— Поклонники? Мужчины? Никаких поклонников, ни пьяных, ни трезвых! Иначе я установлю на сцене клетку и посажу тебя туда, как канарейку, чтобы никто лапы не протягивал!

— Зачем тогда заказал для меня платья? Сразу бы заказывал паранджу, чтобы никто не смотрел.

— Пусть смотрят, пускают слюни, но держатся на расстоянии. Мне нравится, когда мне завидуют.

— Но ведь никто не знает, что я твоя, — удивляясь, смеюсь я. В то время, как он уже поймал меня в свою объятья.

— Ну, они точно будут понимать, что такая девушка обязательно кому-то принадлежит, глядя на тебя, они будут понимать, что ты не свободна. Мне понравилось, как ты сказала, что ты моя. Повтори, пожалуйста.

— А ты этого хочешь? Чтобы я была твоей? — уворачиваясь от поцелуя, пристально смотрю ему в глаза. Там что-то прячется. В самой глубине.

— Да. Хочу.

— Я твоя, Тайвин Флэш, и надеюсь, что ты меня не потеряешь.

Он целовал меня до тех пор, пока не подошло время отправляться на работу. Целовал и щупал меня до самых дверей и, кажется, был почти не прочь устроить мне выходной. Еле вырвалась, чтобы через несколько часов снова увидеться с ним в ресторане.

Летать на крыльях, не чувствовать земли под ногами, пропускать удары сердца и блаженно улыбаться сегодня — это было про меня. Что может огорчить влюблённую по уши девушку? Небо, которое уже с утра стало заволакивать тучами? Многозначительно-перекошенное лицо Тины? Сломанный микрофон, который не успели починить? Ничего из этого! Ведь пока я добиралась до ресторана, Тайвин успел прислать мне три сообщения: «уже скучаю», «у тебя всё получится, ведь ты отлично поёшь» и фото своей улыбающейся физиономии.

Платья мне понравились все семь! И я решила оставить их все. На сегодня выбрала искрящееся золотом. Ещё предстояло столько всего успеть: согласовать всё с пианистом, убедиться, что минусовка на песни, которые я выбрала, отличного качества, что аранжировка без погрешностей, выяснить у Энди будут ли танцевальные номера и конечно же …успокоиться.

Весь персонал на ушах, все в ожидании приезда босса именинника. Сегодня только лучшие блюда и по завышенной цене, как мне объяснили — это тоже традиция. В день рождения хозяина ресторана посетители готовы платить больше, потому что обычно в этот день приходят в основном те, кто хочет поздравить Тайвина Флэша и выразить ему свою признательность. Так что в свой день рождения Тай никого на халяву на угощает. И конечно же все столики заняты, расписаны до самого закрытия. Публика сегодня с шестью нулями как минимум, у генерала много влиятельных и богатых знакомых, и мне перед ними петь. Само собой я волнуюсь, трясусь, как липка, и Энди даже предложил мне хлебнуть виски для смелости. Правда я отказалась, ещё усну под роялем или наоборот пойду в разнос.

— Эй, — вначале в гримёрке показалась улыбающаяся голова именинника. — Ух, ты! Как ты изумительно выглядишь! Блестящее платье для блистательной девушки, — подходит ближе и собственнически притягивает меня к себе.

— Спасибо, конечно. Ты умеешь отвешивать комплименты. Но, Тай, отпусти …отпусти меня скорее, кто-то может увидеть! — начинаю нервничать ещё больше.

— Хм, правила номер два. Никогда не отталкивай интересующего тебя мужчину, когда он хочет к тебе прикоснуться. Не приучай его к дистанции, она программирует холодность. Мнение других тебя вообще не должно волновать, только твоё и мнение твоего мужчины, остальные на фиг! Важна близость, цельность и правила ваших отношений. Здесь сейчас никого нет и я пришёл пожелать тебе удачи.

— Ага. А если интересующая тебе женщина вдруг захочет повиснуть у тебя на шее в присутствии кучи народа?

— Ну, тут уже дело касается манер и приличия.

— Правда? — хмыкнула я, подчёркивая свою разочарованность. — А как же плевать на мнение остальных? Какие-то уже двойные стандарты. Я тебя не отталкиваю. Просто я помню, как ты заявил мне, что не приветствуешь проявление симпатии на работе. Здесь мы с тобой босс и подчинённая. Я пою — ты платишь мне за это деньги. А вот уже в другом месте, например, у тебя в квартире мы … Кто мы друг другу, Тай? Любовники? — смотрю на него в упор. Он молчит, мягко улыбается, но глаз не отводит. — А в твоей спальне мы любовники и там я могу тебе спеть уже совершенно бесплатно, и вот там действуют правила наших отношений.

— Не-а, кнопочка. Правила наших отношений действуют везде, — качает он головой. — Ты моя и здесь, и дома!

— А ты мой?

Тай вздохнул и вот теперь от отвёл взгляд. Что это там вдруг проскочило?

— Почти твой, Дженни, — выдавил он будто с трудом, а затем снова взглянул с каким-то невысказанным раздражением. — Мне уже пора. Весь вечер я буду в зале, буду слушать тебя и мысленно поддерживать. Помни об этом, — нежный поцелуй в щёку, лёгкий кивок головы и Тай снова исчез за дверью.

Почему он сказал «почти мой»? Что мешает? Или кто?

Я пела сердцем. Иначе я и не умею. Специально для именинника выбрала первую песню «Пожелания счастья». Может, мой голос слегка и дрожал от волнения, но это, как ни странно, придало исполнению нужную трепетность. С последними аккордами раздались аплодисменты. Но когда я увидела Тайвина, который идёт ко мне с розой в руках — я еле себя сдержала, чтобы не разреветься влюблённой дурой от счастья. Цветов мне ещё не дарили, особенно с такой чувственностью в глазах. Одна единственная красная роза в его руках, но как много она для меня значит!

— Спасибо, — шепнула я, покраснев от волнения. Его жест, плюс то, что на нас все пялятся.

— И тебе, — так же шепотом ответил Тай, улыбнувшись.

— Теперь тебе нужно будет и Энди розу подарить за его танцевальный номер, чтобы никто ничего не заподозрил.

Тай рассмеялся, качая головой:

— Энди точно от меня цветов не дождётся!

После меня на сцену выходят глотатели шпаг, факелов и змей. Не знаю, как можно смотреть на такое и есть одновременно, меня бы уже стошнило. Уж лучше стриптизёрша из торта. Поэтому, отдыхая, я смотрю не на экстремалов-глотателей, а в зал. Как порхают девушки и парни официанты. Как Тай подходит то к одному, то к другому столику, собирая поздравления. Мне неприятно смотреть, как его целуют в щёку другие женщины, как они ему улыбаются, а он улыбается им в ответ. Меня жалит и душит ревность, хотя я понимаю, что такому мужчине другие женщины всегда будут строить глазки.

Сегодня мои перерывы между исполнениями затягиваются, потому что в виде исключения к микрофону подходят желающие поздравить генерала во всеуслышание. Чего ему только ни желали, как только ни хвалили его ресторан. Один дядечка даже заявил, что в «Генерал Флэш» простые смертные не ходят. Но что самое интересное, никто не пожелал ему любви, чистой, искренней, взаимной. Почему никто не придаёт этому значение? Только достаток, процветание, умножение капитала и расширение бизнеса.

Поэтому следующая моя песня конечно же о любви, может, они вслушаются в слова и задумаются, вспомнят о своём сокровенном.

Вот только в этот раз, когда я пела — я смотрела на Тайвина, и мне понравилось, что он смотрел на меня не отвлекаясь. Я чувствую, что между нами что-то есть, чувствую это притяжение и связь. Хочу, чтобы она крепла. Хочу, чтобы он дорожил этой связью.

Торт, естественно, был в программе, его выкатил шеф повар, который тоже сорвал кучу оваций. Оказывается, на вкус торты никогда не повторяются, каждый год пекут разные, и первую пробу всегда снимает именинник. На этот раз из огромного торта тоже выпрыгнула девушка, но не стриптизёрша, а девушка-каучук. Она выделывала такие вещи, что глотатели шпаг по сравнению с ней простые клоуны. Она сгибалась в разные стороны, немыслимо складывалась пополам и закручивалась в жуткий узел.

— Представь, каково с такой оказаться в постели, — тихонько протянул дружок Энди, обращаясь к нему. Они в этот момент стояли рядом со мной, созерцая эту нечеловеческую гибкость.