– Может быть хватит на сегодня? – предложил муж. – По-моему, ты уже выложилась.

– Раз обещали, надо съездить. Да, я немного устала, но еще одного ребенка как-нибудь выдержу. Нужно заканчивать с лечением и заняться собой. Все-таки лечить вслепую долго, неудобно и затратно с точки зрения энергии. Мой дед вообще лечил походя, даже не приближаясь к больному, а мне приходится об них тереться. Кто там у нас последним, Виктор?

– Опять мальчишка, но на этот раз постарше. Парню двенадцать лет и фактически он обречен. У него врожденный порок сердца, прогноз по течению болезни неутешительный.

– Лечили?

– Хирургическое вмешательство в его случае неприемлемо, он неоперабелен, а терапия лишь дает отсрочку.

– Что-нибудь еще?

– Ничего больше, кроме отвратительного характера.

– Могу себе представить, – сказала Ольга. – У меня бы на его месте тоже испортился характер.

– Не можете, – криво улыбнулся Виталий. – Этот мальчишка обозлен на весь свет и совершенно неуправляемый. Родители вынуждены были фактически изолировать его от остального мира в своей пятикомнатной квартире. Естественно, это его характер не улучшило. Он может сказать вам что угодно и все что угодно попытаться сделать.

– Ладно, я уже поняла, что горячей любви у меня этот кадр не вызовет.  Я уже женщина взрослая и хамство больного ребенка как-нибудь перетерплю. А лечить его попробую не эмоциями, а напрямую. Получится – хорошо, не получится – значит, не судьба.

Открыл им отец клиента.

– Сергей Станиславович, – представился он. – Проходите, пожалуйста. Вам говорили об особенностях моего сына? Мне жутко неудобно, что Рогожин прислал именно вас – молодую девушку.

– Ему не из кого было выбирать, – улыбнулась Ольга. – Я у него такая одна. Я как-нибудь перенесу выходки вашего сына и почти уверена в том, что смогу ему помочь, но у меня будет одно условие, которое для лечения является обязательным. Вы должны где-то на час оставить меня с вашим сыном наедине. Обещаю, что получите его от меня целым и гораздо более здоровым. Принимаете?

– Это связано с особенностями вашего лечения?

– Нет, это связано с особенностями вашего сына. С нормальным ребенком я бы таких требований не выдвигала.

– Что вы хотите делать?

– Пока не могу вам этого точно сказать. Мои действия будут зависеть от того, что будет вытворять он. Решайте, пожалуйста, быстрее. Ваш сын у меня сегодня третий, каждый сеанс здорово изматывает, и я уже за сегодня устала. Или вы мне доверяете, или нет.

– Хорошо я на час уйду. Дома еще один человек, который присматривает за сыном, он уйдет вместе со мной.

– Оставьте мне номер вашего мобильного на случай, если я закончу раньше, чтобы не бросать вашего сына одного в квартире.

Сергей Станиславович и здоровенный нянь надели теплую одежду и вышли из прихожей. На всякий случай Ольга закрыла замок на внутреннюю защелку и позвонила в машину Игорю.

– Я всех вытурила и приступаю к лечению. Постараюсь уложиться побыстрее.

Мальчишка был худой и дохлый и выглядел как раз на свои двенадцать лет. Вид он имел ухоженный, но дорогую одежду надел демонстративно небрежно. Кирилл – имя Ольга узнала у отца – сидел за мощным компом и играл в какую-то игру, состоявшую, на первый взгляд, исключительно из мордобоя и стрельбы.

– Привет, – поздоровалась Ольга. – Оторвись от компа, нужно поговорить.

– Некогда мне с тобой болтать! – отрезал он. – Не видишь, я в онлайне. Посиди где-нибудь тихо, как закончу с игрой, займусь тобой.

 – Ладно, – согласилась Ольга. – Черт с тобой, играй. Может быть, так даже лучше.

Она взяла другой стул, поставила его метрах в трех от мальчишки и села, привычно перейдя на внутреннее зрение. Однако, работать ей не дали. Видимо, Кирилл ожидал, что она возмутиться пренебрежительным отношением и позволит ему проявить себя во всей красе. Ее покладистость выбила его из колеи, но ненадолго.

– Ты чего на меня вылупилась? – спросил он, выключив компьютер и развернувшись на стуле в ее сторону. – Тебя отец привел мне для траханья? Вот и иди в спальню раздеваться!

– А чем трахать будешь, щенок? – усмехнулась Ольга. – Авторучкой?

– Ах ты, соска! – вызверился мальчишка и тут же слетел со стула, сбитый оплеухой.

– Тому, кто может лечить, ничего не стоит и убить, – назидательно сказала Ольга. – Или отрезать один поганый язык. По кускам.

– Не посмеешь, – не очень уверенно сказал он. – Отец знает, что ты осталась здесь. И Владимир тоже.

– Хочешь проверить? Нет, вот и умница. Тогда рассей мое недоумение. Я прекрасно понимаю, как тяжело в твои годы узнать, что жизни тебе отпущено всего ничего. И как эта несправедливость может жечь сердце и вызывать гнев и протест. Могу даже понять то, что ты этот гнев обратил на близких: они хоть и невольно, но стали виновниками твоей трагедии и никакими материальными благами такое не загладишь. Но вот в чем виновата конкретно я? Меня попросили тебе помочь. Поверь, я могу отказаться от твоего лечения и ничего при этом не потеряю. Деньги с твоего отца берут чисто символические и рассчитывают с ним расплатиться услугами, связанными с его профессиональной деятельностью. Но меня ничего это не касается. Скажу, что твой случай не лечится, и никто даже не усомниться.

– А он, по-твоему, лечится?

– Не знаю, Кирилл. У меня было уже достаточно много пациентов с так называемыми безнадежными заболеваниями. Я их всех излечила. Но такого, как ты, пока не было. Так что, может быть, стоит не хамить, а помочь мне тебя вылечить? Ты что, не хочешь жить?

– А ты кто?

– Инопланетянка.

– Клево! А когда прилетела?

– С полгода назад. Только об этом надо молчать!

– Заметано! А как ты собираешься меня лечить?

– Сначала я должна посмотреть твое сердце, а потом будет видно.

– Рубашку снимать?

 – Не нужно, я могу видеть сквозь одежду.

– Тогда скажи, что у меня в карманах брюк?

– В правом лежит выкидной нож. На фига он тебе дома, не от меня ли отмахиваться? А в правом какой-то небольшой ключ и блокнот.

– Верно! – он даже немного побледнел и отодвинулся от Ольги. – А как ты узнала?

– Говорю же тебе, что инопланетянка. Думаешь, как бы я ваши болезни щелкала как орехи? Давай забирайся на стул и хоть бы пять минут посиди спокойно.

Мальчишка забрался на стул и ненадолго угомонился, так что ей удалось рассмотреть все нарушения потока энергии в районе сердечной чакры. Хотя назвать потоком то, что она наблюдала, не поворачивался язык, так – ручеек.

– Посиди еще немного, – попросила она. – Я нашла твои закупорки, теперь их нужно убрать. Постараюсь это сделать быстро. Плохо, что ты у меня уже третий, и на предыдущих больных я силу не экономила.

Всего было три закупорки, и после нескольких неудачных попыток она научилась их разрушать точечными уколами своей силы. Работа оказалась более длительной, чем она ожидала, и отняла почти все силы, зато ток энергии в грудной клетке Кирилла полностью восстановился, да и сил он от нее получил много.

– Все сделала! – сказала она почему-то испуганному мальчику.

– У тебя светились глаза! – сообщил он Ольге, по-прежнему стараясь держаться от нее подальше. – Они у тебя серые, а светились зеленым. Ты и вправду с другой планеты?

– А для чего мне тебе врать? – Ольга хотела по привычке пожать плечами, но передумала: сил не осталось вообще. – Мне плохо, где можно прилечь?

– В гостиной на диване! – он соскочил со своего стула. – Давай помогу!

Ольга попыталась подняться, но ноги подогнулись, и она ничком упала на застеленный в детской ковер.

Сидевший в машине Игорь видел, как минут через десять после того, как Ольга вошла в подъезд, из него вышли двое мужчин.

– Вон тот, который пониже, – это наш заказчик, – сказал Рыбин.

Высокий куда-то ушел, а заказчик закурил сигарету и начал нервно прохаживаться возле подъезда. Когда закончилась одна сигарета, он зажег другую. Когда была докурена и она, ему кто-то позвонил по мобильному телефону. После короткого разговора мужчина опрометью бросился к подъезду.