Короче говоря, «интервью», передаваемое через «Голос Америки», искажало и приукрашивало жизнь в Америке. Радиопередачи госдепартамента показывали такую Америку, которая в действительности никогда не существовала и не может существовать при капитализме.

Радиопередачи «Голос Америки» умышленно рисовали и ложную картину американской внешней политики. Государственный департамент в них изображался в качестве ангела мира, постоянно встречающего отпор со стороны воинственного Советского Союза.

Конечно, даже отъявленные лгуны, обслуживающие программу американской пропаганды, убедились в том, что трудно объяснить, почему правительство Соединенных Штатов так противится тому, чтобы сесть за круглый стол вместе с советским правительством и уладить американо-советские разногласия. Трудно также объяснить остальные черты американской внешней политики, любой агрессивный факт которой говорит больше, чем миллионы вкрадчивых слов.

Но Бюро информационной службы в Москве было создано не столько для пропаганды, сколько для ведения разведывательной работы. Не случайно большинство руководящих сотрудников Бюро информационной службы США в Москве имели подготовку в области разведывательной работы.

Джозеф Филлипс, возглавлявший это Бюро, когда послом был Гарриман (в то время Бюро было известно под названием «Отдел военной информации посольства»), окончил военную академию в Вест-Пойнте, был кадровым офицером, «вышедшим впоследствии в отставку», занимался журналистской работой в Советском Союзе, Италии и других государствах в тридцатых годах и возвратился во время войны на службу в армию в звании полковника. Филлипс почти открыто поддерживал тесные связи с военными кругами на протяжении всей своей деятельности. Конечно, хорошо известно, что «числящиеся в отставке» армейские и морские офицеры часто оказываются крупными агентами американской разведки. Вполне возможно, что Филлипс принадлежал к этой категории людей.

Элизабет Иган, о которой я уже рассказывала, после отъезда Филлипса в течение долгого времени руководила Бюро информационной службы и действовала исключительно активно, пытаясь установить контакт с русскими людьми. Завязывая любовные интриги с русскими, она выуживала у них информацию, которую затем сообщала определенным лицам из посольства.

После Иган Бюро информационной службы возглавлял Арманд Уиллис. Он уехал из Москвы в начале 1947 г. Уиллис изучал русский язык в морской разведывательной школе в г. Баулдер (штат Колорадо).

Меннинг Вильяме, работавший в качестве помощника начальника Бюро информационной службы, обучался в той же школе. Он вынужден был уехать в 1947 г. после скандала по «делу Уиллиса».

Джозеф Хэнсон, заменивший Вильямса, одно время был связан с Управлением стратегических служб.

Мелвилл Рэгглс, сменивший Арманда Уиллиса, был направлен американской разведкой для «закупки советских книг».

Таким образом видно, что все лица, занимавшие руководящее положение в Бюро информационной службы США со времени учреждения его в Москве, принимали участие в разведывательной деятельности или, по крайней мере, обучались разведывательной работе. Конечно, сточки зрения характера программы информационной службы Соединенных Штатов это не удивительно, но во всяком случае это является яркой иллюстрацией к идее правительства Соединенных Штатов о «культурных связях» между Соединенными Штатами и Советским Союзом, даже в тот период, когда эти два государства были союзниками в объединенных военных усилиях против Гитлера.

Я уже указывала на то, что такие перечисленные выше лица, как Уиллис и Вильяме, не разбирались достаточно хорошо в своих задачах, и от них вынуждены были отделаться. Остается фактом, что они были избраны, очевидно, благодаря их квалификации, включая знание разведывательной работы. То обстоятельство, что дело с ними не выгорело, указывает лишь на то, что лица, избравшие их, допустили ошибки, которые были, однако, быстро исправлены.

Я также отмечала, что упомянутые мной лица участвовали в выполнении приказов, исходивших от высокопоставленных лиц. Высокопоставленные лица также тесно связаны с разведывательной работой и разведывательными службами. Джон Дэвиз, Дюрброу, Тейер и Аллен сами являлись разведчиками и были тесно связаны с другими разведчиками. Американская дипломатическая служба в целом является разведывательной организацией.

Случай с Армандом Уиллисом проливает свет на цели и методы работы чиновников посольства в Москве и государственного департамента, в ведении которых находятся передачи «Голос Америки» и журнал «Америка».

Уиллис, направленный государственным департаментом в Москву в 1946 г. в качестве начальника Бюро информации посольства США, наивно считал, что он послан сюда для того, чтобы действительно содействовать укреплению культурных связей и отношений между советским и американским народами.

Конечно, сейчас трудно понять, каким образом Уиллис мог неправильно представить себе поставленные перед ним задачи, как он мог предполагать, что ему разрешат выполнять свои задачи так, как он их понимал, как, короче говоря, он мог прибыть сюда без соответствующей политической подготовки и без точных инструкций. Единственно возможный вывод сводится к тому, что кто-то в государственном департаменте допустил серьезную ошибку, вызвавшую целый переполох в посольстве. Тогда-то и обнаружилась истинная политика руководителей посольства. В результате Уиллис был уволен и отправлен домой.

По-видимому, Уиллиса избрали для пропагандистской работы потому, что полагали, что он как бывший морской офицер, обучавшийся русскому языку в морской разведывательной школе, окажется дисциплинированным как в выполнении директив посольства по руководству деятельностью информационной службы США, так и в отношении разведывательных аспектов этой работы.

Однако Уиллис, хотя и имеющий консервативные политические взгляды, но обладающий независимым складом ума, отказался направить свою деятельность по линии раскола американо-советской дружбы, как этого от него ожидали. С точки зрения своей дальнейшей карьеры он совершил чрезвычайно серьезную ошибку, поверив публичным заявлениям представителей государственного департамента о том, что они стремятся к взаимопониманию и укреплению культурных связей между Россией и Америкой. Он считал эти официальные заявления более авторитетными, чем директивы, полученные им от руководителей американского посольства в Москве (директивы, конечно, абсолютно противоположные «дружественным» публичным заявлениям). Он не понял, что эти заявления были лишь дымовой завесой, скрывавшей от американского народа подготовку к проведению агрессивной антисоветской политики.

Посольство, несомненно, было не в состоянии понять эту «абсурдную наивность» Уиллиса и терпимо относиться к ней. Прежде всего постарались подорвать положение Уиллиса в посольстве, восстанавливая против него его подчиненных и мешая ему осуществлять руководство конторой в Москве. Затем приступили к «организации» его «перевода» в кратчайший срок из Москвы.

Уиллис видел, что происходит вокруг него. Он не принадлежал ни к числу кротких людей, ни к разряду трусов, и боролся, отдавая этой борьбе все свои силы.

Когда в посольстве объявили ему о переводе в Будапешт, он понял, что его отправляют из Москвы в более спокойное место, где его можно уволить, не рискуя скандалом. Вместо того чтобы отправиться по месту назначения, он отказался от работы в государственном департаменте и до своего отъезда из Москвы передал одному из американских корреспондентов заявление, содержащее резкую критику по адресу руководителей посольства. В этом заявлении указывалось, что профессиональные дипломаты из числа сотрудников посольства строят карьеру на своих «антисоветских чувствах» и «ненависти к России».

В этот период государственный департамент, как это хорошо известно, приложил много усилий к тому, чтобы предотвратить распространение в широких масштабах заявления Уиллиса. Был также пущен в ход соответствующий механизм для того, чтобы оклеветать его.