ты же видел старого Тонбриджа, знаешь, как он относится к Итану… О, привет, а мы тут…

– Приветик! Ребята, с удовольствием пообедаю с вами, но сейчас спешу, масса дел. Девчонкам нужен ветпаспорт, прививки, намордники и прочая дребедень. Оформляю их на выезд.

– Итан, ты…

– Разумеется, беру! Предупредил Рози, она их ждет.

– Кхм…

– Хит, старичок, ты мне подскажешь насчет кормов?

– Конечно… а кто такой Шекспир?

– Стыдитесь, мистер Бартон. Шекспир – это великий Бард Англии.

– Нет, я в том смысле, что…

– Ах, это! У Рози кот. Английский голубой.

– Смотри-ка, и у них бывает…

– Это порода. Так вот, это такой здоровенный котяра с наглой мордой и душой ребенка. Зовут Шекспир, сокращенно Шекс. Она за него почему-то волнуется. Все, поехал.

– Итан, погоди, а как прошло у отца?

– Спроси своего диверсанта. Джен, должен тебе сказать, тебе с ним страшно повезло. Нет, какой ум! Раз – и наповал! Уехал! Пока.

И Итан Тонбридж захлопнул за собой калитку. Джена медленно прищурилась и произнесла вкрадчивым голосом:

– Как я понимаю, ты применил СВОИ методы. И в чем же они заключались?

Хит вздохнул и переступил с ноги на ногу. Посмотрел в пылающее золотом небо. Потом на Дженну. Неопределенно помахал рукой в воздухе и признался:

– Я ему посоветовал хлопнуть для храбрости. Ну… выпить.

– И?

– Ну и все. Просто я-то думал, что он хлопнет прямо перед визитом, а он…

– Так-так?

– А он начал еще вчера ночью, как приехали. В саду.

– Один?

– Ну… Я там тоже был…

– То есть Итан напивался, а ты смотрел?

– Он не напивался, он немножечко расслаблялся…

– Один?

– Я ж говорю, я там был.

– И что дальше?

– Дальше мы спать пошли. Все. Остального я не знаю.

– И это весь твой метод?

– Ну… сработало же?

Две недели спустя, на свадьбе Итана Тонбриджа и Рози Макгиллем, проходившей в отеле «Плаза», Дженна Фарроуз узнала подробности. Их рассказал сам старый Тонбридж, утащив их с Хитом за пышный куст чего-то цветущего.

– Ребята, это что-то потрясающее! Он исцелился! Спасен, полностью здоров, и я могу отправляться на покой, как обещал.

– Мистер Тонбридж, мы с Хитом все голову ломаем, он ведь нам ничего…

– Лев! Леопард! Представьте: в десять утра я сижу у себя в кабинете – Итана нет. Четверть одиннадцатого – его нет. Половина – его нет. Я уже закипаю, мамаша Тонбридж прячется в кустах – Итана нет. А надо тебе сказать, такого никогда еще не бывало. Я просто не позволял ему опаздывать.

– Тиран!

– Все в прошлом, забудь. Так вот. Без двадцати распахивается дверь – стоит, чуть не босиком, рубаха в портки не заправлена. Красив, конечно, ничего не скажу. Хорошо, что он в мать. В моем окружении всегда считалось, что я истинный мужик – чуть красивее гориллы. Неважно! Я ему, значит, железным голосом: я кому сказал в десять быть? А он мне – ТАКИМ ЖЕ: папа, я школу закончил двенадцать лет назад, и мы не в космос улетаем.

Я, признаюсь вам честно, маленько задохнулся. От злости. А этот паршивец – и вообще, я еще вчера собирался тебе, папа, сказать: пора менять характер. Пока ты, папа, громыхал, сын твой вырос, и станешь ты не сегодня – завтра дедушкой, а детишек пугать громким голосом нельзя.

Я продышался, говорю – чего? Какие детишки? А Итан мне: мои. Я, говорит, женюсь на лучшей девушке в мире, и ты, папа, только попробуй про нее чего-нибудь сказать. Она моя, говорит, секретарша, но одновременно и племянница графа, она этих разговоров ужасно не любит. Так что, говорит, либо благословляй, либо до свидания.