Это был Д. И. Ивановский — основатель новой отрасли микробиологии, которая в настоящее время носит название вирусологии. Он определил природу таких болезнетворных возбудителей, которых нельзя увидеть в обычный микроскоп и которые не размножаются на обычных средах. Это были в то время «невидимые микробы», для которых тогда даже не нашлось соответствующего названия. Они обозначались как стронглоплазмы, хламидоза, микроплазмы, протисты, инфрамикробы, невидимые микробы, фильтрующиеся вирусы, ультрамикроскопические вирусы, ультравирусы. В настоящее время все такие невидимые возбудители носят название вирусов.

Особая заслуга Ивановского в том, что он (как указал его официальный оппонент ботаник С. Навашин на защите докторской диссертации Ивановского, посвященной изучению одного из вирусов), не видя вирусов ни под микроскопом, ни в чистой культуре, охарактеризовал их основные свойства. Сравнительно недавно нам удалось увидеть вирусы в сверхмощный электронный микроскоп, увеличивающий объекты в десятки тысяч раз. Мы научились даже особым способам их выращивания. Ботаник и микробиолог Дмитрий Иосифович Ивановский сделал открытие, имеющее огромное значение для познания окружающего нас мира, для теории и практики борьбы с заразными болезнями человека, животных и растений.

Д. И. Ивановский (1864–1920).

Прививочное дело достигло своего расцвета после революции: если раньше, чтобы подвергнуться предохранению от бешенства, нужно было ехать в один из немногих центров, где вырабатывалась вакцина и производились спасительные прививки, то после революции положение совершенно изменилось. Если по условиям места и времени вакцину нельзя доставить к пострадавшему ни сушей, ни водой, то самолет в кратчайший срок примчит ее по воздуху, и для предохранения человека не будет потеряно ни одного дня. Если же окажется, что, как это бывает при тяжелых укусах волков, помимо прививок нужна и хирургическая помощь, тот же самолет доставит укушенного в больницу.

Пастеровские станции явились у нас теми основными учреждениями, из которых впоследствии выросли мощные научные институты микробиологии. Именно об этом и мечтали основатели Одесской станции. Во главе Пастеровских станций в России с самого начала стали ученые с широким кругозором. К числу таких ветеранов науки нужно отнести Василия Гавриловича Ушакова (1865–1953). В 1890 г., молодым начинающим врачом, он переступил порог Пастеровской станции в Петербурге и с тех пор в течение 62 лет был тесно связан с ней. Еще молодым ученым Ушаков работал у И. П. Павлова и под его руководством написал диссертацию, защищенную в 1896 г. В течение многих лет он сам готовил прививочный материал и сделал десятки тысяч прививок. В дни Великой отечественной войны, во время блокады Ленинграда, в условиях голода, холода, темноты, артиллерийского обстрела, под угрозой разрушения зданий и лабораторий Пастеровская станция продолжала работать. В это тяжелое время, полное волнений и тревог, когда никто не знал, будет ли он жив на следующий день, станция не прекращала не только практической деятельности, но и научной работы.

Производство прививок на Петербургской станции в первое время после ее открытия. Прививает В. Г. Ушаков.

ЭНЦЕФАЛИТ[29]

Врач, окончивший университет до 1919 г., не знал об этой болезни. По названию ее он мог бы сказать, что это воспаление мозга, а опытный специалист прибавил бы, что некоторые заразные болезни, грипп, сыпной тиф и другие, иногда осложняются явлениями энцефалита.

Однако в конце первой мировой войны наблюдательные врачи многих стран установили, что имеется особая болезнь, которая дает себя знать целым рядом своеобразных симптомов. У нас эта болезнь вначале чаще всего называлась «энцефалитом Экономо», по фамилии венского ученого, изучившего ее одним из первых.

Перед нами тоненькая брошюра Я. М. Раймиста, изданная в Одессе в 1920 г. «Южной Универсальной библиотекой» под названием «Острое эпидемическое воспаление головного мозга». Даже теперь, через много лет после выхода этой брошюры, удивляешься той точности, с которой изучена эта болезнь у 52 больных. Последующие описания, если не считать эпидемиологического изучения болезни и поздних, остаточных явлений после нее, мало что прибавляют к нарисованной автором клинической картине. Болезнь, по описанию Раймиста, начинается предвестниковыми явлениями, продолжающимися от двух до пяти дней; это головная боль, шум или звон в ушах, говорливость и возбуждение, непонятное и тягостное для окружающих. Температура подымается, больные страдают бессонницей. Затем наступает сонливость, которая все увеличивается, и к 7—9-му дню болезни больной погружается в глубокий сон.

В то время, когда Раймист писал свою работу, Одесса переходила из рук в руки, интервенты, различные банды захватывали город. Конечно, все это не давало возможности вдумчивому и наблюдательному врачу проводить тщательные и систематические наблюдения. В городе наблюдались эпидемии гриппа и сыпного тифа. Однако это только увеличивает заслуги Раймиста. Он выделил описываемую им болезнь как самостоятельную и подчеркнул, что описанное им заболевание эпидемическое. Описал эту болезнь почти одновременно с Раймистом и харьковский врач А. И. Гейманович. В настоящее время известно, что если до 1920 г. наблюдались лишь единичные случаи заболевания этим энцефалитом, то в 1920 г. в разных странах болели уже тысячи людей.

Раймист работал в тяжелейших условиях гражданской войны, голода и разрухи, ему не удалось сделать ни одного вскрытия, но несмотря на это он точно указал, где именно в мозгу человека наблюдаются болезненные изменения при энцефалите. Раймист не закончил своих наблюдений, вернее, он стал жертвой их. Разыскивая случаи энцефалита среди больных другими болезнями, он заразился сыпным тифом и умер.

Возбудитель энцефалита — фильтрующийся вирус, заражение происходит при кашле и разговоре больного, так называемым «капельным путем» — с капельками слюны и слизи. Установлено, что люди мало восприимчивы к этому заболеванию, в силу чего, как правило, в одной семье почти никогда не встречается двух больных энцефалитом. Внимательное наблюдение показало, что перенос заразы возможен и здоровыми людьми, а также выздоравливающими, невосприимчивыми к заражению. Считают, что имеется много случаев скрытого и легкого течения болезни, ускользающих от врача. Это, конечно, затрудняет исследование путей передачи болезни. Кроме того, перенесенный энцефалит иногда дает тяжелое хроническое осложнение — явление общей скованности, так называемого паркинсонизма. Поэтому каждый заболевший должен быть госпитализирован для лечения.

Описанный здесь энцефалит несколько обособлен в группе сходных по симптомам болезней, но передающихся совершенно иными путями; это так называемые сезонные энцефалиты (энцефалиты типа «Б»).

В 1937 г. Наркомздрав СССР поручил профессору Л. А. Зильберу организовать специальную экспедицию для изучения особого заболевания, наблюдавшегося на Дальнем Востоке. Болезнь эта давала огромное количество смертельных исходов и по своим проявлениям могла быть охарактеризована, как воспаление мозга.

В течение трех месяцев тайна болезни была раскрыта. Экспедиция установила, что возбудитель энцефалита— ультравирус, и таким образом дальневосточный энцефалит является типичным вирусным заболеванием.

Экспедицией было установлено, что источником заболевания являются грызуны, а переносчиками от зараженных грызунов к здоровым людям — клещи. «Однако этот успех, — пишет Зильбер, — был омрачен лабораторными заражениями сотрудников. Чумаков, Соловьев и лаборант Гневышева переболели энцефалитом».

Вот что пишет дальше в своей книге «Эпидемические энцефалиты» Зильбер: «В конце концов, мы были пионерами в этом деле, мы были первыми людьми, которые держали в руках этот неизвестный ранее вирус. Возможно, что некоторое значение имели сравнительно примитивные условия, в которых велась работа, и большое утомление от ежедневной двенадцатичасовой и более работы в течение трех месяцев с единственным за это время выходным днем. Но я не мог удержать моих сотрудников от этой напряженной работы: все они работали с исключительным увлечением и подлинным энтузиазмом».