Он поплотнее закутался в одеяло и потер ступни друг о друга, надеясь таким образом хоть немножко их согреть. Руки его так закоченели, что он их почти не чувствовал, и поэтому засунул их под ягодицы. Но поскольку эта область тела была не теплее, чем все остальное, это мало помогло. Тогда он накрылся с головой одеялом и подышал на ладони, что принесло некоторое облегчение.

По коридору мягко прошлепали шаги, и он услышал удивленный возглас Виктории:

— Что ты там делаешь?

Он высунул голову из-под одеяла.

— Здесь теплее. — Затем вгляделся в неё повнимательнее. — Что ты надела?

Она скорчила недовольную мину.

— Если ты помнишь, у меня нет второго платья.

Роберт пожалел, что его скулы свело от холода и он не может улыбнуться.

— Все, что у меня есть, — продолжала она, — это ночная рубашка, которую ты мне подарил. А покрывало я сняла с постели, чтобы не выглядеть неприлично. — И, сердито фыркнув, она поплотнее запахнулась в импровизированный халат.

Роберт закатил глаза и простонал:

— Наверное, я болен.

— Что ты говоришь? — Виктория подскочила к нему, присела на край кровати и заботливо положила руку ему на лоб. — Тебя лихорадит?

Он покачал головой, но лицо его выражало крайнюю степень страдания.

— Тогда в чем же дело?

— Дело в тебе, — пробормотал он осипшим голосом.

Она вытаращила на него глаза.

— Во мне?

— Да, и в этой рубашке.

Она нахмурилась.

— У меня ничего другого нет.

— Я знаю, — снова простонал он. — Сбылась моя самая безумная мечта, а я настолько замерз, что не могу даже по-настоящему захотеть тебя.

Она выпрямилась и скрестила руки на груди.

— Ну и поделом тебе.

— Я так и знал, что ты это скажешь, — пробормотал он.

— Ну что, ты согрелся? — спросила она, разглядывая его без особого сочувствия.

Он затряс головой. Виктория встала.

— Пойду вниз — приготовлю тебе горячий суп. Полагаю, на кухне имеются какие-нибудь съестные припасы?

Он озадаченно поглядел на нее.

— Еда, — повторила она, — на кухне имеется?

— Думаю, что да, — ответил он не совсем уверенно.

Она посмотрела на него так, что ему захотелось накрыться с головой.

— Ты похитил меня, привез к себе в уединенный дом и даже не позаботился о том, чтобы запастись провизией?

Губы его растянулись в слабой улыбке.

— Э…да.

— Роберт, это совершенно на тебя не похоже, и я не знаю, что и подумать. Ты в жизни ни разу ничего не забыл.

— Я предупредил моего смотрителя, который приглядывал за домом, что приеду, и попросил его все приготовить. Наверное, он и продукты закупил. — Он умолк и сглотнул. — По крайней мере я надеюсь.

Виктория смотрела на него, не говоря ни слова, и на лице ее застыло суровое выражение, вполне подходящее для бывшей гувернантки.

— А ты умеешь готовить? — с надеждой спросил Роберт.

— Было бы из чего.

— Конечно, будет.

Она молча вышла из комнаты.

Роберт остался в постели. Он по-прежнему дрожал и чувствовал себя просто ужасно. Пока Виктория была здесь, ему было гораздо лучше. Глядя на нее и на эту злополучною ночную рубашку (он уже жалел, что вообще ее купил), Роберт совсем позабыл о том, что к его ступням прилепились десять сосулек, которые раньше были пальцами.

Несколько минут спустя Виктория вернулась, держа в руках две дымящиеся кружки. Увидев ее, Роберт просиял.

— Это суп? — радостно спросил он. Никогда еще суп не казался ему таким аппетитным.

Виктория ласково ему улыбнулась. Чересчур ласково.

— Да, Роберт, сегодня тебе везет, как никогда.

Роберт потянул носом воздух, пытаясь уловить аромат.

— Спасибо, Виктория, что ты… — Он умолк, как только она протянула ему кружку. — Что это?

— Кипяток.

— Ты вскипятила мне воду? А разве больного не полагается кормить?

— Ты не болен — всего лишь замерз. А горячая вода подойдет как нельзя лучше. Выпей, это поможет тебе согреться.

Он вздохнул.

— Так на кухне пусто?

— Ни крошки.

Он отхлебнул из кружки и вздохнул от удовольствия, когда внутри разлилось тепло. Не отрывая губ от края кружки, он поднял на нее глаза.

— И чая нет?

— Ни листочка.

Роберт отпил еще немного и заметил:

— Английский дом без чая — просто невероятно!

Виктория улыбнулась.

— Теперь тебе стало теплее?

Он кивнул и протянул ей пустую кружку.

— А больше нет?

Она взяла у него кружку и подошла к окну. Дождь яростно поливал коттедж.

— Чего-чего, а воды нам хватит. Я разожгла на кухне печь и выставила ведро на крыльцо.

Он резко вскинул голову.

— Не собираешься же ты выходить на улицу? Я не хочу, чтобы ты снова вымокла.

Она усмехнулась и пренебрежительно махнула рукой.

— Обо мне нечего беспокоиться. Навес защитит меня от дождя, только рука намокнет. — Она повернулась, чтобы уйти.

— Виктория, постой?

Она обернулась.

— А ты сама разве не замерзла? Ты только и делаешь, что ухаживаешь за мной. Вдруг ты простудишься?

— Я выпила горячей воды, это помогло. Я…

— Руки у тебя все еще дрожат. — Это прозвучало как обвинение.

— Нет-нет, мне ничуточки не холодно. Правда. Просто я медленнее согреваюсь.

Роберт нахмурился, но прежде чем он успел что-либо сказать, Виктория выскочила из комнаты. Вскоре она снова появилась с кружкой в руке. Одеяло сползло с ее плеч, и Роберт всеми силами старался не замечать, как темно-голубой шелк облегает каждый изгиб ее тела. Хорошенькое дело! В голове его тучами роились самые невообразимые чувственные фантазии, а тело отказывалось на них откликаться.

Роберт пробормотал себе под нос проклятие.

Виктория, которая в этот момент протягивала ему кружку с кипятком, спросила:

— Ты что-то сказал?

— Это не для твоих ушей, — буркнул он. Она удивленно подняла брови, но дальнейшие расспросы прекратила. Некоторое время они сидели молча, причем Виктория устроилась на противоположном крае кровати — подальше от Роберта.

Внезапно она вскочила, так что Роберт чуть не выронил кружку.

— А где Макдугал? — спросила она, яростно кутаясь в покрывало.

— Я отослал его обратно в Лондон.

— Вот и хорошо. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь застал меня в таком виде.

— М-да. Хотя, если бы Макдугал был сейчас здесь, мы бы послали его за провизией.

Живот у Виктории громко заурчал в ответ. Роберт покосился на нее.

— Ты голодна?

— О, совсем чуть-чуть, — солгала она.

— Все еще сердишься на меня?

— Совсем чуть-чуть, — ответила она с той же интонацией.

Он рассмеялся.

— Знаешь, я вовсе не собирался морить тебя голодом.

— Да, конечно, на первом месте у тебя значилось обольщение.

— — Нет, на первом месте стояла брачная церемония, как тебе должно быть известно.

— Хм.

— Что это значит? Ты сомневаешься в моих намерениях?

Она вздохнула.

— Нет, не сомневаюсь. Ты говорил вполне искренне.

Они замолчали. Роберт смотрел, как она поставила свою кружку на столик у кровати и потерла руки.

— Тебе холодно, да? — спросил он.

Она кивнула, поджав под себя ноги, чтобы согреться.

— Залезай в постель, — предложил он. Глаза у нее округлились.

— Ты шутишь?

— Мы скорее согреемся, если объединим тепло наших тел.

К его удивлению, она расхохоталась.

— Я и не подозревала, Роберт, что ты можешь быть таким изобретательным.

— Это научный факт. Ты же знаешь, в университете я изучал различные науки. Физика была одним из самых моих любимых предметов.

— Роберт, я не хочу компрометировать свою…

— Да ладно, Тори, ты и так уже достаточно себя скомпрометировала. — Напрасно он это сказал, подумал Роберт, заметив, как она изменилась в лице. — Я имею в виду, — поспешил добавить он, — если узнают, что ты провела ночь в одном доме со мной, то, несомненно, будут предполагать самое худшее. И не важно, соблюдали мы приличия или нет. Всем будет на это наплевать, уверяю тебя.