Она поднялась со стула. Вслед за ней повскакивали остальные мужчины, за исключением шерифа, но поднялись они вовсе не из правил приличия.

— Умоляю…

— Присядьте…

— Давайте еще раз обговорим этот вопрос…

— Не делайте столь поспешных выводов…

Но больше всех суетился доктор Лекаринг, способный примирить всех и вся. Одарив шерифа испепеляющим взглядом — хотя шериф почему-то не захотел испепелиться, — он взял слово:

— Мисс Ларнер, наше решение по поводу личного домика не столь неоспоримо. Однако я должен убедительно попросить вас рассмотреть эту проблему с другой стороны. Во-первых, мы были уверены, что домик не удовлетворит вас. На самом деле это и не дом вовсе, а так, комнатушка, отстроенная кладовая у ручья, где раньше хранили продукты…

Старый домик у ручья…

— Он отапливается?

— Да.

— Окна там есть? Дверь закрывается? Постель, стол, стул имеются?

— Да, конечно.

— Пол настелен?

— Хороший, крепкий пол, но…

— Тогда вряд ли то, что домик раньше служил кладовой, оттолкнет меня. У вас другие возражения имеются?

— Проклятье, конечно, имеются! — вскричал шериф Умник, но, увидев ошеломленные глаза окружающих, быстро поправился: — Прошу прощения за мою грубость.

— Мне будет очень интересно выслушать их, — невозмутимо произнесла мисс Ларнер.

— Вы, женщина, будете жить одна, в лесу! Это ж черт знает что, так нельзя!

— Нельзя так выражаться, мистер Умник, — осадила его мисс Ларнер. — Что же касается вопроса, могу я жить одна или нет, уверяю вас, что много лет живу сама по себе и еще ни разу не пожалела об этом. Неподалеку от домика есть какие-нибудь строения, где меня, в случае чего, могут услышать?

— С одной стороны — гостиница, с другой — кузница, — ответил доктор Лекаринг.

— Стало быть, в случае неожиданной угрозы, уверяю вас, я добьюсь того, чтобы меня кто-нибудь услышал, и надеюсь, те, кто услышит меня, сразу придут на помощь. Или вы, мистер Умник, опасаетесь, что я по собственному желанию вступлю в порочную связь?

Он, естественно, опасался именно этого, и побагровевшее лицо выдало его мысли.

— Насколько мне известно, вы получили заслуживающие доверия отзывы обо мне, — продолжала мисс Ларнер. — Впрочем, если у вас на этот счет имеются какие-либо сомнения, наверно, мне лучше сразу вернуться в Филадельфию, ибо если мне в моем возрасте не доверяют и не позволяют вести личную жизнь без чьего-либо присмотра, то как вы отдадите под мою опеку своих детей?

— Это нечестно! — возопил шериф.

— Исходя из личного опыта, мистер Умник, — улыбнулась мисс Ларнер Поли Умнику, — я могу судить, что человек, заявляющий во всеуслышание, что окружающие при любой возможности совершат что-нибудь неподобающее, просто-напросто демонстрирует ту борьбу, которую ведет в своей душе.

Поли Умник сначала не понял, в чем его обвинили. Суть ее слов дошла до него, когда несколько законников за его спиной захихикали в ладошки.

— Насколько я понимаю, джентльмены, уважаемый школьный совет, у вас есть альтернатива. Во-первых, вы можете оплатить мой проезд обратно в Дикэйн и дорогу до Филадельфии плюс выдать зарплату за месяц, который я провела в пути сюда…

— Вы не преподавали, а поэтому никаких денег не дождетесь, — огрызнулся шериф.

— Вы слишком поспешны в своих суждениях, мистер Умник, — парировала мисс Ларнер. — Надеюсь, присутствующие здесь законники поставят вас в известность, что письма, написанные от лица школьного совета, являются контрактом, который вы обязаны выполнять, и что согласно изложенным там условиям я имею право потребовать зарплату не за один месяц, а за целый год.

— Ну, это не столь неоспоримый факт, мисс Ларнер… — начал было один из законников.

— Гайо теперь один из Соединенных Штатов, сэр, — ответила она. — И в судах других штатов уже имелись подобные прецеденты, прецеденты, которые равносильны закону, до тех пор пока правительство Гайо не издаст особый указ, останавливающий действие этих поправок.

— Я не понял, она учительница или законник? — как бы про себя спросил кто-то, и все рассмеялись.

— Во-вторых, я должна сама осмотреть этот… эту бывшую кладовую и решить, приемлема ли она для жилья, и, если я сочту, что она меня устраивает, разрешить мне поселиться там. Если же в дальнейшем у вас появятся доказательства моего неподобающего поведения, то согласно условиям нашего контракта вы можете немедленно уволить меня без дальнейшей выплаты денег.

— Мы можем посадить вас за решетку, вот что мы можем сделать, — буркнул Умник.

— По-моему, мистер Умник, мы несколько преждевременно поминаем тюрьму, ведь я еще даже не решила, как именно оскорблю общественную мораль.

— Заткнись, Поли, — сказал один из законников.

— Ну, что же вы выберете, джентльмены? — поинтересовалась она.

Доктор Лекаринг не дал Поли Умнику и дальше воздействовать на более слабовольных членов совета. Он решил закрыть дебаты.

— Думаю, нам не надо удаляться, чтобы обсудить этот вопрос. Мы здесь, в Хатраке, может, и не квакеры, но не привыкли к тому, что леди живут сами по себе и сами о себе заботятся. Однако мы и не столь закоснелые пуритане, чтобы не принимать новое. Мы хотим, чтобы вы работали на нас, и в дальнейшем намереваемся придерживаться контракта. Все согласны?

— Да.

— Против? Никого. Единогласно.

— Я против, — заявил Умник.

— Голосование закончено, Поли.

— Черт возьми, ты слишком быстро говорил!

— То, что ты голосовал против, Поли, будет внесено в протокол.

— Можете быть уверены, шериф Умник, я этого точно не забуду, — холодно улыбнулась мисс Ларнер.

Доктор Лекаринг постучал по столу своим молоточком.

— Собрание закончено, следующее собрание школьного совета состоится через неделю, во вторник, в три часа дня. А теперь, мисс Ларнер, я буду рад проводить вас к домику Гестеров, если вы готовы проследовать туда. Хозяева не знали, когда именно вы прибудете, а поэтому отдали ключ мне и попросили отпереть для вас коттедж. Позже они зайдут поприветствовать вас.

В глазах мисс Ларнер промелькнуло недоумение. Ей, как и остальным присутствующим, показалось по меньшей мере странным то, что хозяин не хочет лично проводить гостя к домику.

— Видите ли, мисс Ларнер, еще не ясно, сочтете ли вы домик приемлемым. Хозяева хотели, чтобы вы приняли решение после того, как осмотрите свое будущее жилище, а в их присутствии вам будет неловко отказаться.

— Они проявили настоящую вежливость, — отметила мисс Ларнер. — Не премину поблагодарить их за это при встрече.

Боже, ну и унижение. Старушке Пег приходится самой тащиться к домику у ручья, чтобы просить об услуге у наглой, высокомерной карги из Филадельфии. Надо было заставить пойти туда Горация. Пусть бы он поговорил с ней по-мужски. Эта женщина ведет себя не как дама, а как лорд какой-то. Словно из самого Камелота прибыла — мнит себя принцессой, раздавая приказы направо-налево. Вот французы показали господам, почем фунт лиха, — Наполеон поставил Луи XVII на место. Но такие леди, как эта учительница, мисс Ларнер, не знают предела. Они идут по жизни, считая людей, которые не умеют складно выражать свои мысли, отбросами общества.

Так почему ж Горацию не поставить учительницу на место? Нет, он, видишь ли, боится. Как мальчишка, честное слово. Даже Артур Стюарт не наводит на него такой трепет.

— Мне она не нравится, — заявляет Гораций.

— Нравится она тебе или нет, но Артур может получить образование только у нее и ни у кого больше, — отвечает старушка Пег, как обычно называя вещи своими именами.

Но слушает ли ее Гораций? Не смешите меня.

— Если хочет, пускай живет там и учит Артура, а не хочет — пусть убирается на все четыре стороны. Мне она не нравится, и я считаю, что не место ей в том домике.

— Это что, святая земля какая? — злится Пег. — Там какое-то проклятие лежит? Или, может, нам дворец построить для ее королевского величества?

Но когда Горацию втемяшится что-нибудь в голову, говорить с ним бесполезно, чего ж она его убеждает?