– Задание не было выполнено, Паук.

– О том не нам судить, капитан! Я знаю только то, что операция эта навела немалый «шорох» в наркокартелях всей Латинской Америки! А значит, так или иначе, но цель была все же достигнута... Но! Даже если бы это было и не так, то то мужество, с которым ты, заведомо зная, что может случиться, подставлял себя под пули, а потом, рискуя попасть в плен, спасал раненого подчиненного!.. Я слышал о том, что русские офицеры иногда вызывали огонь на себя, в безвыходной ситуации... Но я знаю также и то, что все они были удостоены вашей высшей награды – звания Героя... И я не хотел бы быть менее благодарным генералом... Да и совесть солдата подсказывает мне, что именно так я и должен поступить... В общем... Я, бригадный генерал Огюст Жерарди, прямо сейчас, при свидетелях, старших офицерах Республики Франция, готов подписать оба этих наградных листа!.. И, более того, считаю это своей прямой обязанностью! Загвоздка, Ален, только лишь в тебе... Ты уже отказался один раз... Прошу тебя, не как генерал, а как солдат, знающий цену таким поступкам, не делай этого и сейчас!..

В этот момент «отвалились челюсти» у Владимира и Мари... Да и у полковников тоже, если честно...

– Что скажешь, сынок?

– Нет, Паук... Нет!..

– Ты чего, с дуба вниз головой рухнул, Андрюха?

Тень не стал переводить. Владимир попросту уставился на Андрея круглыми от возмущения глазами:

– Ты хоть соображаешь, от чего сейчас отказываешься, ком?!! Совсем больной?!! Я не буду это переводить!!! Все! Я самоустраняюсь!!!

– Давай, братишка... Говори по-ихнему... Скажи Пауку, что я отказываюсь от всего этого... Потому, что... За эти две операции я потерял двоих друзей... И ни Задиру, ни Гота теперь уже не вернуть... Это моя ошибка, как командира, а за такие ошибки не награждают... В общем... Эти наградные листы останутся неподписанными... Все! Я устал...

...Так закончился этот странный день. Вернее, закончились те, основные события, которые произошли за этот день...

Жерарди уехал через полчаса в сопровождении полковников. Уехал расстроенный, надо сказать... Не ожидал он такого ответа! От титула «кавалер ордена Почетного легиона добровольно во всей истории Франции еще не отказывался никто!.. Как не ожидали его, этого ответа, и трое старших штабных офицеров. Но!.. Что-то такое родилось тогда в глазах генерала... Уважение? Нет, это было не уважение, потому что Паук уже очень давно уважал Андрея как солдата... Но... То, что родилось тогда в глазах генерала, было сродни не только уважению, но и пониманию... Наверное, а скорее всего, именно так и было бы, попади генерал на место Андрея, он поступил бы точно так же, отказавшись от этих орденов...

В общем... Они уехали...

Но кое-что забыли... Вернее, кое-кого...

– Слушай, капитан... – Тень теперь просто смаковал, как самый изысканный деликатес, новое звание своего командира. – А что за девку они тут оставили?

– Какую девку, Володя?

– Да вот эту, которая Пауку все папки подавала!

– А что?

– Смачная! – Он и произнес это как-то очень смачно. – Ох, я бы с ней поборолся!.. Слушай, ком, а у нашего Паука губа не дура... В штаб себе телок подбирает просто высший сорт!.. А она, случаем, не вторая его племянница, а?

– Хочешь познакомиться?

Владимир округлил глаза:

– Очень сильно «хочешь»!!! Оч-чень!!! А ты можешь помочь, кэп?! У-ух, какая!!! Я вообще брюнеток-смугляночек люблю!!! А тут еще и такая «гитара» длинноногая!

– Испанская гитара...

– Не понял...

– Ну, смуглая, горячая южаночка... «Испанская гитара»...

– Точно! – Хлопнул себя по лбу ладонью Тень. – Ну, так что? Подмогнешь?

Андрей посмотрел на своего теперь уже сержант-шефа хитро и интригующе:

– А ведь она именно к тебе и приехала, Володя...

– Да ну тя на хрен, командир, с твоими приколами!.. Я тупой! И твой одесский юмор не понимаю! Его вообще только вы и понимаете, одесситы! Вы же, как инопланетяне какие-то!..

– Я серьезно...

– Иди к черту, командир! – в шутку обиделся Тень. – Ты тут рядом с голой принцессой себя классно чувствуешь, конечно!.. А мне каково на нее смотреть все время, а?! А ты еще и прикалываешься! Нехорошо это, Андрюха! Не по-товарищески!..

– Вот дослужился ты, Вовка, до «старлея», а сути армейской так и не понял! Я же тебе говорил, что за тебя уже подумали...

– Что-то ты темнишь, командир...

– Ладно... Замнем на время... Позови Маришку...

Когда к Андрею подошла лейтенант, он просто и без обиняков сказал Тени:

– Скажи ей, что я попросил вас познакомить.

– Да ладно, ком... – Лицо Кузнецова-младшего вдруг залил яркий румянец. – Не надо... Перетопчемся...

– Оп-па! А раскраснелся-то, аки красна девица на сватанье!.. Ты не размышляй давай, старлей, и не пререкайся со старшими по званию, а дело делай!

Владимир проговорил что-то лейтенанту Савелофф. И... Обалдел от услышанного... Мари просто подвела его к оставшейся в палате Андрея девушке и проговорила без лишних политесов:

– Faites connaissance! Le sergent Jacqueline La Trua! Le sergent-chef Vladimir Kuznetsov![36]

– Bonjour, monsieur sergent-chef... – проворковала девушка грудным голосом и так «стрельнула» глазами в сторону Владимира, что тот просто опешил.

– Bonjour... – только и сумел он произнести в ответ и обернулся к Андрею. – Ты что со мной сделал, ком?

– Я же тебе сказал, Вовка! – Андрей широко улыбнулся. – Что о тебе подумали, и... сержант Ла Труа именно приехала сюда к тебе...

– А под каким «соусом»? – Молодая кровь уже кипела в жилах этого застоявшегося без кобылки мустанга. – Когда она уедет, Андрюха?! Сколько у меня времени?! Говори, ком, колись!

Андрей улыбнулся заговорщицки и проговорил шепотом:

– Вовчик, сейчас ты поможешь лейтенанту Савелофф усадить меня в креслице и докатишь его до лифта... Погулять мне что-то захотелось... До обеда... Часиков пять гулять буду, никак не меньше!..

– Спасибо, кэп! Спасибо тебе! Я успею! Мы все с ней успеем!..

– А вот тарапытса нэ нада, да! – заговорил Андрей с грузинским акцентом, цитируя «товарища Саахова» из фильма «Кавказская пленница». – Нэ нада тарапытся, да!..

– Мать твою!.. – только и сумел ответить Тень. – Натуральный «носорог»[37] !..

– Так вот, вьюноша! – Андрей не стал больше теребить память своего сержанта. – Ты не торопись, ага!

– А как же...

– А так, что теперь сержант Ла Труа прикомандирована генералом Жерарди к госпиталю и «придана для помощи в переводе сержант-шефу Кузнецову», до момента полного или частичного выздоровления капитана Алена Ферри... Сержант Ла Труа будет находиться здесь ровно столько, сколько того потребует служба... Так же, как и ты!.. Вопросы есть?

– Ты волшебник Гудвин, командир? Великий и Ужасный?!!

– Не угадал ты, сержант-шеф Кузнецов! А в наказание за свою недогадливость... Вези-ка ты меня к лифту, старлей, помоги лейтенанту Савелофф, салага!..

...С того дня выздоровление Андрея понеслось семимильными шагами... Плохо это было или хорошо, но теперь в госпитале привыкли к тому, что «всю эту компанию» постоянно видели вместе – капитан-«полумумия», личная сиделка-лейтенант и двое, озабоченных не на шутку друг другом, сержантов-переводчиков...

...30 июля Андрей объявил своему лечащему «Колобку», что он выписывается из госпиталя.

Шуму это заявление подняло, конечно, немало, но Андрей, который теперь только тем и был занят, что ходил на собственных ногах и преуспел в этом деле, был тверд как гранит:

«Хватит мне тут ошиваться без толку! Больше не могу! Хочу во взвод, в родную казарму! Я сказал!»

Последнюю фразу Андрей попросту «одолжил» у незабвенного капитана Жеглова. И этот жест! Указательным пальцем в землю! А что? Чем он был хуже?! Да и тоже капитан, и не просто, трижды уже...