Русско-японская война 1904–1905 гг. требовала врачей, и Воскресенский ушел из больницы в 1905 г., чтобы через год вернуться в сделавшуюся ему уже близкой и родной больницу. В отчете читаем: «Возвратился с действительной военной службы старший врач А. Д. Воскресенский». Как раз перед военной службой он получил эту ответственную должность. Жил он на территории больницы, и его фигура часто мелькала между корпусами: он инфекционист, а из двенадцати корпусов больницы девять заняты заразными больными. Нужно побывать и в первом, и во втором корпусах для рожистых больных, и в третьем и в четвертом, где сплошь лежат возвратнотифозные, и в пятом сыпнотифозном, в седьмом «дифтеритном», и в восьмом — оспенном. Короток даже длинный летний день, так много нужно сделать и над многим подумать за это время. Сказываются и последствия войны: много больных сыпным тифом, еще больше возвратным, из всех инфекций возвратный тиф занимает наибольшее место: хорошо еще, что смертность среди этих больных невелика — умерло меньше 0,2 %. Оспенных больных поступило за год 419, здесь смертность (летальность) уже много больше — погибло 62 человека — почти 15 %. По особому звучат для нас сейчас такие цифры. В нашей стране возвратный тиф и оспа — теперь уже забытые болезни.
День кончается. Нужно привести в порядок мысли, наметить план на завтра, просмотреть новую научную литературу, чтобы старший врач встретил рабочий день во всеоружии. Поздно вечером, а то и ночью можно было видеть в кабинете Воскресенского свет. Жизнь выдвигает зачастую самые неожиданные вопросы и их нужно немедленно решить с пользой для больного. Как коротки сутки, и как скоро начинает брезжить в окне летний рассвет, и как рано, еще в темноте зимнего дня, начинается жизнь в больнице. Дни, недели, месяцы, годы уходят один за другим.
Жизнь усложняется. Выдвигаются все новые и новые задачи. Сказывается и возраст: Воскресенскому уже кажется, что лестницы стали выше, а парк больницы больше, хотя заборы остались на тех же местах. А тут все новые и новые заботы: почему, например, так много внутрибольничных заражений среди служащих и среди больных? Вот, например, в 1910 г. среди скарлатинозных больных заболело дифтерией 199, а всего в больнице дифтерией заразилось 251 человек, в том числе один врач и 6 сиделок. А ведь внутрибольничных инфекций, — думает он, — быть не должно.
Больница, как мы уже говорили, является местом подготовки кадров. В университете в то время инфекционные болезни как особый курс не преподавались. Воскресенский одним из первых читает слушательницам Высших женских курсов этот важный раздел медицины.
Позднее Воскресенский становится главным врачом больницы, а затем и по настоящее время он бессменный ее консультант.
А. Д. Воскресенский (Род. в 1865 г.).
Рядом с Александром Дмитриевичем Воскресенским работают его товарищи, которые тоже прошли большой жизненный путь в этом учреждении. К ним относится ученица Воскресенского — Фрида Матвеевна Блюмберг. Он все еще считает ее молодой, хотя работает она со своим учителем с 1921 г. Вот Назика Ивановна Тер-Авакян, с 1926 г. работающая плечом к плечу с Воскресенским в дифтерийном отделении.
Много положила труда по лечению менингита Анна Алексеевна Шелагурова, которая тоже работает в больнице больше 30 лет. Вместе с ней работает и H. С. Башмачникова.
В настоящее время в больнице ведется успешная борьба с дизентерией. В течение многих лет этим занимается Мария Алексеевна Верисова, заслуженный врач РСФСР. Научную деятельность она совмещает с плодотворной практической работой.
В 1919 г. пришел в больницу совсем молодым врачом Михаил Борисович Александров. Теперь он профессор, многим больным оказал помощь, воспитал много учеников.
Перед нами отчеты Московской городской Сокольнической больницы, томы «скорбных листов» из архива, томы историй болезни, как назывались несколько позже описания болезней каждого больного. Статистики изучали эти увесистые томы, на которых лежит печать десятилетий… Много труда потратили специалисты, стремясь установить, какие болезни перестали существовать, какие идут на убыль. Цифры убедительно свидетельствуют, что число летальных случаев непрерывно уменьшается. Приводимая кривая показывает это снижение на материале больницы за полвека. Общая смертность по больнице в 1900 г. равнялась 19,4 %, т. е. почти каждый пятый, поступивший на лечение, уже не выходил из больницы живым.
Кривая общей смертности за 1902–1953 гг.
Из этой кривой видно, что годы общенародных бедствий заставляют как бы приостанавливаться падение этих роковых цифр, но все же они падают, Если в 1900 г. число смертей — 19,4 на сто поступивших для излечения, то в 1905 это число снизилось до 12,6 —«линия смертей» все падает и падает. В 1910 г. общая летальность еще ниже — 10,6 %. Наступает первая мировая война. Невзгоды военного времени дают себя знать, летальность увеличивается — 11,4 %; в годы интервенции, гражданской войны, блокады Советской России кривая опять идет вверх — составляя 12,7 %. В 1925 г. «линия смертей» круто пошла вниз, и из ста пришедших в больницу умирало 7,8. В нашей таблице мы показываем данные не из года в год, а лишь за каждый пятый год. Но у нас есть, конечно, сведения за каждый из 52 лет.
Хочется указать, как падало число смертей за пятилетие 1921–1925 гг. Вот они — 1921 г. летальность 14,6 % 1922 — 14,5 %, 1923 — год, когда советский народ начал побеждать не только на боевом, но и на хозяйственном фронте — летальность резко идет вниз и падает до 7,7 %, в 1924 — 7,6 %, почти вдвое меньше, чем в страшные годы испытаний. Рассмотрим дальше наши достижения. Дальнейшее снижение смертей в больнице связано с успехами нашего народа в хозяйственном и культурном строительстве. Летальность в больнице в 1930 г. составила 4,6 %, в 1935 — 4,9 %, в 1940 — 5,3 %. Едва затихла вторая мировая война, и уже в 1945 г. летальность снижается до 3 %. В Советском Союзе восстанавливаются разрушенные города, создаются невиданные доселе сооружения, растет благосостояние народа, и здесь, на нашем фронте борьбы за человеческое здоровье и жизнь, тоже победа — летальность падает до 1,5 %. Но и это не предел — на таблице не указаны последующие годы, по которым у нас есть сведения. В 1951 г. — летальность составила 1,1 %, а в 1952 г. — 0,9. Сравним теперь первый из показанных на рисунке год — 1900— с настоящим временем. На тысячу больных, пришедших в больницу или доставленных близкими в 1900 г., умерло 194, в 1952 г. на ту же тысячу умерло лишь 9, т. е. в 21,3 раза меньше!
Нами приведена смертность по больнице от всех болезней, но интересно установить, как снизилась она по отдельным инфекциям.
В дореволюционное время сыпной тиф был грозой ночлежных домов. Из этих домов и поступали главным образом больные в московские стационары.
Заболевшие сыпным тифом могут погибнуть и от основной болезни, и от осложнений. «Законный процент» смертности, как указывают старые и даже многие современные учебники, зависит от возраста, в среднем он — 6–7 %. Чем старше больные, тем больше смертей.
В больнице, о которой мы говорим, и вообще в советских больницах, лечение сыпного тифа дало прекрасные результаты. Пятьдесят лет назад, в 1902 г., умирал почти каждый пятый, попавший в сыпнотифозную палату, а через 50 лет — каждый 250-й. В 1953 г. смертность на 100 больных была равна нулю.
Брюшной тиф долго считался болезнью тяжелой, коварной и надолго выводящей заболевшего из строя. Врач, уходя вечером из брюшнотифозного отделения, никогда не был уверен в том, что завтра на койке он увидит своего пациента, хотя бы он находился, казалось, в удовлетворительном состоянии. Больного подстерегало очень опасное осложнение — кишечное кровотечение, и еще более опасное — прободение кишечника. Случалось и так: больной как будто уже выздоровел, завтра надеется уйти из больницы, но утром опять рецидив — возвращение болезни.
